Деньги пахнут кровью - Алексей Шумилов
Саня тоже не стал отнекиваться. Ему было всё равно, что делать, лишь бы «бабла поднять». И криминала он абсолютно не боялся. На зоне бывал и относился к этому по-житейски. А тут дело «верняк» – «хлопнуть» теневика и вора, который к ментам в любом случае не побежит. У гопника даже нашлась при себе куча рабочих отмычек, позволяющих вскрыть почти любой замок.
Свой первый срок Саня получил вместе с учителем – матёрым вором-домушником, специализировавшимся на проникновении в квартиры состоятельных людей. А Сашка, будучи тогда подростком, стоял «на шухере», пока «старший» открывал дверной замок. И одновременно «профессионал» учил «молодого» премудростям своей криминальной профессии. Так что Саня клятвенно пообещал мне, что вскроет любую дверь «без шума и пыли». А озвученная мною предположительная сумма денег в «сотни тысяч» воодушевила парня. Он готов был сорваться с места хоть сейчас.
А вот Олег, с которым я поговорил сразу после разборки у ДЮСШ, немного засомневался. Но когда я сообщил ему, что жертва – расхититель социалистической собственности, прячущий наворованное на даче, сразу же согласился. Воров, барыг и хапуг он ненавидел со всем пылом простого, честного и безденежного парня. А возможность сорвать большой куш тоже заставила его глаза загореться.
Потом я устроил общую встречу всех участников операции. И тогда чуть не произошла катастрофа. Десантник с подозрением смотрел на гопника и с презрением на армянина. Ашот гордо задрал орлиный нос. Гопник, почувствовав отношение Олега, оскалился, нашаривая в кармане выкидушку. Десантник презрительно брякнул об урках и чурках, Саня покрыл его на фене, Ашот злобно заклекотал на армянском. Вместо сотрудничества в воздухе запахло побоищем с тяжкими телесными повреждениями и последующим уголовным делом.
Пришлось всех успокаивать, сажать в машину и везти в ближайший ресторан. Там заказали отдельный кабинет для разговора. Сначала будущие партнеры недоверчиво и злобно зыркали глазами друг на друга. Понадобилось произнести эмоциональную речь, что здесь нет ни «чурок», ни уголовников, ни отличников боевой и политической подготовки, а есть одна команда – люди, связанные одной целью и способные прикрыть друг друга в экстремальной ситуации. Иначе и начинать не стоит. Лучше просто разойтись и забыть о нашем разговоре.
На этой волне заставил насупленных и надутых парней пожать друг другу руки. Затем поработал тамадой, выдав пару смешных историй. Прикрикнул на насупленного Санька, отвёл в сторону и успокоил хмурого десантника, а потом попросил быть попроще армянина. И только тогда ребята перестали кукситься друг на друга. Затем, по мере употребления спиртного и закусок, спились и спелись. Начали улыбаться, нашли общие темы и вскоре обнимались, хохотали над анекдотами и напоминали лучших друзей, встретившихся после долгой разлуки.
Там же и договорились по делёжке добычи. Как организатор и «мозг» операции, я выторговал себе дополнительные 25 процентов от всех полученных денег. Ашоту гарантировались возврат всех потраченных средств и десять процентов, как спонсору. Остальные деньги делились поровну. Немного поворчав, парни согласились. Серьёзных возражений ни у кого не было.
Обсудив первоначальный план, на выходных смотались на разведку. Посадили Ашота отдыхать на берегу реки у соседнего села. А мы, подойдя к Ивановке лесом, разделились, договорившись встретиться на небольшой лесной полянке через полтора часа. Рассказал парням, как найти дом Овчинникова. Он самый большой и колоритный в деревне, так что проблем с поиском быть не должно.
Десантника отправил наблюдать за домом Николая из леса на противоположной стороне реки, снабдив небольшим биноклем, предусмотрительно приобретенным по моей просьбе армянином. Бинокль был вполне компактным и легко прятался в спортивную сумку Олега, чтобы не привлекать лишнего внимания. Саня должен был прогуляться по деревне, изображая отдыхающего, оценить обстановку, прикинуть пути отхода.
А я решил пройтись неподалёку от дома Овчинникова и заскочить к дому бабули, чтобы глянуть на неё хоть одним глазком. Очень тянуло к тому месту, где прошла значительная часть детства. И дом стоял на месте, заставляя сердце взволнованно стучать, и поленница была там же, и качели, сделанные для меня дедом. Но вот женщина, вышедшая на порог, была абсолютно чужой. Плечистая, полная, коренастая, с крепкими натруженными руками, она и близко не походила на худенькую маленькую бабушку. А за нею следом выбежал ребёнок лет семи. Белобрысый, веснушчатый, с небесно-голубыми глазами и лукавой мордочкой шалопая и озорника.
Ни женщину, ни сорванца я никогда раньше не видел. Ни в той жизни, ни в этой. И с горечью вспомнил слова Мастера: «К сожалению, есть законы мироздания, которые нельзя нарушать даже мне. Если вернёшься, их уже не будет в этом мире. Просто не родятся».
Тогда я подумал, что это касается только моей жены и сына. Оказывается, и всех близких тоже. Похоже, отца с матерью в этой реальности также не существует. Душу заполнила светлая печаль, кольнуло и защемило сердце.
«Стоило ли вообще возвращаться в мир такой ценой?» – появилась грустная мысль.
«Хотя, с учётом слов „в этом мире“, надеюсь, что в иной реальности бабушка с дедом, батя с матушкой и моя Маша с Витей живут и здравствуют, – воспрянул духом я. – Пусть у них там будет всё хорошо, а мы здесь ещё поборемся за светлое будущее».
Прошёлся, посмотрел издалека на домину Николая Павловича. Двухэтажная кирпичная дача напоминала настоящую крепость и мрачно смотрела на окружающий мир тёмными квадратами окон.
«Ничего, и не такие препятствия преодолевали. И эту крепость возьмем», – улыбнулся я, обозревая подходы к дому.
Затем был сбор на лесной поляне. После короткого обмена мнениями решили, что Саша некоторое время побудет здесь. Тем более что он нигде не работал. Семь месяцев назад освободился, два месяца проработал на машиностроительном заводе слесарем и уволился. Периодически к нему домой даже участковый забегал и грозился посадить по 209-й статье «за уклонение от общественно-полезного труда и ведение паразитического образа жизни».
По моей просьбе Ашот даже выделил ему 150 рублей на проживание. Но Сане нужно было съездить домой, предупредить родителей, собрать вещи. И через денек-два он пообещал приехать в деревню. Рядом с ней проходило несколько междугородных маршрутов автобусов, идущих из столицы. Встретиться договорились через недельку на уже облюбованной лесной поляне, тем более что к ней вела достаточно широкая лесная дорога, по которой можно было проехать на «шестёрке» армянина.
Я отвлекаюсь от воспоминаний и концентрируюсь на разработке плана экспроприации денег у Овчинникова. В голове на основе информации, полученной от Саши, начинает оформляться план действий, дающий нам возможность провести операцию без лишнего шума.
– Миха, ты не уснул, случайно? – не выдерживает Санёк.
– Нет, – открываю глаза
