Гном - Цивилизаtion
Существующие медные чешуйки с циферкой «1» отлично подходили для разменной монеты. Делать их было легко, поэтому я поставил своим кузнецам задачу выдавливать по полсотни монет ежедневно. Монетку достоинством в десять чатлов я тоже сделал из меди, применив для производства штемпель. Рисунок на монете был нехитрый — выдавленная «10» на аверсе и выпуклая на реверсе. Через три дня было готово несколько штемпелей из самого прочного сплава, и кузнецы превратились в чеканщиков. Монеты с номиналами 50 и 100 были сделаны из довольно мягкого олова. Я понимал, что рельеф со временем начнет стираться, но меня это не сильно пугало. Один удар штемпелем — и монета опять как новая. Буду принимать и обменивать.
Производством крупных монет я занимался исключительно самостоятельно, чеканя по двадцать — тридцать штук за вечер. Вся эмиссия учитывалась в записях.
Наладив выпуск денег, я вернулся к пропахшему дому Тыкто. Решение его проблемы оказалось довольно комплексным, но благодаря нескольким техническим нововведениям и гигиеническим правилам мне удалось заселить всех обратно. Под потолком было проделано несколько вентиляционных окошек, вытягивающих воздух. Помимо ставней я сделал в створах двух окон большие и прочные деревянные решетки, которые пришлось основательно закрепить, так как Тыкто сразу попытался выломать их, проверяя на прочность. Не дожидаясь, пока на испытание придет Бык, я взял десятисантиметровый брус и три дня ковал бронзовые костыли для крепления его к стене. Помимо этого я наказал каждую неделю выстирывать все шкуры, а в доме проводить влажную уборку. Жители во второй и, надеюсь, последний раз переезжали из шалашей под крышу.
Через две с половиной недели после отбытия вернулся Валу с результатами переписи. Его каракули приходилось разбирать долгими часами, сидя вместе с ним за одним столом. Начав общаться более плотно, я все больше понимал, что парень он, в общем-то, неплохой. Но этот факт вовсе не подталкивал меня к благородным жестам. Я все равно видел в нем соперника, а он, замечая, что Лиа иногда заглядывает ко мне по вечерам, плохо скрывал растущую ревность. Впрочем, на деловые отношения этот треугольник пока не влиял.
Лиа же заняла выжидательную позицию, не оказывая видимых знаков внимания Валу, и в то же время порой как будто специально напрашивалась ко мне на встречу, да так, чтобы об этом слышал молодой кавалер. Что ж, хочешь поиграть в интриги, — я не против. Только потом пеняй на себя.
В течение недели у Пхо появилась блестящая заколка для волос, медальон на шее с изображением солнца и облегающая жилетка из заячьих шкурок, сшитая Ыкатовскими мастерами. Это преображение не прошло незамеченным. На Пхо стали обращать внимание не только завидующие дамы, но и мужчины.
Лиа не стала исключением и примкнула к рядам женщин, косо смотрящих на вымытую, причесанную и приодетую Пхо. Настало время для решающего хода в этой комбинации.
В один из визитов Лии я под каким-то пустяковым предлогом вышел, попросив ее подождать несколько минут. Пхо, пользуясь моим отсутствием, завела женский разговор, в который Лиа сначала неохотно, а потом все сильнее втягивалась. Разговор шел обо мне. Пхо жаловалась, что Кава хоть и оказывает ей знаки внимания в виде всех этих украшений, все же не хочет брать её в жены. А причина всему — именно Лиа. Ведь в мире, где живет Кава, нельзя дарить женщине подарки, если она любит другого. А Лиа, по всем признакам, любит Валу и станет его женой. Вот хозяин и расстраивается, а потому пытается выплеснуть горе на свою домработницу с помощью подарков.
Лиа слушала раскрыв рот. Не желая давать Пхо возможность наговорить сверх запланированного, я пошумел перед входом, зашел в дом и как ни в чем не бывало продолжил разговор на экономическую тему.
Похоже, снаряд попал в самое «яблочко». Мысли Лии явно были далеко, она отвечала невпопад, и я, оперативно свернув беседу, отправился в кузницу. Пхо пришлось прихватить с собой, исключив дальнейшие сплетни. Женская душа должна была повариться в собственном соку.
Внутри Лии явно произошли перемены. Удивительно, но, похоже, она не догадывалась о моих чувствах, и сейчас все представлялось для нее совсем в ином свете. Я же, напротив, не давал ни малейшего намека. И более того, выковал Пхо тонкий медный браслет.
В один из вечеров Лиа предложила пройтись, посмотреть на звезды. Я сослался на усталость и, сделав над собой огромное усилие, сухо отказал.
Глава 41
Приближался день, когда деньги должны были войти в обращение. Кузница рьяно работала, причем исключительно в качестве монетного двора. В сколоченном сундуке в подполе хранилась будущая казна государства. Я попросил Быка выдать мне двоих надежных парней, способных нести круглосуточную охрану моего жилища. И теперь возле порога постоянно толкался молодец в кожаных латах, вооруженный топориком.
Появление этих бравых ребят заставило меня задуматься еще об одной касте работников, которую я не учел в начале планирования. Это были бюджетники.
Помимо этих двоих, вынужденных проводить по двенадцать часов за разгадыванием сканвордов, на зарплате должны сидеть учителя, няньки в детском саду, сборщики податей, и это только те, что сразу пришли на ум. Ничего страшного, конечно, в этом не было, госаппарат предполагался совсем небольшой. Но при верстке бюджета надо будет принять этих людей во внимание.
Бумажной, точнее, глиняной волокиты, в последние дни была уйма. Рассчитывались ценники на все товары, публиковались рекомендуемые зарплаты рабочих для их нанимателей, устанавливались таксы для госучреждений. Целый день был посвящен разработке меню нашей столовой. Все эти подготовки приближали нас к тому моменту, когда еще раз можно было попробовать привить обществу отношения по формуле товар — деньги — товар.
Основным узким местом я видел кормежку, доселе проводившуюся централизованно и бесплатно. В первые дни после ввода денег кто-то может не успеть получить зарплату и не сумеет купить еду. Очередной раз протоптав пол в комнате и не найдя простого ответа, я принял решение три дня кормить всех бесплатно. Сначала ввод денег должен был произойти лишь в племени Тыкто. И только затем, используя опыт и набитые шишки, — у Чука.
Кассирши на кухне проводили со студентами многочисленные репетиции оплаты продуктов. Цак был посажен на склад, который поначалу должен был стать чем-то вроде «Ашана» для всех. Лиа бегала с таблицами, десятый раз перечитывая, кому и сколько должна выдавать зарплаты. Нервозность передавалась всем.
За одну ночь до введения денежных отношений к складу Цака потянулись производители. В ремесленники оформилось не так много народу — это были лишь плетельщицы веревок да корзин с ловушками и еще мастер по изготовлению луков и стрел. Гончары работали на государственном оборудовании, поэтому сидели на зарплате. Зато пришло много охотников, ловцов рыбы и собирателей всевозможных съедобных растений. Все, что они принесли, было закуплено по установленному прайсу и положено на хранение. В Цаке я был уверен, плохой товар ему не подсунуть.
На следующий день была торжественно объявлена стройка новой плотины. Все имеющиеся каменотесы приступили к постоянной работе, поденщики рыли обводной канал, дробили известь, пережигали ее и готовили раствор. По результатам дня все получили зарплату — работники — от прораба или начальника, начальники — от Лии, охотники и плетельщики — от Цака. Тыкто получил тридцать чатлов лично от меня. В конце концов, он, как гендиректор, должен отвечать за то, что никто не саботирует процесс.
Вечером я демонстративно купил первое блюдо в столовой. Куропатку, фаршированную грибами и травами, лепешку и горячий чай. За все отдал шесть чатлов, не съев, правда, и половины порции, настолько большой была приготовленная птица.
Кто-то, постояв в нерешительности, воспользовался примером и тоже купил блюда за деньги. Это несмотря на то, что стандартная еда в виде кореньев, рыбы и мясного бульона раздавалась в тот день даром. Покупка еды за медные кружочки была настолько простым и необычным действием, что все следующие дни многие ради любопытства спускали все заработанное на ресторанные блюда. Кухня не справлялась с таким объемом заказов. Логистики никакой, процессы не отработаны, считали медленно, поэтому быстро подавался только бульон за один чатл. Очередь была словно в московский «Макдональдс» в 1989-м году. Так и не получив блюда, люди шли к Цаку и приобретали там продукты, чтобы приготовить их самим. Цак продавал быстро, считая мелочь со скоростью нищего и сбрасывая с руки монеты, как игровой автомат.
Шестеренки рыночной экономики снова пришли в движение. На этот раз я уже не предполагал остановок. В ближайшую пару недель были налажены процессы по доставке еды за деньги на удаленные участки работы. Кухня научилась предугадывать спрос и готовить котлы с едой заранее. Зарплата стала еженедельной — в субботу вечером. А я с удовольствием смотрел, как постепенно казна перекочевывает из сундука в экономику.
