Гном - Цивилизаtion
Сориентировавшись в малом предпринимательстве, моим студентам предстояло опробовать свои знания на практике. Нет ничего приятнее, чем учиться в игровой форме, и после пары дней размышления я принес в класс новую настольную забаву.
Называлась игра «Лавочник».
Играли трое или четверо гончаров, а также государство, коим являлся я сам. Гончарам раздавались монеты, которые использовались для старта своего дела — производства кувшинов. Государство же — скупало произведенную продукцию, представленную в виде глиняных жетончиков. Цены на сырье и спрос определялись кубиком, а вот что производить, в каком количестве и по какой цене продавать — решал сам игрок. Он же определял — нанять новых тружеников или проявить консерватизм, купить побольше глины в тот момент, когда она дешевая, или сберечь оборотный капитал. Простора для маневра хватало.
Пытаясь сыграть как можно больше сценариев, я экспериментировал с вводными, немного меняя правила игры. Например, спрос был растущий, и тогда к покупкам государства автоматом прибавлялось еще три единицы, или недостаточным, и тогда я покупал на две единицы меньше, чем выпало на кубике. В первом случае надо было искать наиболее эффективную стратегию роста, тогда как во втором — стараться удержаться на плаву, ведь спроса на всех явно не хватало.
Игроки постепенно выводили элементарные истины малого бизнеса, впитывая их через ежедневные победы и поражения. Я начал записывать эти простые правила углем на большой доске. Попытавшись в самом начале игры купить второго гончара и ускорить производство, многие заканчивали разорением, не найдя в трудные времена деньги на налоги или еду. Первое записанное правило гласило:
1. Начиная бизнес, имей достаточно капитала, чтобы пережить период становления.
Затем, для торопыжек я дописал:
2. Открывая дело, начни с малого и развивай направление, когда увидишь успех.
Следом за ним появилась заповедь, идентичная первой:
3. Всегда имей денежную «подушку» на случай тяжелых времен, когда нужно затянуть пояса.
Учились не только студенты, но и я. Очень интересный опыт был получен при ценообразовании. Опуская цену продукта слишком низко, ты забираешь контракты, но не получаешь прибыль. Казалось бы, стратегия проигрышная, но, в нужный момент применив ее, я забрал весь спрос на несколько ходов подряд, выбив двоих конкурентов с рынка. Так был открыт демпинг.
Наблюдая за остальными игроками, смышленый Цак в один из раундов, повысил цены на свои кувшины № 3 до десяти единиц за штуку. Максимального значения допустимого правилами. На кубике спроса выпало пять, и, забрав два кувшина у других игроков, заплатив по шесть монет, я перешел к Цаку, купив недостающие три единицы по десять.
Этот ход восхитил меня, и я попросил объяснить, почему он так сделал.
— Я вижу, что у других игроков кувшинов № 3 очень мало, а у меня их полно. Значит, можно ставить любую цену — ведь до моих все равно дойдет очередь, и их купят, — ответил вероятный предок одного из колен израилевых.
На доске возникло четвертое правило:
4. Всегда следи за своими конкурентами. Наблюдай, что они делают. Какие у них цены.
Через несколько дней Цак еще раз удивил меня, начав производить только кувшины № 3, в то время как Лиа делала только кувшины № 1. Еще один игрок занимался только кувшинами № 2. Четвертый все производил вразнобой, но его выпуска, конечно же, не хватало для удовлетворения потребностей государства. Приходилось покупать у картеля сговорившихся предпринимателей по цене десять монет.
После этого случая нового правила на доске не появилось, зато я сделал себе зарубку, что такими темпами придется создавать антимонопольную службу для предотвращения подобных сговоров. Или обеспечить присутствие на рынке множества производителей, которые нарастят мощности и понизят цену.
Проведя почти месяц за игрой в микроэкономику, мои студенты стали достаточно финансово образованны, чтобы не потерять начальный предпринимательский капитал. Оставляя студентов играть, я тем временем работал над новой симуляцией. Меня интересовала макроэкономика и ее глобальные процессы.
Глава 39
Дом Тыкто был, наконец, закончен, и у студентов появилось свободное время. Так как после феноменальной победы в игре отношения у Лии с Валу несколько охладились, я решил развить успех и отправил молодое дарование, а также еще четверых команчей в их родное племя. Парням предстояла большая работа по переписи населения и определению, кто чем занимается. Перед вводом денег я должен был представлять, с какой экономикой мне придется иметь дело и четко классифицировать ремесленников, охотников, тружеников государственных картелей и прочих рабочих.
Валу поначалу воспринял новость в штыки, но я, предвидя это, провел беседу с Быком. Он доходчиво разъяснил высылаемому всю ту высокую честь, которую Кава оказывает ему, отправляя к команчам в качестве своего экономического наместника. Авторитет Быка был высочайшим, поэтому Валу вернулся ко мне абсолютно в ином настроении, готовый выполнить все поручения.
Я объяснил, какие таблицы следует заполнить, выдал в качестве охраны двух бойцов из команды Быка и сказал возвращаться лишь когда работа будет полностью выполнена. Переписать несколько сотен человек, указывая их имя, примерный возраст и род занятий, — все это должно надолго занять командированных.
Перед отъездом Валу опять поцапался со своей возлюбленной. Как я понял из объяснений Пхо, которая по моей просьбе немного сдружилась с Лией, Валу настаивал, чтобы Лиа поехала с ним. Возражения переросли в скандал, который, к счастью, не закончился рукоприкладством. Взбешенный Валу быстро собрал рюкзак и отбыл прочь.
В тот же вечер я попросил Лиу зайти и помочь мне с макроэкономикой.
Мы сидели в деревянных креслах, обложенных шкурами. Огонь в печи давал слабый свет, и вся обстановка казалась очень уютной. Пхо заварила чай, который она готовила из каких-то корений, листьев и сушеных ягод. На обычный чай, конечно, этот отвар был непохож, но зимним вечером отлично согревал.
Я хотел понять, как должна функционировать элементарная экономика. Мне нужен был собеседник, задающий вопросы. Пусть простые и наивные, но они дадут возможность посмотреть на проблему с разных углов. Пригласив Лиу поговорить о делах, я дал себе зарок, что не буду предпринимать никаких агрессивных попыток по ее обольщению. С самого начала мне хотелось искренних отношений, без давления и принуждения. В противном случае я бы уже давно сослал Валу на рудники, а Лие приказал жить со мной. Правда, последние месяцы мое желание обладать ею превратилось в какую-то стратегическую игру, причем без видимых результатов. Лиа проявляла уважение, интерес, пиетет, но, похоже, не видела во мне мужчину, с которым можно создать семью. Решив положиться на пушкинское «чем меньше женщину мы любим», я вел себя корректно, вежливо и не навязчиво.
На столе были разложены монеты, жетоны и деревянные чурбачки, обозначавшие людей. Для начала наша экономика состояла всего из трех человек: охотник, плетельщик веревок и гончар. Охотник ежедневно добывал три единицы еды. Одну он съедал сам, вторую менял на веревку, а третью на керамическую посуду. Гончар и плетельщик изготавливали по одной единице товара, так как гончару веревка была не нужна. Плетельщику, напротив, нужна была посуда, но он не знал, что можно предложить за нее гончару. Описанная ситуация вполне соответствовала простому укладу, который мог веками существовать в равновесии.
Но тут в игру вступает государство. То есть я. На столе появился еще один чурбачок, символизирующая нового игрока.
— Мне, как и остальным, нужно что-то кушать, — объяснял я изменения в обществе, — охотник напрягается, ставит побольше силков и добывает четыре еды, причем за последнюю получает от меня монету.
Монета со звонким щелчком перекочевала на другой край стола.
— Ловец отдает эту монету за веревку, а плетельщик тут же возвращает ее обратно, покупая еду. В дальнейшем, охотник получает все больше и больше монет, но денег в системе так и не появляется. — Я задумался. — Как сделать, чтобы деньгами начали пользоваться все?
— А охотник может ловить еще больше зверей, если он по-прежнему покупает только одну веревку? — неожиданно прервала мои размышления Лиа.
— Умница! Ты права. Увеличение производства ведет к увеличению расходных материалов. — Я передвинул жетоны на столе. — То есть, добывая четыре еды вместо трех, охотник в среднем раз в три дня должен докупать еще одну веревку. А значит, у плетельщика остается лишняя монета.
Теперь мы имеем ситуацию, когда у плетельщика появляются монеты, хоть и не так быстро, как у охотника. Наш производитель веревок, наконец, может позволить купить себе керамику.
