Александр Богатырёв - Самолет для валькирии
Публика же в таком восторге, что кажется ещё немного и разнесёт трибуны в щепки. Рёв стоит оглушительный.
Наконец, комментатор пришёл в себя и стараясь держать бодрый тон заявляет в свой микрофон.
– Вы только что видели исполнение очень опасного и редкого манёвра, под названием "Мёртвая петля". До настоящего времени, он был выполнен всего два раза.
Это уж точно! Я сам видел эти оба раза. В исполнении Руматы Эсторского, но на модели номер четыре. С вдвое большей мощностью мотора, и с более совершенной конструкцией.
Публика бесится.
"Полёт Валькирии" продолжает звучать.
Румата, постепенно успокаиваясь перестаёт сквернословить. Но тут на него наседает орда газетчиков и ему приходится от них отбиваться.
А к садящемуся самолёту уже бежит толпа совершенно обезумевших зрителей. У полиции с обслуживающим персоналом внезапно прибавляется забот – оградить от этой толпы и сам аппарат, и авиатриссу. Я тоже включаюсь в борьбу с толпой. И на время, вижу только то, что происходит непосредственно передо мной и возле меня.
На поле, на некоторое время воцаряется дикий хаос.
Василий Эсторский спешно выключает запись "Полёта Валькирии" и хватается за микрофон. Он прекрасно видит, что беснующаяся толпа представляет изрядную опасность. Те на радостях могут много чего наломать. И хорошо, если только дров…
Выкручивает громкость на максимум… И набрав в лёгкие воздух кричит.
– Стоять!!!! Всем стоять!!!
Акустический удар, получается что надо. Даже у меня, хоть я и не стоял рядом с громкоговорителями, в ушах зазвенело. Да и сурово властные ноты в голосе Василия, внушают… С брата, наверное, пример брал. Хоть и сугубо гражданский человек. Толпа резко останавливается и начинает оглядываться.
– Господа! – уже совершенно иным тоном продолжает Василий. – Пожалейте своих военных, обслуживающий персонал, Ольгу и самолёт! Они вам ещё что-нибудь покажут в воздухе другой раз… И чтобы этот другой раз был, позвольте Ольге сойти с самолёта и дайте техникам его осмотреть. Манёвр был на пределе возможностей летательного аппарата.
Толпа прониклась, тут же образовала коридор, по которому к самолёту быстро проследовали медик, его высокопревосходительство генерал Кованько, госпожа Натин с неизменной спутницей, итальянкой Паолой ди Джакомо и техники.
Когда они помогли Ольге спуститься на землю у той изрядно дрожали коленки.
– Идти сама сможешь? – участливо спросила Натин.
Ольга с готовностью закивала. Но шаг у неё всё равно был нетвёрдый. Без слов, мадемуазель Натин и её наперсница Паола стали по обе стороны и подхватили под руки. От помощи всяких прочих, а я кинулся чуть ли не в первых рядах помочь авиатриссе, они гордо и наотрез отказались.
– А от крылышек на шлеме… шлем так сильно дрожит! – вдруг заявила Ольга и нервно рассмеялась.
Натин скептически посмотрела на изящные золочёные крылышки и с серьёзным видом изрекла.
– Да… Турбулентность.
Вообще, находясь рядом с этими людьми – с братьями Эсторскими, с "принцессой" Натин, – чуть ли не каждый день услышишь что-то новое. Как минимум слово. Как максимум целый пакет понятий, ранее никому не известный.
Тем временем, пришедший в себя Румата, видящий, что всё завершилось благополучно, "распушил хвост", стал в гордую позу перед журналистами и брякнул.
– Вам не кажется, господа, что у нас здесь ВТОРАЯ МЭРИ СЬЮ?!
Толпа акул пера дружно, "голодным" взглядом посмотрела в сторону виновницы и быстро уткнулась в блокноты. Записывать удачную реплику. Как им казалось. Впрочем, у дона Руматы реплики были редко случайными.
* * *
Как-то так получилось, что толпа быстро разделила авиаторов. БСльшая часть, бесилась вокруг Ольги и группы русских офицеров которые, как было ранее объявлено, тоже были авиаторами и тоже должны были летать. Не обошлось и без суфражисток. Эти мамзели, проникали везде, как вирус. И здесь, на большом авиашоу, их было даже больше, чем достаточно. Наверняка, полиция получила чёткие указания, этих дамочек не пропускать. Однако… чтобы они, да пропустили такой шанс заявить о себе и примазаться к славе русской авиатриссы? Да никогда!
С Григорием было чуть иначе. На него насела такая толпа газетчиков, что оторваться было тоже крайне проблематично. Тем более, оценив наличные силы и вообще сложившуюся ситуацию, он оставил крайне необходимые "разборы полётов" на потом. Хотя язык у него сильно чесался это сделать прямо сейчас. Пришлось отвечать на бесконечные вопросы рыцарей пера и слова. Впрочем, как бы ни давила его чуть было не состоявшаяся катастрофа, но отвечал он на вопросы очень осторожно и вдумчиво.
У Василия всё было гораздо проще. Про него как-то забыли, и он быстро собрав своё радиохозяйство проследив, что всё забрали, и транспортируют куда надо, попытался вломиться в толпу. Не тут-то было.
Пошёл, было, поругаться с полицейскими, но те тоже были все мыле и не знали за что в первую очередь хвататься. Тем не менее, присутствующие на поле генерал Кованько, офицеры как русской, так и французской армии, "организовали отход" героев дня. Так что все прибыли в гостиницу порознь.
Последним, прибежал Григорий. В ярости.
– Где эта рыжая чупакабра?!! – зарычал он с порога, злобно осматриваясь.
– Если ты имеешь в виду Ольгу, то она не рыжая. – с некоторым осуждением бросил Василий поверх газеты, которую с интересом изучал. – И вообще, насколько знаю, она у себя в номере.
Григорий развернулся на пятках и вышел в коридор. Василий выпрыгнул из кресла, отложил газету и последовал за ним. Он давно не видел брата в такой ярости.
Григорий остановился перед соседней дверью и резко выдохнув, сбрасывая с себя излишнюю злобливость, постучал в дверь. Но как только получил разрешение войти, буквально ворвался в помещение. Это было уже нетипично для сдержанного брата. Василий решил, что стоит поспешить.
Когда он вошёл в комнату, скандал был уже в разгаре.
– И если бы ты разбилась, как бы я в глаза твоей матери после этого смотрел? Что бы я ей сказал?!
Застывшее радостное выражение лица у Ольги стремительно менялось на сугубо обиженное.
– Я же тебе говорил, что в воздухе, да на этой третьей модели никакой самодеятельности! – продолжал на повышенных тонах выговаривать Григорий. – Ты хоть понимаешь, что тебе просто дико повезло?! На последних даже не метрах… сантиметрах в секунду самолёт сохранил управляемость и не свалился в штопор. Ты умеешь выходить из штопора?!!
Ольга, уже готовая разреветься, мелко замотала головой.
– Да даже если бы и умела… У тебя элементарно высоты бы не хватило!
Рядом из кресла как кобра надуваясь яростью стала подниматься Натин чтобы остановить разбушевавшегося Григория. Ольга уже откровенно плакала. Василий понял, что братец явно переборщил.
– Короче… – уже совершенно иным тоном и тихо заговорил Григорий. – На месяц отстраняешься от полётов.
– Но… – попыталась что-то вставить Ольга.
– НА ДВА МЕСЯЦА!!! – вдруг снова взорвался Григорий. – Пока не поймёшь что такое дисциплина! Мне мёртвые пилоты не нужны!
С этими словами Григорий резко развернулся и направился к выходу. Молча обогнул растерянного Василия и скрылся за дверью.
Натин, уже поднявшись в полный рост хмуро посмотрела на всё ещё стоящего как столб Василия. Тот только и нашёлся что развести руками. После смущённо пробормотал.
– Я тоже очень сильно испугался за Ольгу… Всё было действительно очень страшно.
Натин бросила взгляд на уже совершенно раскисшую Ольгу и незаметно дала Василию жест удалиться. Василий тяжко вздохнул, поклонился, извинился и тоже покинул помещение.
Некоторое время было слышно только горькие всхлипывание до глубины души обиженной Ольги.
Натин, поколебавшись, подошла к ней и обняла за плечи.
– Я… Я же для него старалась! Я хотела как лучше! – сквозь всхлипывания сказала Ольга. – Я… хотела быть как Мэри!…
– Он беспокоится о тебе, Ольга! – тихо сказала Натин. – Он сильно испугался тогда, что ты можешь разбиться.
– Да?…
– Да!
Потихонечку всхлипы начали стихать. Ольга уже не размазывала слёзы по щекам, а полезла за платком. Это был хороший признак.
– А если ты хочешь быть как Мэри… ты будешь как Мэри. – Учись у неё. – также тихо добавила Натин. – помнишь, как она, чтобы избегнуть бед всё просчитывала? Делай также. И ты будешь. Я верю!
* * *
– Скверно получилось! – мрачно буркнул Василий, заходя в номер.
– А было бы лучше, если бы она убилась? – крайне ядовито заметил Григорий.
– Я не об этом…
– А о чём?!!
– Она хотела, как лучше. Старалась. А получилось, что чуть всё не испортила.
– Своей смертью, чуть не испортила! – сказал Григорий как выплюнул.
Затем, после тягостного молчания, добавил.
– Надо бы всем нашим авиаторам, пилотам внушить… что если до сих пор у нас не было катастроф, то это не повод для благодушия. Приеду в Питер… Всем хвосты накручу! И… парашюты нужны…
