Илья Бриз - Сбить на взлете
— Кто таков? — и смотрит на меня, как на малька, пойманного вместо щуки.
Собрался было послать подальше, но вовремя сообразил, что здесь первый попавшийся таким тоном разговаривать не будет.
— Лейтенант Воскобойников.
— Откуда? — все также односложно спрашивает.
Доложил номер воинской части.
— Западный фронт? А что в Москве делаете?
Смотри-ка, сходу по номеру расположение определил — крутой спец. На вы обращается, хотя минимум вдвое старше. Значит, будем взаимно вежливы:
— Прибыл для получения подарка — именного самолета. Также — трое суток отпуска, — коротко и по существу, как и надлежит отвечать военному.
А лицо-то у мужика помягчело, интерес проявился. Отпустил меня, бросил на хлыща-майора короткий косой взгляд: «Десять суток ареста», окинул с заметным любопытством женщин — Надежда, та, что постарше, чуть за тридцать, тоже побелела, вероятно узнав большого начальника — и представился, совсем чуть-чуть склонив голову:
— Всеволод Николаевич.
— Просто Коля, — пожал я плечами, не соображая, как надо реагировать.
— Вы разрешите? — и не думая дожидаться ответа, присел за наш стол.
Я малость офиганел — подлетевший халдей чудом успел подставить стул под начальственную задницу и тут же положил перед ним кожаную папку с меню. Спорить не стал — точно ведь ну в очень больших чинах мужик, раз майор без вяканья удалился, стараясь быть насколько возможно незаметным.
— За что премии? — мимоходом поинтересовался, нагло любуясь моей женой.
— Стержневые лампы, — оттарабанила сразу же Надя, — Валентина — автор идеи, — кивок на мою жену, — а мы с Галиной, — указала на подругу, — разработчики метода быстрого проектирования.
— Слышал, — улыбнулся тип в щегольском костюме, — весьма достойная и нужная стране работа, — щелкнул пальцами и, не поворачивая головы, распорядился подлетевшему официанту: — Мне как обычно.
Завсегдатай, однако. Повернул голову ко мне:
— Чего стоим, лейтенант? Не на плацу, а в ресторане.
Сел и смотрю на него дуб-дубом, не понимая, что делать в такой ситуации. Просчитал он меня в секунды:
— Расслабьтесь Николай. По лицу дать старшему по званию вы не успели, мне тоже грубить не вздумали, — улыбнулся, прямо как слегка проголодавшийся волк перед зайчонком, — или, может быть, еще не успели?
Хищник, однако. С дерьмом сожрет и не побрезгует. Вежливый такой хищник, культурный. С другой стороны — намерения унизить, каковое у иных руководителей в глаза бросается, совсем не чувствуется. Да, на Валюшу без зазрения пялится — ну так красивая она у меня. Что ж теперь на всех подряд бросаться?
— Никак нет, товарищ…
— Я же сказал, — и улыбка мягкая такая, располагающая — точно, схавает и не подавится, — Всеволод Николаевич, — а вот теперь определенный нажим четко ощущается.
В общем разговорились. Порасспрашивал о боевой работе, поинтересовался за что награды. Моя умница взяла и расписала кратенько, гордо назвав мужем, чтобы даже и не думал цепляться к ней этот важный дядя.
Выслушал, демонстрируя все большее дружелюбие, и даже заметное уважение при взгляде на меня появилось. При отказе пить коньяк — я честно признался, что после шампанского может развести — настаивать не стал. Горячее нам принесли одновременно. Пользование столовыми приборами большой руководитель продемонстрировал отменное — культура из него так и брызжет. Ел обстоятельно, но все-таки определенная спешка чувствовалась — дел много? Сижу, орудую ножом с вилкой — мясо, надо признать, само во рту тает — а сам как на иголках — и что же это за «большой дядя» в щегольском гражданском костюмчике?
Вытер он очень аккуратно губы салфеткой, встал, заставив вскочить и меня, пожелал хорошо отдохнуть за эти дни. Предложил обращаться при любых проблемах, положив на стол маленькую белую карточку с номером телефона, и был таков.
На мой вопросительный взгляд Надежда, сделав «страшное лицо», ответила полушепотом:
— Зам наркома внудел Берии комиссар ГБ первого ранга Меркулов.
Вот это я вляпался! Или, может быть, ничего особо страшного?
* Абзац передран с минимальной правкой отсюда: http://sosnovka41.narod.ru/antonov/antonov.files/tandems.htm
Глава 10
Три дня пролетели как одна минута. Вроде в последние сутки ни грамма не пил, а все равно ощущаю себя как под градусом — война, а в столице автобусы-трамваи ходят как по расписанию, люди кино и театры посещают. Патрулей с мосинками или ППШ хватает, но особой военной атмосферы почему-то совсем не ощущается. Из-за того что от бомбежек еще с прошлого года Москва надежно прикрыта?
Посадил свою родную в Дуглас к другим пассажирам, посмотрел на рулежку и сам пошел готовиться к вылету, благо все разрешения уже получил. Здесь даже предстартовый медицинский контроль на уровне — давление померили и пульс посчитали, не забыв поинтересоваться самочувствием, как будто по цветущей роже и так не видно. Провел внешний осмотр самолета, выполнил «карту»*, завелся и, прогрев мотор, запросил предварительный старт, движением рук приказал механику убрать колодки. Вырулив, сразу по требованию получил исполнительный, двинул рукоять нормального газа до упора и… наконец-то я опять в небе!
Догнал транспортник через пятнадцать минут и пошел над ним — что его экипажу, предупрежденному о сопровождении, что мне спокойнее. Не сорок первый год, тыловые маршруты практически безопасны, но все равно каждые пару минут осматриваюсь, чтобы успеть, в случае чего, прикрыть Дуглас.
На посадку пошел первым, удовлетворившись видом дежурной пары истребителей, висевшей высоко в небе. Обнялся с Борисом Львовичем, лично прибывшим на «Утке» за моей благоверной, похвастал своей новой ласточкой, пока ее заправляли. Любимая начальника штаба в обе щеки расцеловала, в очередной раз показывая, что на фронте все хорошие люди — одна большая семья. Вылетели в полк одновременно — они на УТ-2М на жалких ста восьмидесяти в час телепают, а я километром выше, успевая внимательно оглядывать горизонт, пилотаж кручу. Верчусь как настоящая ласточка и балдею — вроде веса в этой машине всего-то процентов на десять-пятнадцать меньше, чем у Як-1Б с точно таким же мотором, а разница в пилотировании огромная! Скороподъемность отличная — больше тысячи метров в минуту! Виражит кажется что сама. Великолепный обзор из каплевидного фонаря кабины. Притом толстенное бронестекло в козырьке. Бронеспинка с изголовьем какая-то опытная из нескольких слоев чего-то там — инженер утверждал, что даже двадцатимиллиметровый снаряд основной сегодня пушки мессера MG151 не пробьет. А уж управление — легенькая, как пушинка! В общем, продемонстрировал жене и начальнику штаба, что из этой ласточки можно выжать, сам получая море удовольствия.
Еще через два дня, сопровождая майора Гольдштейна в разведке, летевшего на моей бывшей машине — на новую дефицитный английский АФА пока не поставили — убедился в явном преимуществе своей нынешней «чертовой дюжины» над «Густавом»**. Не по всем параметрам, но по подавляющему большинству. Столкнулись после окончания аэрофотосъемки сразу с шестеркой мессеров. Высота маловата и до линии фронта далеко. Приказал начальнику штаба двигать строго в нашу сторону на максималке и, слушая радио, без задержки выполнять все распоряжения. Спорить Борис Львович не стал — это на земле он старше по званию, а в воздухе только мой ведомый.
— «Лев» правее скольжением, — приказал, заходя снизу на целящегося в Гольдштейна «худого». Тот, доворачивая, сам «заплыл» в мой прицел. Очень короткая очередь, и мессершмитт, паря пробитым радиатором, благополучно удалился подальше от нашей пары вверх. Бросил его немецкий пилот, выпрыгнув с парашютом, или дотянул до своего аэродрома, не знаю — не до наблюдений за подранком было. Оставшаяся пятерка фашистов попыталась наброситься на меня, забыв на время об уходившем на восток начальнике штаба. Но не тут-то было — переменный пилотаж, когда одна еще не законченная фигура резко переходит в другую, да еще на значительно более легкой машине, возможности для уверенного прицеливания на малой дистанции не предоставляет. В какой-то момент сам случайно оказался сзади снизу одного из «Густавов» всего-то в полусотне метров. Приподнял нос, прижимаясь щекой к фотографии любимой, увидел в центре колец прицела врага, нажал на долю секунды гашетки и ушел в глубокий правый вираж — сам уже почти был на прицеле у другого мессера.
Крутился как белка в колесе, отметив, что противников уже только четверо, почти десять минут. Запросил начштаба, как там у него дела.
— Я — «Лев». Подхожу к линии фронта. Преследования не наблюдаю, — а потом вдруг услышал странную просьбу: — «Чертенок», ты, когда газом шуруешь, жми заодно на кнопку передатчика. Хоть по дыханию буду знать, что живой.
