Эфирный эликсир - Владислав Викторович Порошин
* * *
Качковый зал, где знакомый моего отца дядя Миша отчаянно тягал стокилограммовую штангу, сегодня был полон как никогда. Кроме меня, Рысцова и примкнувшего к нам хулигана Широкова, здесь качали пресс и бицуху и другие парни из нашего района. По веянию капризного ветра перемен мода на библиотеки неумолимо улетучивалась в прошлое, а на мощные бицепсы и трицепсы наоборот наступала. И когда Толик Широков вытащил две пары боксёрских перчаток и предложил товарищеский спарринг, чтобы мышечная масса не шла во вред скорости работы рук и реакции, дядя Миша не выдержал:
— Не хватало, чтоб вы здесь ещё и кулаками махали, сопляки! Уё…те в коридор! Это зал для серьёзной тяжёлой атлетики, а не для разного, б…ь, баловства!
— Михаил Иваныч, больше не повторится, — козырнул я, приложив руку к «пустой голове». — Согласен, тут уже и дышать-то нечем.
— Соплячьё сопливое, — тихо себе под нос прошипел штангист.
Поэтому первый спарринг с хулиганом «Широким» мы устроили в длинном и узком, словно пенал, коридоре спортивного зала. А чтобы никто не пострадал, заранее договорились, сначала атакующую комбинацию проводит Толя, я защищаюсь, затем работаю я, а в защите терпит уже Широков. Андрюха Рысцов взял на себя функции рефери.
— Готовы? — Спросил он, и когда мы кивнули головами, он скомандовал. — Бокс!
И «Широкий» тут же полетел молотить на максимально предельной скорости, но не вкладывая силу в удары.
— Бум! Бум! Бум! Бум! — Послышались шлепки сбитыми старыми перчатками по моей защите. — Бум! — Закончил свою комбинацию хулиган уже более четким акцентированным ударом в мой блок, через который долетело и до лица.
— Брейк! — Выкрикнул Рысцов. — «Широкий» готов? Бокс!
— Бум! Бум! Бум! — Я выбросил левый прямой, затем правый прямой в голову и провёл апперкот в печень даже не вполсилы, а в четверть.
— Б…ь! — Присел на одно колено Широков, не ожидавший, что я плюхну ему по корпусу.
— Считай, что выпил бутылку водки, — улыбнулся я. — Дыши, дыши. Давай поработаем только по перчаткам, а то покалечимся.
— Я фотку этой Кузнецовой принёс, — разогнулся наш школьный хулиган, морщась от боли.
— А я сегодня на автовокзале потолкался, — похвастался Рысцов. — Видел двоих мужиков на красных «Жигулях». Один пенсионер, второй молодой. Лет тридцать, наверное, высокий, здоровый и лицо с оспинами, такое не приятное и не чистое. Бля буду, он и есть тот маньячело, у меня нюх. С такой мордой ему бабы не дают, вот он на них злость и вымещает.
— А где он стоит, кого чаще подвозит? — Спросил я. — С поезда или с автобуса?
— Хрен его знает. — Почесал затылок Андрюха. — Завтра ещё подежурю. А чё? Какая разница?
— Идея одна появилась, — ответил я. — Приехать на автобусе или электричке и нанять его, а в дороге побазарить по душам. Вдруг он что-нибудь любопытное ляпнет. Любая мелочь сгодится, где живёт, с кем живёт и как. Таксисты в пути потрещать любят.
— То, что у мужика лицо не чистое, это ещё ни о чём не говорит, — пророкотал Широков. — Ведь есть такие бабы, которые всем дают, ха-ха! — Заржал хулиган Толик и вместе с ним и Андрюха Рысцов.
— Я был сегодня в библиотеке, — сказал я, не обращая внимания на гогот парней. — Лектор куда-то на неделю смылся. Поэтому все силы бросим на таксиста. Да, харэ ржать, как кони! Толя готов? Мне ещё Динку с аэробики встречать. Бокс! — Скомандовал я и выставил перчатки вперёд.
* * *
Сегодняшняя прогулка с Диной Гордеевой под воспетой поэтами Луной, правда которой не было видно из-за плотных серых туч, вновь закончилась в моей съёмной квартире. И целоваться мы начали прямо в прихожей даже не попив чай. Потом в комнате не успев дойти до дивана, мы не только целовались. «Если во время не прекратить стыковку «Союза» и «Аполлона», то к Новогодним праздникам придётся идти в ЗАГС, — лихорадочно думал я, покрывая лицо своей горячей девушки поцелуями. — Вот будет нежданчик для меня самого, когда я в будущем проснусь, а здесь очнусь».
— Я теперь каждый день о тебе думаю, — прошептала Динка. — Чтобы было, если бы ты с Генкой тогда не подрался?
— Ты про уроки тоже не забывай. Алгебра.
— Да!
— Геометрия.
— Да!
— Литература.
— Дааа!
Только через пятнадцать минут мы добрались до чая с пирогами, где Дина сообщила, что её мама о чём-то стала догадываться, что, скорее всего, Наташка Исакова настучала и теперь она не знает, что и делать.
— В таких случаях нужно идти и знакомиться с мамой твоей. Или нет, ещё рано?
— Поздно уже, ха-ха, — прыснула моя подруга. — Уже десять часов. Одевайся, пойдём знакомиться.
— Купить бы чего-нибудь к столу, — пробормотал я. — Магазины, к сожалению, уже все закрыты.
— У нас дома всё есть. Собирайся, правильно ты сказал, давно нужно было вас познакомить. А то каждый вечер ломай голову, как к тебе прибежать? И причешись!
«Шах и мат, — подумал я. — Ведь глазом ещё моргнуть не успел. Только нечего ныть! Если бы не этот волшебный случай, не этот «Эфирный эликсир», то Дины бы в декабре не стало».
* * *
Мама Дины Гордеевой невысокая, чуть выше метр шестидесяти, женщина произвела на меня чисто внешне приятное впечатление. В народе как говорят? Если хочешь узнать, как будет выглядеть ваша жена, спустя несколько десятков лет, посмотри на её мать. Инна Владимировна была чуть-чуть полноватая, голубоглазая, с длинными светлыми волосами и чертами лица чем-то смутно похожими на дочь. Лет ей было около сорока, я это уточнять не стал, ведь такие вопросы женщинам обычно не задают, но можно было Инне Владимировне дать и поменьше, лет так тридцать пять. Чувствовалось, что женщина пытается держать себя в форме и наверняка ещё нравится мужчинам.
— Мне дочь сказала, что вы кем-то подрабатываете в нашей газете? Кем же? Сколько платят? — Спросила она, когда мы сидели на кухне и пили растворимый бразильский кофе, закусывая его пирожными под
