Питер Мейл - Приключение на миллион
— Пс-с-ст.
Свистящий шепот разнесся по тихой церкви, как звук стрелы, выпущенной из арбалета, и Беннетт чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Иди сюда!
За углом в самом конце церкви он увидел узкое, темное отверстие входа, в котором светилась белая футболка Анны. Он поднялся по каменным ступеням за алтарь и протиснулся сквозь узкую дверь, в которую едва вошли его плечи.
— Беннетт, ты только посмотри! Это же то, что нам надо!
Они оказались в крошечной квадратной комнате, в которой с одной стороны стояли стол и стул, а на противоположной стене было натыкано несколько примитивно сделанных крюков для одежды. Этакая импровизированная гардеробная, здесь, наверное, священник надевал свои белые одежды для воскресной службы. Но самое главное — в ней была дверь, ведущая наружу. Беннетт распахнул ее и выглянул на улицу. Он увидел тенистую аллею, которая огибала церковь с двух сторон, сливаясь с улицами, ведущими на площадь. Прекрасно! Теперь он сможет зайти в церковь и выйти из нее так, что с центрального входа его никто не увидит.
Они отметили эту маленькую победу пивом в ближайшем кафе, а по дороге назад обсудили, где именно лучше всего спрятать деньги. Завтра они позвонят По и выдадут ему инструкции. Затем заберут деньги и рванут к границе с Италией. Их план идеален — он должен сработать как часы.
* * *Ужин с монахами прошел даже в более дружественной, чем обычно, атмосфере, поскольку отец Жильбер решил, что винтаж 1992 года нуждается в серьезной, длительной дегустации. Бутылки приносили и приносили, и каждая, по мнению всех присутствующих, была лучше, чем предыдущие, так что, когда Анна и Беннетт встали из-за стола, головы их приятно кружились от смеси алкоголя и надежд на светлое будущее. По дороге из столовой Беннетт прихватил с собой рясу, которую ему одолжил отец Жильбер — не без приподнятых бровей, конечно. Были также и комментарии о том, что пора вдохнуть молодую кровь в их братскую обитель, и том, что Беннетту будут здесь всегда рады. Сопровождаемые добродушными подколками и напутствиями, Анна и Беннетт прошли по лавандовой тропе к своей келье.
Анна села на кровать, ее глаза блестели в свете свечей.
— Ну-с, молодой человек. Давайте посмотрим, какой из вас получится монах.
— Что, прямо сейчас?
— Ну да.
Беннетт приложил к себе рясу, чувствуя ее колкую тяжесть.
— Ну давай же! Надевай ее! Мне нужно знать, сколько у тебя останется места спереди.
Беннетт разделся до трусов и нырнул в толщу тяжелой, душной шерсти. Ему показалось, что он забрался в одноместную палатку. Он захватил горсть материи и, встав в профиль, отодвинул ее от живота, показывая Анне, сколько свободного места осталось.
— В этом сезоне, — сказал он, — приталенные рясы не в моде. Сейчас носят более свободные одежды, которые придают монахам небрежный, изящный силуэт, с намеком на таинственность в области головы. — Он надвинул на глаза капюшон. — Ну как, тебе нравится?
Анна усмехнулась, взглянув на его бесформенную фигуру, в которой даже она не смогла бы теперь узнать Беннетта.
— Я была права. Ты очень симпатичный монах. А теперь пора придать тебе объем.
Она связала в узел джинсы, футболку и свитер и с некоторым усилием засунула его Беннетту за пазуху. Узел застрял на уровне груди. Они взглянули друг на друга, два внезапно посерьезневших лица над выступающим бюстом Беннетта.
— Мне кажется, мисс Херш, вам требуется внести некоторую корректировку в мою фигуру. — Голос Беннетта звучал почему-то хрипло.
— Да, вижу. — Она опустилась на колени и взглянула на него снизу вверх. — В таком случае я прошу вас немного приподнять ваши юбки.
Он напрягся, почувствовав, как ее руки скользнули по его груди. Потом ее дыхание пощекотало ему живот, и она лизнула гладкую кожу над трусами. Раздался мягкий смешок, приглушенный складками ткани.
— Нам тут уже становится тесновато.
Он сомкнул пальцы на ее лебединой шее чуть пониже коротко остриженных волос и заставил ее подняться. Она раскраснелась и, улыбаясь, откинула капюшон с его головы.
— Беннетт, ну сними же ты, наконец, эту проклятую штуковину!
17
Вдохновленный обещанным повышением по службе, капитан Бонфис не терял времени даром. Его люди носом рыли землю — проверили все возможные электронные базы данных в поисках информации о двух подозреваемых. Ну что же, результаты были налицо, Поллюс должен остаться доволен. Бонфис закрыл дверь своего кабинета и снял трубку телефона частной линии связи.
— О девице удалось узнать немного, — сказал он в трубку. — Стандартный паспорт США, прибыла четыре дня назад, залетела из Нью-Йорка в Ниццу. Судимостей нет. Но зато нам удалось раскопать кое-что об англичанине. — Он отломил фильтр от сигареты и глубоко затянулся, прежде чем продолжить. — Беннетт, Луциано. Гражданин Великобритании, проживает во Франции, официально оформил carte de sejour,[71] в налоговой форме указал профессию profession liberale,[72] адрес проживания Сен-Мартин-ле-Вью в провинции Воклюз, машина — «Пежо-205» белого цвета, регистрационный номер 29 SKN 84. Вроде чистый, судимостей нет.
— Теперь будут, — проворчал Поллюс. Как иронично, подумал он, что эта проклятущая французская бюрократия, его заклятый враг, с ее раздражающей способностью вынюхивать и высматривать каждую мелочь частной и деловой жизни человека, временно стала его союзником. По крайней мере, теперь он может сообщить собратьям по союзу нечто обнадеживающее. — Ну что же, Бонфис, для начала неплохо. Молодец. Что теперь собираешься делать?
— Мы делаем все, что в наших силах, месье Поллюс. Фотографии и описания преступников разосланы, все сотрудники предупреждены. У нас много шансов задержать их, если, конечно, они еще не покинули страну. Я позвоню вам, как только будут какие-нибудь новости.
— Хорошо. Ты чисто сработал. Я этого не забуду.
Бонфис положил трубку с приятным чувством выполненного долга, но его радость продолжалась недолго. Дверь в его комнату распахнулась, и на пороге возник Моро, потрясая в руке ворохом бумаг. В углу его рта торчала трубка, с которой он никогда не расставался. Моро был его шефом, и родом он был из Шаранта, то есть для членов союза практически иностранцем. К тому же он был ярым поборником законности и имел репутацию неподкупного ублюдка. Между начальником и подчиненным уже давно шла скрытая война. Моро знал, что у Бонфиса есть влиятельные друзья, обеспечивающие ему не слишком заслуженное продвижение по служебной лестнице, и это бесило его без меры. Поэтому Моро всегда внимательно следил за делами Бонфиса в надежде, что корсиканец рано или поздно совершит ошибку. Бонфис же ненавидел Моро почти так же сильно, как мечтал занять его место.
Моро швырнул бумаги на стол подчиненному.
— Я уверен, что вы сможете объяснить мне это, — он кивнул на пачку распечаток, — поскольку сам я пребываю в недоумении. Мне показалось, что наше отделение, бросив все дела, занялось расследованием кражи, забыв указать при этом, что же именно было украдено. Не очень-то красиво, вы не находите? Как же наши люди будут искать украденную вещь, если они понятия не имеют, что надо искать? Да, Бонфис, грязная работа, нечего сказать.
Как обычно, Моро хотел унизить Бонфиса, ткнуть носом в его некомпетентность и глупость. Вот гад, уставился совиными глазами, как будто засек его за кражей наличности из общественной кассы. Бонфис сделал усилие, чтобы голос его звучал равнодушно:
— Мы получили информацию об этой парочке из надежного источника. Я жду, когда поступит полное описание украденных вещей.
Не сводя глаз с Бонфиса, Моро несколько раз затянулся своей трубкой, издавая при этом хлюпающие звуки.
— Что же, капитан, я тоже с нетерпением буду ждать описания украденных вещей. Позаботьтесь о том, чтобы полный список лежал у меня на столе к двум часам. — Он собрал со стола бумаги и, покачивая головой, как будто в недоумении от идиотизма подчиненного, вышел из комнаты.
Merde. Бонфис обезглавил еще одну сигарету. Поллюс не сказал ему о том, что именно пропало, потому, что Поллюс не хотел, чтобы он это знал. Наверное, речь идет о наркотиках. Как это неприятно, ему совсем не хочется ввязываться в грязную историю. Он нашел номер телефона гостиницы Поллюса и снял трубку.
* * *В сотне миль от него Анна и Беннетт стояли, прижавшись друг к другу, в кабине общественного телефона на главпочтамте города Пулеск. Они физически и морально поддерживали друг друга (правда, больше все же физически) в ожидании, когда их соединят с По. Беннетт с неохотой оторвал губы от шеи Анны — он проводил очередное исследование на шелковистость ее кожи в этом районе, — когда в трубке раздался сухой голос По.
