Лесовик - Владимир Георгиевич Босин
Пацана зовут Иваном, Ванятка. Ему лет восемь, довольно рослый и можно сказать симпатичный, светловолосый такой. Если бы не выражение глаз. Как у несмышлёныша, изо рта слюнка свисает. Волосы всклокоченные и неопрятные. А ещё мордашка выпачкана чем-то жёлтым. Сидит и гугукает.
— А Ванька не говорит, только мычит, — поведала мне юная бэбиситтер. Шмыгнув при этом сопливым носом.
— Ладно, я тут оставлю подарок для мамки. Скажешь, что дядя Алексий приходил, оставил.
Назад шёл с неспокойной душой. Понимаю, что не нужно влазить в эту семью. Всем не напомогаешься. Но как вспомню эти чистые глаза ребёнка и сразу вижу себя в этом возрасте. У Ваньки хоть мамка есть, а меня как щенка шелудивого в загончике вместе с коровой держали.
После воскресения я решил купить что-нибудь для мальца. Походил по торгу и смог купить пару рубаха-порты на его возраст. Новое, не ношенное. Увидав свистульку красивую, тоже взял. А ещё разноцветных петушков. Пусть порадуется. Подумав, купил цветастый платок для мамы. У неё-то глаза серые, погасшие. Пусть ярко-красный цвет их оживит.
Женщина попалась мне на подходе к избе. Она тащила с речки громадную бадейку, набитую стиранным бельём. А отсюда до реки метров шестьсот. Как же она дотащила такую тяжесть? Вся скособочилась, но тащит. И только уткнувшись прямо в меня, бухнула ношу на землю. Слабо улыбнулась мне и пригласила в дом.
Да, ради этого стоило постараться. Ванятка в новой рубахе бегает по комнате и оглушает нас новой игрушкой. Женщина сидит напротив меня, устало опустив руки.
Вот же дурень, надо было купить что-нибудь к столу.
Извинившись, побежал назад на торг. Купил пирогов всяких и рыбки копчёной. Взял даже кувшин вина. Сам не знаю, для чего. Так, захотелось просто, чтобы лицо хозяйки немного зарумянилось. Нагрузился капитально, еле дотащил. А подойдя к избе поставил купленное на землю. Около дома натянуты на столбах верёвки и сейчас Валёна вешает стиранное бельё. При этом она становится на цыпочки, а лёгкий ветерок играет её юбкой. Вот сейчас она обрисовала фигуру женщины, и я поучаствовал лёгкое возбуждение. И почему мне казалось, что она пацанка. Я бы не сказал, вполне приятные женские очертания.
— Ой, это ты? — обернувшись она мгновенно срисовала мой похотливый взгляд. При этом густо покраснела.
— Да, вот сбегал на торг. Решил, не гоже в дом с пустыми руками.
— Это ты-то с пустыми? Вон сколько всего в дом принёс.
Женщина на свежем ветерку раскраснелась и это ей очень идёт. Она сразу скинула лет пять. Она ведь совсем молодая, лет двадцать пять, не более. И что приятно, она смотрит на меня и нет уже в её глазах этого ощущения обречённости.
— Пригласишь в дом?
— Да, конечно. Я уже закончила.
Ванятка вывазюкался, поедая пироги с ягодой. Он бубнит что-то своё, изредка поглядывая на нас. Мы попробовали купленное на торге вино. На мой взгляд чересчур сладкое, а Вале понравилось. Да её полное имя Валентина, и я сразу стал звать женщину более привычно мне, Валей.
Уйдя укладывать сына, женщина бросила на меня обещающий взгляд. А я-то сидел и мучался. Мне немного противно, будто купил её. Собирался раскланяться и свалить. Но этот взгляд всё изменил.
Господи, какая же она худая. За окном полнолуние и её свет частично попадал в комнату. Поэтому я смог кое-что видеть. Все рёбра видно, худенькие ручки и небольшие, но дерзкие грудки. Валя всё стыдливо их прикрывала, но потом это стало бессмысленно. Что интересно, инициативу она взяла в свои руки. Когда я скинул исподнее, она первая протянула руку. Пройдясь по моим плечам и груди, её ладошка перешла к животу. Мне только оставалось гладить её худенькие плечи.
В первый раз она вскрикнула и я замер, испугавшись, что сделал ей больно. Но затем женщина впала в какой-то транс. С закрытыми глазами она буквально напала на меня, требуя ещё и ещё. Валентина не отличалась искусностью в постели, но с излишком компенсировала это неподдельным энтузиазмом. Я не стал строить предположения, откуда это взялось у скромной и затюканной женщины. Зачем? Меня всё устраивает.
Проснулся я уже поздно. В комнате никого, за занавеской пусто, значить малого отвела к соседке. На столе нехитрый завтрак, заботливо накрытый тряпицей. Полежав, прислушался к своим ощущениям. На душе легко и приятно. Вспомнив ночь, улыбнулся. Меня буквально изнасиловали. Это странное, но весьма приятное ощущение. Значить во все времена есть женщины с изюминкой.
Ну, нет смысла здесь разлеживаться, пора домой. Жить тут я не собираюсь. Больно убого, грязища. Да и запахи у нас не такие густые. Всё-таки на берегу и места поболее.
Идея предложить Григорию очищать воск и предлагать купцам уже готовую продукцию, заставила меня начать экспериментироваться с этим продуктом пчеловодства. Бортничество на Руси весьма уважаемая профессия. И нелёгкая, бортник должен искать в лесу борти (дупла) и охорашивать их. Иногда подвешивали самодельные домики или предлагая пчёлам улья-колоды. До современных мне пасек, которые перемещают по наиболее вкусным местам, ещё далеко. На выходе кроме мёда получают очень ценный продукт, пчелиный воск. Это куски грязно-коричневого цвета. Я видел, как в Новгороде воск перетапливают в большие круги. Таким образом удаляя первичные примеси и грязь. А уже сами ганзейцы из него отливали замечательные свечи жёлтого цвета. Это говорило о том, что они умели производить вторичную обработку. Но вот я не видел привычных мне свечей цвета слоновой кости. Здесь нужна некая химия. К примеру кислоты. Серная, соляная или таже лимонка вполне подойдут.
Не проблема перетопить воск дважды и удалить все примеси более качественно. А вот отбелить сложнее. Мне удалось купить пару килограммов воска, сейчас с этим туго. Всё продали за длинный зимний период. Перетопив грязный воск в воде, я ложкой удалил сверху накипь. А когда он остыл, с нижней стороны показался серый пористый слой примесей. Его просто счистил ножом. Вторичную перетопку провёл, положив кругляш на сетку из грубой ткани типа мешковины. На неё осели оставшиеся включения. И у меня на руках осталось нечто, напоминающее по цвету голландский сыр. Желтая однородная и плотная масса с ярко выраженным медовым запахом.
Далее я
