Главная роль - Павел Смолин
Глава 17
Когда мы покидали Нагасаки, я ловко усилил безопасность цесаревича — нам ведь в Оцу ехать, и я не хочу повторения ситуации из прошлой реальности.
— Никки, здешние японцы видят иностранцев каждый день и привыкли, но там, куда мы отправляемся, японцы будет смотреть на нас с открытыми ртами. Давай возьмем с собой побольше казаков и гвардейцев? Пусть аборигены посмотрят на русских богатырей!
Идея всем понравилась, и количество охранников достигло тридцати вооруженных револьверами и «холодняком» человек: более чем достаточно, чтобы отбить любое нападение. Остапа я оставил на корабле, чтобы не раздражать цесаревича. Врастаю в систему, мать его, уже научился следить за тем, чтобы будущий царь не расстроился. И так делают все — закапывают проблемы в ворох «ура»-донесений, и Его Величество может спокойно кушать и сладко спать: в стране все отлично, не переживайте!
Не помню, кто и когда это придумал, но кто-то где-то награждал гонцов с плохими новостями щедрее, чем гонцов с хорошими. Считаю такую практику правильной: потеря настроения на пару часиков менее болезненна, чем гражданская война, в которой сгорят миллионы подданных и львиная доля экономического потенциала.
Улочки Оцу — соседствующее с Киото поселение пока даже не получило статуса города — были полны шума. Ливень тарабанил по натянутому над головой пологу, стучал по черепице крыш, журчал ручьями из водостоков и глухо разбивался о бамбуковые зонтики людей. Соперничал с ливнем шум рукотворный — японцы как могли жались к стенам деревянных домиков, лавочек и забегаловок, пытаясь не загораживать нам проезд и скрыться под широкими козырьками. Чистая прагматика — дожди в Японии сильные и обильные, вот и постарались спрятать от него побольше улицы. Паланкин сюда бы не влез, поэтому мы ехали на рикшах — как обычно, отобрали самых красивых и знатных ездовых японцев. Один тянул повозку, другой толкал ее сзади. Переднему относительно неплохо — его защищает этническая шляпа, а вот у второго мокнет спина.
Мне сухо и комфортно, но настроение не очень. Человек по-настоящему довольным бывает редко — такая вот у нашего вида особенность — и сейчас я больше всего мечтал о том, чтобы пройтись по этой улице в одиночку, своими ногами, лично держа над головой зонтик и наслаждаясь шепотом дождя. Нужно привыкать игнорировать толпы людей — одному мне теперь быть придется редко. Вот здесь положение «запасного наследника» играет на меня: Никки приходится тяжелее. Уверен, оригинальный Георгий на моем (точнее — своем) месте угнетался бы меньше, а я от торжественных мероприятий уже устал.
Самое в этой ситуации ужасное, что рикши у нас одноместные. Николай едет впереди, тоже в гордом одиночестве. Другие члены делегации волочатся за нами. Ничего, до Киото и тамошней гостиницы уже рукой подать, заселюсь и буду отдыхать в тишине до самого утра.
Уныние не мешало мне напряженно вглядываться в лица полицейских — фотографию Цуды Сандзо я видел и узнаю — но сомневаюсь, что что-то случится. Никаких тревожных слухов благодаря моему вмешательству не зародилось. В газетах — сплошной позитив, взаимное уважение и наши с Николаем и Арисугавой — он прямо за мной едет — совместные фотографии. Короче — японское общество в целом довольно и широко нам улыбается с обочин дороги. Когда вокруг царит веселье, даже в доску травмированный самурай не станет портить людям праздник.
Не выдержав ощутимого только мне саспенса, я незаметно поплевал через левое плечо и постучал по поручню повозки. Ездовой японец неведомым образом услышал стук и остановился. Ко мне подбежал японец сопровождения с пышными погонами и с поклоном спросил:
— Что-то случилось, Ваше Высочество-сама?
Чертыхнувшись, я выдавил улыбку:
— Все хорошо, едем дальше.
Николай тем временем успел укатить вперед на добрые два десятка метров. Когда мы тронулись, сквозь пелену дождя я увидел черный размытый силуэт, который влетел в прореху между казаками — мужики не виноваты, их выстроили с интервалом в добрые пять метров — и мне показалось, что время замедлилось, а обнаженное лезвие меча, рассекая капли дождя, скрылось за тентом повозки.
— Никки!!! — заорал я, выпрыгнул из повозки и ломанулся туда, где рикши, казаки и коллеги-полицейские остервенело месили Цуду Сандзо.
Неужели это покушение? Сейчас идиота очень удобно убьют на месте, проведут какое-нибудь расследование и многократно передо мной извинятся. Может я вел себя слишком вежливо? Может япошки решили, что я в качестве будущего царя для них намного удобнее Николая?
Да бред! Полный, никчемный, недостойный внимания бред: убийство наследника это же повод к войне, к которой Япония не готова. Не дебилы же местная верхушка? Ради чего так рисковать? Они, конечно, азиаты со специфическими способами борьбы за власть, но всерьез рассчитывать на то, что я буду им настолько благодарен за проложенную к трону дорогу, что это даст им какие-то стоящие риска получить недельный обстрел столицы и других городов плюсы? На такое всерьез рассчитывать может только полный дегенерат, но дегенераты за полвека нищий остров в доминирующего в регионе политического актора не превращают.
Может центральную власть подставила какая-нибудь оппозиция? Тоже крайне маловероятно — так подставлять Японию ради личного благополучия, как ни странно, японские аристократы не будут: они тут патриоты до мозга костей. А даже если нет, должны понимать, что такого им не простят свои же. Весь план модернизации полетит к черту, если придется выплачивать Империи репарации и терпеть разрушенные города при полном одобрении наших действий Великими державами.
Господи, пожалуйста, пусть Николай отделается легкими ранениями! Мысли пессимистичны, но это только потому, что в кризисной ситуации нужно рассчитывать на самый плохой вариант и танцевать от него — тогда любое улучшение изначальных условий станет «бонусом». В моем случае «бонус» переоценить невозможно — неплохо контролирующийся цесаревич нужен мне как воздух. Я даже не знаю, как воспримут «нового Георгия» Александр и Мария Федоровна! Вот нынешний Император, кстати, тоже в наследники не планировался, а жену «донашивает» за братом. На первом мы с ним можем и сойтись.
Хватит хоронить Николая, беги быстрее, придурок, и сделай уже что-нибудь с избиением Цуды!
— Прекратить!!! — взревел я. — Он нужен живым!!!
Казаки опомнились, один из них стрельнул из револьвера в воздух, рикши рухнули на колени, а копы дубинками принялись разгонять народ.
Когда я наконец-то добрался до повозки, сердце сжала ледяная когтистая лапа. Залитый кровью гвардеец со слезами на глазах пытался замотать голову наследника Российского Престола
