Андрей Валентинов - Спартак
Ну что, дорогой читатель? Ну что, Спартак? Чего делать будем? Правильно — думать. И прежде всего о своем противнике, о Публии Валерии Варинии. Что вы еще о нем знаете? Чего от него ждать можно?
Подсказать? Подскажу — и охотно. Клавдий Пульхр, которого вы у Везувия разбили, по натуре осторожен был. А вот Вариний — ЗАБИЯКА. Причем с характером из тех, что в драку полезут, по физиономии получат, на землю упадут — но тут же встанут и снова начнут кулаками махать. Откуда я это взял? Да вся жизнь у Вариния такая — от битвы к битве. Через много лет, когда потомку Публиколы под семьдесят будет, поспешит он на очередную войну. Поспешит — и погибнет под Диррахием, защищая Помпея. Характер! Да и с кем он дружит? С Крассом! Значит, духом близки, Красса же добрые римляне бодливым быком прозвали — за нрав бешеный.
…Между прочим, прозвище "Вариний" означает "Непостоянный". Тоже деталь!..
Что сделает забияка Вариний, если вашего наступления не дождется? Будет ждать, пока Коссиний резервы приведет? Или?..
А теперь вам следует своих командиров убедить. И не просто аргументами, а чем-нибудь этаким. Притчей, например. Любят они, вожди, притчами изъясняться. А вот и притча, самая подходящая, из Тита Ливия. Правда, Тит Ливий еще даже не родился, ну да ничего, я вам, дорогой читатель, эту притчу сам расскажу.
Итак… Давным-давно, еще при царях, случилось Риму воевать. Поссорились римляне с жителями соседнего города Альба. Война — дело для Рима привычное, но Альба город особый, из него предки римлян происходят. Альбанцы и римляне — родичи, жалко кровь проливать, потому и решили выставить поединщиков. От Альбы — трех братьев Куриациев, а от Рима тоже трех братьев, но Горациев. Они режутся, а два войска смотрят. Чьи поединщики победят — того и верх будет.
Долго резались, долго мечами из скверного железа звенели. Но из римлян поединщики слабые, плохая у них индивидуальная подготовка, альбанцы же дрались не в пример лучше. Убили сначала одного из братьев Горациев, потом другого. Последний Гораций остался — один. Правда, он не ранен, а его враги все в крови, но все-таки один против трех… Значит, все? Значит, победила Альба? Дорогой читатель, вы, конечно, уже знаете ответ, потому как история эта почти в каждом учебнике пересказана. Не победила Альба. Не победила, потому что последний Гораций внезапно бросился БЕЖАТЬ. А Куриации горячие парни были, забияки, как и Вариний. Не сообразили они, не успели просто — и следом кинулись. Один отстал, второй задержался — ведь все раненые. А Гораций внезапно остановился, развернулся и самого резвого — мечом! Потом бросился ко второму…
Хороша притча?
Почему притча, почему не просто история? Кажется, Крикс понял — уже не хмурится, кивает задумчиво. А Ганник даже смеется. И Каст смеется.
Убедили вы своих командиров, дорогой читатель. Поняли они, что, если враг сильнее, его следует БИТЬ ПО ЧАСТЯМ. Вот вам еще один секрет побед Спартака.
Все! Пора закрывать военный совет. И войско поднимать пора. Подмигивает вам жрица-фракиянка, соскучилась, поди, да только времени на нее у вас нет и на что иное, тоже приятное, нет. Подзывайте скорее трубача с трофейной римской буциной. Пусть играет! Пусть войско на дорогу выбирается, по отрядам строится.
Начинаем отступление, а еще точнее — НАСТУПЛЕНИЕ НАЗАД.
28. ГУЛЯЛ ПО КАМПАНИИ ВАРИНИЙ-ГЕРОЙ…
Спартак разбил пропретора Публия Валерия Вариния. Это мы знаем, поэтому незачем приберегать данный факт, словно ружье на сцене, дабы в финале ахнуло. Разбил, причем весьма основательно. Но вот что внимание на себя обращает. Когда возле Везувия когорты претора Клавдия Пульхра под гладиаторский удар попали, куда этот претор делся? А Харон его знает, куда делся! Сгинул — и с поля боя, и из Истории. То ли со стыда утопился, то ли сограждане заплевали. И поделом!
А вот Вариния пришлось бить до поздней осени. Упорен оказался, забияка. Его бьют, а он снова атакует, снова бьют — а он опять. Если же учесть, что пропретору не удалось выиграть НИ ОДНОГО крупного сражения, что его войско сражалось скверно, а командный состав оказался, мягко говоря, не на высоте, то поневоле такого забияку зауважаешь. Ведь у всей этой спартаковской эпопеи и другая сторона имеется. Хорошо было Джованьоли Вещему Спартака славить! И за свободу он, и за права угнетенных, и за равенство-братство всякое. А если с римской колокольни на все это взглянуть? Ведь Вариний, как ни крути, Отчизну защищал, дом, очаги родные, могилы предков. И бойцы его умирали не за всякую вредную чушь вроде "интернационального долга", а за Родину. Не Фракию, не Азию и не Испанию спартаковские легионы жгли и топтали, а Италию!
Так что не знаю, как вы, дорогой читатель, а я над забытой могилой пропретора Вариния хохотать и свистеть не намерен. А вы… Дело, конечно, ваше…
Но вот сражалась римская армия в эту осень, осень года до Рождества Христова 73-го, и вправду плохо. Сказал бы, что хуже некуда, но не скажу. Впереди будет жаркое лето года следующего, а там такое начнется!..
Да, плохо воевали квириты, и Вариний талантом в Ганнибала не вырос, но все же главная причина римских поражений не в наспех набранных легионах и не в Вариний. Имя этой причине — СПАРТАК. Именно здесь, между Капуей и Фуриями, он впервые показал, на что действительно способен. Рискну предположить, что без Спартака война кончилась бы еще в эту осень — почти и не начавшись. Ведь, ежели приглядеться, Вариний поступал не так и глупо.
Оставим лирику, займемся стратегией. Это тоже, уверяю, вас, интересно.
Итак, Вариний в Капуе, Спартак у Везувия, между ними всего полсотни километров. У Спартака войско чуть больше, у Вариния чуть меньше. С вооружением наоборот — у Вариния полный комплект, у Спартака — совсем мало. Качество бойцов где-то одинаковое, и там и там большинство составляют новобранцы. Вариний ждет подкреплений — и Спартак ждет. Но у Спартака важное стратегическое преимущество — он имеет СВОБОДУ МАНЕВРА, а вот у Вариния такой свободы нет. Отступать некуда — позади Лациум. И уходить от Капуи опасно, потому как можно врага ненароком в собственный тыл пропустить. Значит, остается одно — активная оборона. Связать врага мелкими стычками, подождать подхода подкреплений — и уж тогда бить.
Где-то так Вариний и рассуждал. Рассуждал — и действовать готовился. Но вот однажды днем или даже ночью…
Представим себе:
…Красная преторская палатка, молчаливые бенефициарии у входа, вокруг — еле различимый во тьме спящий лагерь. Конский топот… Резкий голос часового… Гонец соскакивает с коня, что-то говорит дежурному бенефициарию… А вот и Вариний — сонный, еще ничего не понимающий. Красный плащ, который он только что накинул, сползает с плеча, в глазах — тревога.
Что?!!
И — новость. Путающая все карты, ломающая все планы: СПАРТАК УШЕЛ!
Первый вопрос — куда? Второй — что делать? Куда — гонец знает. На юг ушел, по Помпилиевой дороге, в сторону Лукании.
Ага! Вариний протирает сонные глаза, быстро разворачивает карту, облегченно вздыхает. И вы бы на его месте, дорогой читатель, вздохнули. Враг отступает, опасность для Рима миновала, можно не бояться того, что гладиаторы будут штурмовать Капую и прорываться на Аппиеву дорогу. Но что делать-то? Пусть себе уходит Спартак и войско свое уводит? Нельзя! Между Капуей и Везувием полсотни километров, два дневных перехода, а теперь это расстояние с каждым часом увеличивается, значит, перед врагом — оперативный простор. Хочешь, иди Луканию опустошать, хочешь, на запад поворачивай в Апулию или Калабрию. А ведь там Барий и Брундизий, порты, через которые Рим со своими армиями, теми, что во Фракии и Азии, связь держит. Линия коммуникаций, причем важнейшая!
Трет Вариний лоб, думает. И посоветоваться почти что не с кем. Военные трибуны, что к палатке пропретора уже сбежаться успели, не вояки. Штатские они, из политиков-карьеристов. Коссиний, Вариния заместитель, пока не прибыл, войска собирает, и Тораний, еще один заместитель, войска собирает. А кто в наличии?
Вариний оглядывается… Хвала богам! Фурий, начальник конницы, только вчера прибыл с подкреплениями.
Вариний плащ поправляет. Вариний подзывает Фурия и отдает боевой приказ. Приказ простой и ясный: взять четыре когорты и спешить вслед Спартаку. В бой не вступать, наблюдать и сообщать о результатах.
Пока Фурий когорты по тревоге поднимает, пока легионеры поминают Плутона с Цербером и панцири свои застегивают, подумаем, прав ли был Вариний, такой приказ отдавая?
Как по мне, и да, и нет.
Да — потому что так и следует делать, если противник отступает. Ваш авангард противнику в затылок дышит, а главные силы собираются и готовятся к бою. Нет — потому что Вариний не подумал как следует, ПОЧЕМУ спартаковцы уходят. Вернее, подумал, но…
Апииан:
"…Римляне еще считали это не настоящей войной, а простым разбойничьим нападением…"
