Чехов - Гоблин MeXXanik
В недалеком прошлом одна из дуэлей продолжалась почти полгода, и ее участники охотились друг за другом по всей столице. Поговаривают, что сам император следил за происходящим и ставил на победителя. Но официально правитель не заявлял о своем интересе.
В случае совершения тяжких преступлений рассчитывать на помощь коммерческого адвоката могли только аристократы. Бастардам и простолюдинам на время проверки по делу назначались стажёры и малоопытные адвокаты из коллегии Министерства Юстиции. Это была сделано для того, чтобы опытный специалист не препятствовал жандармам первые двое суток до предъявления обвинения. После выдвижения обвинения, бедолага мог сменить адвоката. Если кто-то в городе взялся бы его защищать. Потому что зачастую после обвинения человек был уже обречён на заключение в острог.
Я вздохнул и покосился на часы. Сегодня я хотел решить дело Фомы. Но мне нужно побеседовать с подозреваемым. Узнать, как все было, выбрать стратегию защиты, и решить несколько мелких вопросов. Сливать свое первое дело об убийстве я не собирался. Так что придется поторопиться.
Я хлопнул ладонью по столу, поднялся с кресла и вышел в приемную:
— Арина Родионовна, позвоните пожалуйста в Крестовский острог. Мне нужно поговорить с задержанным Гордеем Петровым.
Девушка кивнула и сняла с рычага трубку:
— Дело об убийстве? — как бы между прочим поинтересовалась она, набирая номер.
Но голос девушки едва заметно дрогнул. Стало ясно, что ей интересно содержимое папки, которую мне передали.
— Да. Мне досталось именно такое дело.
Девушка открыла было рот, чтобы что-то уточнить, но в этот момент, на другом конце провода раздался голос, и секретарша защебетала в микрофон трубки:
— Да, добрый день. Вас беспокоит офис адвоката Чехова. По поводу одного из задержанных. Гордея Петрова… Павел Филиппович хотел бы побеседовать со своим подзащитным до завтрашнего допроса… Да, Чехов назначен адвокатом гражданина Петрова… Хорошо, спасибо.
Она положила трубку на рычаги и обернулась ко мне:
— Сегодня до семи вечера.
— Отлично, — ответил я, и вытащил было из кармана телефон, но вспомнил, что теперь у конторы есть машина с личным водителем.
Вынул из принтера бумаги, расписался внизу каждого листа и попросил Арину Родионовну:
— Поставьте печати и запечатайте в конверт. Печать в моем кабинете…
— Я купила оттиск для справок и официальных писем, — мягко перебила меня секретарша.
— Вы просто чудо, Арина Родионовна.
Девушка зарделась, показавшись невероятно привлекательной, и я заставил себя отвести от нее взгляд.
— И еще, — я откашлялся, — сегодня к нам должна зайти девица с именем Глафира Митиевна. Оформите ее как клиентку агентства за номинальную одну копейку и примите от нее заявление. Я его уже написал. Глафире надо будет только поставить свою подпись.
Секретарша изучила документ и между ее бровей залегла складка.
— Есть вопросы? — озаботился я.
— Все в порядке, — ответила Арина рассеянно.
— Сиротка? — деловито осведомилась Любовь Федоровна, заглянув через плечо секретарши. — Да еще и за минимальную стоимость… а ты хорош, Павел Филиппович.
Женщина мне подмигнула и продолжила:
— Мы оформим помощь как благотворительную в интересах государства. Получим послабление в налогах и…
— Хорошо, — отмахнулся я от призрака. — Делайте, как посчитаете нужным.
Виноградова взмыла к потолку и исчезла в выбеленной поверхности.
Арина Родионовна смотрела на меня испытующе, явно ожидая пояснений.
— Любовь Федоровна довольна нашей работой, — сказал я и пожал плечами.
— О, — девушка не нашлась с ответом и села на свое место.
Открыла ящик стола, вынула конверт, вложила в него претензионные письма, ловко шлепнула на бумагу печать и протянула его мне:
— Прошу, мастер.
В этот момент в дверь постучали. Фома почти сразу открыл гостю и вежливо сообщил:
— Добро пожаловать в агентство адвоката Чехова.
— Ой, — послышался тонкий голосок, и я узнал свою недавнюю собеседницу.
— Глафира Митиевна, — позвал я девушку, подходя к порогу. — Вам не о чем беспокоиться. Это мой помощник.
— Здравствуйте, — пролепетала бледная гостья и неуверенно улыбнулась — Я с вами говорила…
Глафира была невысокой, крепко сбитой девушкой с обветренным лицом и натруженными руками. На ней было застиранное серое приютское платье с белоснежным накрахмаленным воротничком. Волосы оказались убраны под чепец. В ладонях она сжимала слегка потертый ридикюль.
— Все верно. Проходите, — я сделал приглашающий жест рукой. — Если у вас нет вопросов, Арина Родионовна оформит заявление.
— Мне неловко спрашивать у вас, господин, — пролепетала Глафира. — Вероятно, я должна буду вам выплатить процент из компенсации.
— С чего вы это взяли? — нахмурился я.
— Ведь вы с меня денег сейчас не берете, — пояснила девушка и села в кресло, вероятно от того, что ноги ее подкосились.
— Послушайте, дорогая Глафира Митиевна, — я сел в соседнее кресло. — Я веду дело, в котором ваш батюшка косвенно помогает.
— Он же почил, — прошептала девица и испуганно икнула.
— И его дух покинет наши пределы, когда справедливость в отношении вас восторжествует.
— Так вы тот самый… — прошептала гостья и стала еще бледнее, хотя казалось, что дальше некуда.
В этот момент дала о себе знать Арина Родионовна. Она откашлялась и решительно взяла дело в свои руки.
— Павел Филиппович, вот бумаги и я полагаю, что вам пора ехать.
От неожиданности я кивнул. Положил конверт в папку, обернулся к замершему в углу слуге:
— Фома ты же знаешь, где Крестовский острог?
— Знаю, барин. Как же не знать? — спокойно ответил тот.
— Тогда поехали, — сказал я и повернулся к Глафире. — Денег других с вас мы не возьмем кроме одной копейки. Да и берем мы ее лишь потому, что официально только так я могу представлять ваши интересы.
— Все верно, — улыбнулась секретарша и обратилась уже к гостье, — хочу предложить вам чай. Вкусный и крепкий.
Я понял, что вполне могу оставить девицу со своей сотрудницей.
— А эта секретарка важная фифа, — с уважением протянул Фома, когда мы оказались снаружи. — Вона как распорядилась. И ведь не возразишь — все верно сделала. Я уж думал, что та девчушка сейчас от нас побежит, только пятки сверкать начнут.
— Повезло нам с Ариной Родионовной.
— А еще она пирог от сегодняшней промакации совсем не стала есть. Сказала, что он для фигуры вреден.
— Вкусный пирог? — с тоской уточнил
