Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна
— Ну пойдем посмотрим…
Тут случился вот такой конфуз. Коняшек, мы с собой конечно не взяли. Морские путешествия лошадкам прямо противопоказаны — можно совсем угробить копытных. А пешкарусом по городу я шляться не собираюсь — невместно, да и изгваздаешься так, что не до приема будет. Выручило то, что в Нанте оказывается присутствовала одна контора, сдающая напрокат средства передвижения. В том числе и портшезы вместе с тягловой силой. Вот такой полезный средневековый сервис.
Выбор много времени не занял, я нанял богато украшенную четырехместную коробченку, с упряжкой в восемь здоровенных рыл и уже через пару минут покачивался на мягких бархатных подушках и поглядывал в шелку шторки на городские пейзажи.
— Чего такой угрюмый? — толкнул я Клауса нахохлившегося рядом. — Боишься что ли?
— Я ничего не боюсь монсьор, — буркнул парень. — Но как‑то опасаюсь…
— Это нормально, — утешил я его. — Запомни, сильных мира сего бояться не надо, но опасаться их обязательно. А вести себя, требуется естественно, без лишнего подобострастия. Тогда и чувствовать себя будешь соответственно. И еще запомни, государи без нас никто. Мы их слава и мы делаем их великими, что ты и должен осознавать.
— Получается так… — немного поразмыслив, изумленно кивнул головой Клаус.
— То‑то же. Слушай, а куда это мы свернули?
— Сейчас, монсьор… — Луиджи вы высунулся в окошко. — Эй, вы куда?
— Дык, господин, впереди воз с бочками перевернулся. Пройти, ну, никак, так что мы обойдем. Не сомлевайтесь, успеем с головой, — ответил ему чей‑то подобострастный голос.
— Они обходят, — доложился паж повернувшись ко мне.
— Слышал, так о чем это я говорил?..
— Государи никто, мы все! — явил свое понимание моим словам Луиджи.
— Ну это ты хватил. Хотя в твоих словах частичка правды есть. Тут… как бы это сказать понятней? Мы и они, неразделимы и дополняем друг друга. Но хватит о крамольном. Что за нахрен?
Портшез неожиданно поставили на землю. Причем грубо, без всякого почтения. И одновременно, раздвинув шторки в окошке нарисовалась усатая морда в армете* с поднятым забралом.
— Барон ван Гуттен? — воздух в салоне наполнился непередаваемым ароматом вчерашнего перегара и чеснока.
— Азм я есть. А ты хто рожа? — меня, честно говоря, сей момент напряг довольно нешуточно, вплоть до дрожания в конечностях, но являть свое изумления я и не собирался. К тому же, два заряженных пистолета под рукой, нешуточно стимулировали гонор.
— Х — р–р… — мужик узрев перед самым своим лицом дуло пистоля недовольно хрюкнул, но особенно не смутился и пробасил:
— Сержант белой роты гвардии его светлости Серж Комен. Имею поручение к вашей милости.
— Являй.
— Аудиенция пройдет не во дворце. Мне поручено вас доставить в другое место. Так что извольте совершить пересадку.
Ну что? Тут не поспоришь. Высадился и узрел десяток конных жандармов при полном облачении. Все честь по чести, котты с горностаями*, сытые наглые рожи, полные карстенбурсты*. Жандармы держали на поводу четверку справных ронсенов*.
— Вот… — сержант указал на лошадок. — Прошу не отставать.
— Кто замешкается, порву лично! — зловещим шепотом предупредил я ближников и вскочил на мышастого порывистого жеребца. — Ну что сержант? Какого tormozim?
Дальше последовала бешенная скачка по городским улочкам и с десяток потоптанных зазевавшихся прохожих. Но, впрочем, на возмущенные вопли бюргеров никто внимания не обращал и мы скоро оказались за пределами города. Еще час галопа и перед нами отрылся небольшой, очень похожий на Диснеевский, замок. Насколько я понимаю, загородная резиденция Бретонских герцогов. М — да… видимо герцог меня все‑таки удостоит вниманием…
— Граф Гуггенбах… — сухо представился статный, словно проглотивший аршин, колоритный мужичок. — Прошу следовать за мной.
— Со всем почтением… — нам оставалось только не отстать.
Итак. Дюк Бретани, Франциск де Бре. Парень видом слегка за тридцать, весьма легкомысленной наружности, но с очень умным и серьезным взглядом. И с волевым подбородком, что почти в ста процентов случаев свидетельствует о соответствии вышесказанного эпитета. Что еще? Заляпанные грязью охотничьи сапоги, и колет* в соломе и перьях. Реально охотился что ли? И крайне нетерпеливый вид, типа: и какого хрена ты приперся, давай рожай быстрей.
Дюшеса Бретани! Изумрудное бархатное платье под горло, непонятный чепец закрывающий уши. Что могу сказать? Мышка, обычная серая мышка. Но!!! Мама дорогая! Я уже влюбился! Нет, она не красавица, но черт побери, дамы более женственной я в своей жизни не видел. Женственность из нее сияет подобно лучам солнца. Женственность и величественность. Фуа! Она Фуа, и этим все сказано! Черт, клянусь, я ее признаю дамой сердца!!! Ну — у, это я конечно хватил, но хороша!!!
Неоткуда появился импозантный старик и грюкнув жезлом об палисандровый паркет громовым голосом нас представил. Дюк в ответ нетерпеливо поморщился, а дюшеса ласково почесывая за ухом сухопарого грейхаунда, изобразила полную скромности дежурную улыбку. Придворные никак не прореагировали, в виду полного отсутствия оных. Кроме нас в охотничьей зале, в которой и происходил прием, более никого не было. Даже старик майордом куда‑то испарился.
Нашему приветствию, позавидовали бы разом при всех королевских дворах старушки Европы. Далее, я сделал несколько четких шагов к трону и с полупоклоном вручил Франциску футляр с письмом Великого Бастарда. Впрочем, я уже давно подозреваю, там депеша от самого Карлуши, а Антуан, не более чем прикрытие.
Дюк нетерпеливо цапнул тубус, и тут же передал его жене. А сам сварливо поинтересовался:
— Не будете ли вы так любезны барон, пояснить мне, с каких это делов целая делегация от короля франков требует вашу голову? Да, да — именно вашу, так как именно вы прибыли на корабле под именем 'Виктория'.
Я внутренне немного оторопел, но виду естественно не подал. А чего я еще ожидал? Накуролесили однако, по пути. И что? Выдаст нас? Да вряд ли…
Поклонился и честно ответил:
— Сущие пустяки сир. Пустили ко дну франкский неф, да еще несколько невинных проказ.
Про спаленный бордель, я конечно умолчал.
— И это вы называете пустяками?! — грозно возмутился дюк, впрочем в глазах его плясала явная смешинка.
— Просто людям руа франков очень хотелось заполучить сию депешу, а мне, как вы догадываетесь, совсем не хотелось ее им предоставлять. От этого и произошли подобные недоразумения, — я отвесил очередной поклон, а Клаус с близнецами, его синхронно повторили.
Дюк задумчиво кивнул и обратился к своей супруге:
— Дорогая, я попрошу Вас определить свиту барона на попечение ваших фрейлин.
— Как скажете ваша светлость, — дюшеса мило улыбнулась и выудила откуда‑то из юбок серебряный колокольчик. Мгновенно из боковой дверцы нарисовалась статс — дама и мои ближники удалились вслед за ней. По моему разрешению конечно. Ибо, насколько я понимаю, разговор сейчас пойдет не для посторонних ушей.
Но предварительно я вручил царственной чете свои подарки. И кажется потрафил. Ну сами подумайте, какая дама, откажется от большой корзины полной детенышей белоснежных горностаев, вместе с их мамкой, как раз кормящей своих чад. К тому же, что изображено на гербе дюков Бретонских? Правильно — они самые. Правда, грейхаунд дюшесы встретил сей акт весьма недружелюбно, очевидно предчувствуя свою будущую опалу.
А дюк получил очень редкого белого кречета. И тоже, вроде бы, остался доволен. Еще бы, в целое состояние мне сей птиц обошелся. Дама Шарлотта ван Груде, мстительно ободрала своего сюзерена, то есть меня, как липку. Ну и пусть…
Далее мы перешли в очередную залу, где был уже сервирован столик на три персоны. Да, дюшеса проследовала тоже, свидетельствуя о том, что сия достойная дама пользуется не просто ролью декорации при муже. А может быть даже совсем наоборот.
О чем говорили? О многом, но основной акцент дюк сделал на положении Бургундии. Нет, конечно прямых вопросов не последовало, все было достаточно завуалировано, но основной посыл мне стал ясен. И мнение дюка по этому поводу тоже. На Карла положили с прибором и возможно даже уже списали из когорты влиятельных игроков. Не рановато ли? Но это на мой неискушенный взгляд, взгляд профана незнакомого с тайными договоренностями сильных мира сего. Хотя, это может быть, не более чем моими инсинуациями.
Принимали меня довольно любезно, что скорей всего свидетельствует о полном отказе в просьбе Антуана, то есть Карла. Ответ на письмо не вручили. Вот как бы и все.
На прощание Франциск поинтересовался:
— Могу ли я, барон, чем либо вам быть полезен?
— Сир, мне всего достаточно.
— Даже так? — герцог недовольно набычился. — Возможно вам надо время подумать?
