Паутина влияния - Андрей Валерьевич Степанов
— А психологи у вас тут есть?
— Психологи? Мозгоправы есть, конечно. А что, думаешь, понадобятся? Зачем же?
— Контролировать гнев. Чтобы не добивать всех подряд.
— Не строй из себя сурового солдата, парень! — загремел Анатолий. — Не терплю обмана! Если ты решил тут шутки шутить, мои ребята тебя быстро вытолкают наружу и пойдешь пешком во Владимир. Как раз доберешься к пятому дню.
— Тогда у меня деловое предложение. Пусть ваши ребята попробуют меня вытолкать. Если у них получится — я сам объясню Трубецкому, что да как.
— А если не получится?
— Если не получится, вы прекратите меня расспрашивать, и мы займемся делом.
— Я сам тебя выкину за ворота за твою наглость, если что. Запомни.
— Хорошо, — согласился я.
Никаких «так точно» и прочих. Поколотить одного или двух ровесников, как я себе представлял — не очень и сложно. Зато эффектно.
— Разминайся, — Анатолий ушел в корпус и меньше, чем через минуту вывел паренька, на вид меня чуть младше. Но при этом легче килограмм на десять. Тот был одет в простую серо-зеленую рубашку и брюки. — Попробуй его одолеть.
— Его? — усомнился я. — Вы шутите, должно быть.
— Отказываешься? — с вызовом спросил старый вояка.
— От такого удовольствия? Да ни за что на свете!
Я отыскал место, куда можно повесить пальто. Пусть я и подрастерял за пару месяцев форму, но все еще выглядел куда внушительнее, чем этот дохляк. Хорошо, если в нем было килограммов семьдесят.
Но и мой вид его не испугал. Парень смотрелся уверенно, расправил плечи и стоял так, будто я намереваюсь поколотить сперва его, а потом уже и Анатолия. Меня внезапно стало жутко раздражать это имя.
— Так покончим с этим побыстрее, — я быстрым шагом направился к противнику.
Если он знает хоть что-то, то наверняка попытается использовать мое же преимущество. Вояка ведь не дурак, не будет выставлять против меня совсем зеленого. Хотя возрасту опытным его никак не назовешь.
Но все равно продолжил свою обманку: двигался быстро, чтобы он принял мой маневр за чистую монету. А сам я точно отсчитывал шаги, чтобы вовремя сместиться в сторону — в зависимости от выбранной опорной.
Мальчишка следил за мной — смотрел на руки. Когда до него осталось лишь несколько метров, я поднял кулаки повыше, досчитал шаги, выбрал опорную ногу и сместился в сторону.
Главное правило бокса я всегда понимал по-своему. Следи за ногами — значит, следи за ногами противника. Как только ты перестаешь это делать, ты не владеешь ситуацией. А вот паренек сорвался с места, как я и предполагал, чтобы уйти из-под удара и сбить меня с ног, опрокинуть, бросить — или чего он там еще думал сделать.
Бить его оказалось не с руки совсем, так что я попросту отскочил в сторону. К чести мальца, тот не упал, но неуклюже сделал несколько шагов вперед и лишь потом выпрямился.
Он посмотрел на Анатолия — тот оказался сзади меня, так что его лица я не видел. Но вояка явно дал ему какой-то знак и паренек, до того ошалело на меня таращившийся, сам медленно двинулся вперед.
Под ногами у нас лежали доски, прикрывавшие песок. Нетрудно было услышать, как у меня за спиной шаркнула чья-то обувь. Я тут же развернулся, чтобы не стоять спиной ко второму противнику.
— А вот это уже нечестно! — крикнул я Анатолию, завидел личность покрупнее, лучше соответствующую моей весовой категории.
— Мы о правилах не договаривались! — услышал я в ответ.
— Тогда простите, ребят, — я повернулся к более крупному сопернику, оставив дохляка в поле зрения. — Вашей вины тут нет, — и начал отходить назад, претворяя в жизнь новую обманку.
Здоровячок — он хоть и выглядел старше, но не казался мне опасным соперником, — начал подходить ближе, сокращая расстояние в нашем треугольнике. Я же следил за мелким, и в тот момент, когда до него остался лишь прыжок, внезапно рванул к нему, заставив его отскочить в сторону.
Вряд ли это можно было назвать профессиональным движением, но зато оно сильно смутило первого противника, заставило его развернуться, открыться. И в этот момент я вернулся в здоровячку, который не ожидал движений в его сторону, ударил под ребра, а затем добавил с другой стороны, не теряя ритма.
Тот охнул, а раз Анатолий сказал, что никаких правил нет, саданул ему в живот и как только парень согнулся, вломил правой в скулу. Налетевшему сзади мелкому я позволил запрыгнуть себе на шею, наклонился и сбросил его перед собой, прямо на здоровяка.
— Вот так сломанная нога! — воскликнул Анатолий, когда я уже собрался нанести решающий удар. — И кто же ее тебе так сломал, что ты моих новичков все равно уделал?
— Некто по имени Алекс, — крикнул поверх мелкого, упираясь коленом ему в грудь, потому что он продолжал сопротивляться.
— Уж не собрался ли ты мстить? — вояка неспешно направился к нам, а на улицу уже высыпал с десяток других. — Месть — это же последнее дело, даже такому человеку, как он.
— Мне незачем ему мстить, — убедившись, что мелкий не сопротивляется, я тут же встал и поправил рубашку. Даже без крови в этот раз обошлось. — Мы же его поймали. Я и Павел.
— Мог бы сразу сказать! — Анатолий бросился к нам, опустился на колени перед здоровячком и махнул рукой, подзывая пару парней. — В медпункт, живо! И ты туда же — добавил он, обращаясь к мелкому, который, ссутулившись, встал рядом. — А ты?!
— Что я? — мне оставалось только удивляться происходящему. — Вы действительно подумали, что Павел может привести сюда просто какого-то знакомого, невнятного типа гражданской наружности, которого могут выкинуть два сопляка? Сколько им? Лет по пятнадцать?
— Восемнадцать обоим, — мрачно ответил вояка. — Не думал, что ты такой.
— А я думал, что у вас, военных, наметанный взгляд. Чтобы человек, как в книгах пишут, понимал с первого раза, кому доводилось убивать, а кому нет.
— Гордиться этим нечего, — Анатолий покачал головой. — Ничего хорошего в этом нет.
— Я не горжусь. Я констатирую факт. Который, как я думал, вы поняли.
— Полагаю,
