Княжич, князь - Глеб Корин
— Будь добр, сядь поудобнее, спину расслабь, не то вроде как стоишь сидя.
— Ага… А мне, Белый Отче, давеча сон приснился занятный, прямо-таки вещий — и про лестницу наверх, и про запахи почти такие, как у вас…
— Да ну? Вот и расскажешь сейчас, потешишь старика. До чего ж я люблю слушать о диковинах разных!
Согнав улыбку с лица, он спросил совсем другим голосом:
— Разумеешь ли, что не из праздности и любопытства стариковского зазвал тебя?
— Да, Белый Отче.
Ворон кивнул:
— Вы, Вуковичи, всегда смышлены были. Князь Прозор, дед твой, большие надежды на отца твоего возлагал, оттого-то имя Вука, Рода вашего, и дал ему. На нем они сбылись лишь отчасти, а полностью — только на тебе.
— Вы про дар мой, Вороне? Так ведь он всего один, да и тот — с гулькин нос. Как же…
— Не спеши меру прилагать, ибо пока не ведаешь ты о себе ничего.
— Ага… А вы, получается, и деда моего знали?
— И даже прадеда твоего, князя Тримира, знавал — примерно таким еще, — старец опустил ладонь почти вровень с лежанкою.
— Ух ты… Сколько ж вам лет, Белый Отче?
— Много, младший из Вуковичей. А теперь не беги! — добавил он неожиданно строго.
Кирилл изумился:
— Да я же сижу пред вами!
— Нет, бежишь, — Ворон коснулся пальцем его лба. — Здесь. А этого не надобно, не опоздаешь. С Виданою своею увидишься как раз во время должное да урочное — ни ранее, ни позднее.
Кирилл опустил глаза и принялся оправлять под собою медвежью шкуру.
— В жизни нашей все случается именно в свой час, — продолжил старец, не обратив внимания на его смущение, — хотя и не так, как нам того желалось бы. И это мы нередко спешим бедою назвать. Ты же на печаль скор не будь. Над словами моими позже поразмыслишь, сейчас просто запомни их.
— Да, Белый Отче.
— Слыхал я, дядька-пестун был у тебя.
— Ага, Домашем звали, — подтвердил Кирилл, почему-то нисколько не удивившись тому, что Ворон откуда-то слыхал о его дядьке. — Сколько себя помню, столько и его рядом с собою. За день до отъезда моего из Гурова вдруг пропал бесследно, как сквозь землю провалился. Искали, искали, да без толку. Жалко его — хороший он был.
— Хороший, говоришь… Не вспомнишь ли, где в последние дни бывали вместе?
Кирилл подумал.
— Ходили на ярмарку зверей чужестранных посмотреть — в городе как раз переезжий зверинец гостевал. О! Меня тогда еще там огромная такая кошка крапчатая оцарапала… — он мельком коснулся рубца на правом виске. — Правду сказать, я и сам виноват был: хотел поближе разглядеть, да к клетке чересчур близко придвинулся, а она сквозь прутья — лапою. Шрам не от когтей ее, Белый Отче, — это на том же самом месте от меча, когда на нас с дружиною…
— Про то уже мне ведомо, княже. Дорогою заходили куда-нибудь еще?
— Не припоминаю такого.
— Не припоминаешь… Ну ничего, не велика беда. А сны и видения диковинные давно ли тебя посещать начали?
— Где-то о той же поре.
— Вот как… — Ворон перебросил на грудь две из трех белоснежных косиц, оплетенных тонкими ремешками, одернул широкие рукава рубахи. — Теперь посмотри-ка сюда, князь Ягдар из рода Вука.
И он приложил палец к середине своего лба, чуть повыше клочковатых седых бровей.
* * *
Кирилл смутился под молчаливым неотрывным взглядом, произнес осторожно:
— Белый Отче, вы меня о чем-то расспросить собирались.
— Я на свои вопросы ответы уже получил.
— Разве? А когда же?
Старец с подчеркнуто важным видом поднял ладонь и распевно возгласил:
— Белый Ворон все видит и все знает: что было, что есть и что будет — приходилось ли слыхать обо мне такое?
Улыбнулся, добавив дружелюбно:
— Ты, я вижу, сказать что-то желаешь.
Кирилл неуверенно подвигал плечами и головою, словно прислушиваясь к чему-то внутри:
— Трудно определить… Чувствую себя непривычно.
— Неладно?
— Да нет, наоборот. В голове ясно, а во всем теле как-то так… тепло и утешительно, что ли. Одним словом — славно.
— Славно — так славно. Ну а теперь и на самом деле пора тебе. Как через ручей перейдешь, Ратиборов дом по левую руку четвертым будет. Спасибо, что навестил старика, князь Ягдар из рода Вука.
* * *
На мостках ниже по течению ручья женщины и девицы, полоскавшие белье, обернулись в его сторону и оживленно защебетали. Пришлось сделать вид, что он вовсе не заметил этого да основательно прибавить шагу.
Крытый серебристою дранкою просторный двухъярусный сруб окружали густые облепиховые кусты. Кирилл положил руку на низенькую калитку, утонувшую в их просвете, крикнул во двор:
— Хозяева! С добрым днем вас!
Потревоженный громкими звуками дрозд-рябинник испуганно выпорхнул из гущи ветей прямо над головой, заставив невольно отшатнуться.
— Ищешь кого, юнак? — спросил голос за спиною.
Светловолосая девушка со странно знакомыми чертами лица оглядела его, перехватив половчее ведра с водою, и указала движением подбородка:
— Отвори-ка, окажи милость.
Кирилл поспешно распахнул калитку, посторонился:
— Ягдар-Кирилл мое имя. Мне бы…
— А-а-а! Так вот, оказывается, каков он, этот самый князь Ягдар, — как бы про себя распевно проговорила девица, опуская ведра на помост крыльца и еще раз окидывая его взглядом. Только в этот раз куда более заинтересованно. — Я так разумею, ты Видану ищешь, княже?
— Э… Да. Дома ли она?
— А где ж еще ей быть? И домовитая-то она у нас, и домолюбивая такая…
Из сеней на голоса выглянула хозяйка.
— Матушка, это князь Ягдар к нам пожаловал. Тот самый!
— Здравия и долголетия! — сказал Кирилл, склоняя голову и начиная чувствовать некоторое неудобство своего тела.
— Мира и блага! Милости просим, княже.
— А Видана твоя на заднем дворе курочек кормит, — медоточивым голоском уточнила дева — следовало полагать, старшая из Ратиборовых дочерей — и прищурила один глаз.
«Как Видана» — промелькнуло в голове Кирилла.
— Уж такая хозяюшка она у нас, уж такая лапушка! То-то женою кому-то будет — суженому на заглядение непрестанное, всем прочим на зависть таковую же.
— Ярена! — сказала мать укоризненно. — Кликнуть ее, княже, или сам подойдешь?
— Э… Сам, да. Спасибо…
— Тогда в ту сторону пожалуй, — она указала вдоль по вымощенной разноцветным речным окатышем дорожке, которая сворачивала за дом. — Там и встретишь.
Он не успел сделать даже двух шагов, как из-за угла появилась, напевая и размахивая берестяной коробочкой-полотухой, Видана. Увидев его, она пискнула, вскинула руки, уронив берестянку.
— Ягдар, ты! Вернулся… Ой, да как же… Я сейчас, Ягдар, я мигом!
Видана заметалась, прошмыгнула мимо Кирилла в дверь и заверещала уже изнутри:
