Вармастер. Боярская стража. Книга II - Сергей Извольский
Получается, я в этом мире не один неместный? Причем вряд ли здесь ход истории и технологического прогресса менял такой же обычный залетный гость. Одному человеку прогрессорство на столь высоком уровне просто не под силу, здесь же явно видны системная работа и подход. И я даже откуда он исходит: Организация Тринити, с такой знакомой эмблемой в виде привычного мне знака биологической опасности.
Надо бы познакомиться с этой организацией поближе.
Двигатели между тем замолкли и в салоне воцарилась почти полная тишина, нарушенная вышедшим из кабины летчиков щеголеватым капитаном. Он бодро доложил, что мы прибыли на дирижабль «Князь Владимир», на этом полномочия капитана все и он прощается с нами с надеждой на то, что полет был приятным.
Когда покидали самолет, я задержался на своем месте и оглядывал остальных. Большинство выглядят так, как будто встают из кресла стоматолога — с облегчением, что все наконец закончилось. И ни у кого не видно схожего с моим смятения от того, что мы вот так буднично просто взяли и приземлились на «спину» огромной летающей махине.
Прямо на выходе из самолета, у откинутого двери-трапа, нас встречало несколько офицеров в небесно-голубых мундирах русского воздухоплавательного флота, за ними стояло с десяток матросов с длинными металлическими ящиками. После дежурных приветствий встречающий нас старший помощник капитана сообщил, что военно-пассажирский дирижабль «Князь Владимир» классифицируется как «императорская воздушная яхта» и летает не только руководствуясь законами физики, но и вопреки им, чему помогает сила стихий в накопителей. Кроме того, нам было сообщено, что у дирижабля есть собственный энергетический контур, нарушение которого может привести к серьезным последствиям, вплоть до катастрофических. И под это дело — по результату столь длинной речи, у нас у всех сейчас будут отбирать всё личное оружие. Да, вообще всё, поместив его в те самые привлекшие мое внимание металлические ящики — таковы правила.
Похоже, информация о личном оружии каждого была передана заранее, потому что для меня предполагалось сразу три ящика. Один для пары маузеров с боекомплектом патронов и накопителей, второй для изогнутого меч, третий для карабина Каркано. Кастомная модель М91 — такая же, с которым я с Анненбергом воевал. Время в Орске я не терял, заказал по случаю на черном рынке, так же с шестью накопителями.
Неприятная для всех заминка случилась, когда я отказался отдавать все свое оружие на хранение. Старший помощник багровел от злости, Селиверстова морозилась в холодной ярости, остальные пребывали в шоке от моей наглости. Мне было плевать, не хотите оставлять личное оружие — возвращайте туда, откуда привезли, самолет еще не улетел. Мне пригрозили арестом и изъятием, на что я только пожал плечами и сообщил, что тогда никакой Олимпиады не будет, а с великим князем Андреем Александровичем по итогу разбирайтесь сами.
И не было никого на этом летающем корабле, кто бы смог меня переубедить. В том числе и прибывший с командного мостика капитан дирижабля, гарантировавший мне безопасность жизнью и честью, после чего я едва сдержал нервный смешок. Да, понимаю, ситуация некрасивая и неприятная, но никто из этих людей лицом к лицу с темной тварью не стоял безоружным — а в такой ситуации чья-то жизнь и честь валюта так себе, заряженный маузер ценится дороже. Не-не-не, без оружия я в этом мире я даже в уборную не захожу больше, не дождетесь.
Сошлись на том, что пара моих маузеров в ящик все же отправится — потому что правила работают даже для членов императорской фамилии. Но ящик этот останется в руках у одного из членов экипажа, который все время в пути пробудет рядом со мной, не отходя ни на шаг. Я поначалу без энтузиазма принял такой вариант компромисса, но, когда увидел этого «члена экипажа», согласился. Им оказался мичман Егоров — серьезный насупленный дядька под два метра ростом с пудовыми кулаками, сломанным носом, пышными бакенбардами и красным обветренным лицом настоящего морского волка.
Судя по виду, на воздушную яхту он попал с морского императорского флота, отходив по воде не один десяток лет. Мичман, получивший указание никуда от меня не отходить, воспринял свои новые обязанности совершенно спокойно и взяв оружейный ящик преткновения, встал за моим плечом. На поясе кобура конечно лучше была бы, но пусть хоть так.
Один из металлических ящиков, кстати, предназначался и для Марго — под ее сияющий живым огнем королевский амулет. Защитный амулет сняли и с Марии — вот только оставили ей сережки с двумя напитанными силой капельками аметистов. Все же несмотря на железные и «одинаковые» для всех правила, некоторые определенно равнее, особенно члены императорской фамилии на императорской же яхте.
После закончившейся скандалом встречи нас развели по предназначенным для экипажа каютам — каждому выделили отдельную, все в одном общем коридоре обособленного отсека. Каюты были двухместные, но при этом совсем небольшие, по-спартански обставленные. Две откидных койки — верхняя и нижняя, откидной же столик, умывальник, высокая тумбочка и закуток для душа, где бросалась в глаза крупная надпись: «ВНИМАНІЕ! Расходъ воды строго нормированъ».
Меня, Федора, Чередникова, Гусева и Барятинского заселили во внутренние, глухие каюты по правой стороне коридора. Мария, Марго, Мари-Анна, Делайла и профессор Селиверстова получили каюты с левой стороны, с широкими иллюминаторами — я это заметил, когда Марго в свою заходила.
После того как оставили вещи, нам провели короткую экскурсию по дирижаблю, после чего Селиверстова дала пару часов отдыха, назначив встречу в офицерской кают-компании на верхней палубе. Вернувшись к себе — вместе со звучно сопящим за спиной мичманом, посмотрел нормы потребления воды. Утренние и вечерние — а так как время уже близилось к вечеру, норма оказалась побольше и свои две с половиной минуты под лейкой со слабым напором я использовал с большим удовольствием. Все же больше суток из мундира не вылезал.
