Кир Булычев - Наследник
Уцепившись в нее пальцами, стал дергать, но проклятая, не поддавалась.
— Что ты делаешь? — спросила тяжело дышащая нагая девушка.
— Нам надо спрятаться… Помоги.
Она наклонилась, тонкие пальцы схватили край и без труда вырвали железку с корнями.
Удивляться я не стал, пустил во тьму колодца огонек, велел ей прыгать, и поставив за собой решетку на место, последовал за ней.
Ноги оказались в холодной воде по щиколотку, я сотворил новый шарик огня и повесил его над головой, а созданный раннее пустил вперед. Напуганная и продрогшая из‑за быстро текущей ледяной воды под ногами, девушка осматривала каменный свод. Выложенная серыми блоками высокая полутруба уходила в обе стороны, до тех пор, пока свет двух моих огоньков больше не был в сосотоянии пробить завесу тьмы. Мы были в канализации, но к моему удивлению, тут не было страшного запаха, а вода под ногами выглядела чистой. Кому и зачем понадобилось создавать этот коллектор?
— Нам нужно двигаться, — сообщил я с надеждой смотрящей на меня девушке, — плевать куда, но подальше от дворца.
Она согласно кивнула, и разрезая ногами бегущую воду, мы насколько возможно споро двинулись по подземному дренажу.
— Вода ледяная, — пожаловалась она слабым голосом.
— Хорошо еще что это вода, а не…
— Что?
— Не экскременты.
Видя что она не понимает, пояснил:
— По правде сказать, я не очень понимаю предназначения этой системы. Для чего эта канализация, если она не выводит из города нечистоты?
— Нечистоты?… — спросила она удивленно. — В твоем мире под человеческими городами плавают реки с нечистотами? Фуу…
Она смотрела на меня уже другими глазами. В них больше не было скорби, страха и даже страдания из‑за воды холодом обжигающей лодыжки.
— Сергей, — шепнула она бледными от переохлаждения губами, — насколько мне известно, у стен города построена гигантская выгребная яма. Каждое утро сотни золотарей из бездарных, носят туда со всего города чаны с отходами… А потом вроде это идет на удобрение фермерским полям.
— Стоп. Ты ведь только что родилась, откуда ты об этом знаешь? Откуда ты вообще знаешь мое имя?
— Сергей, я устала и замерзла, мне нужно отдохнуть… совсем немного.
— Потерпи, нужно найти место без воды. Ну, так откуда?
— Мне не приятно об этом говорить… Но я росла в теле Аркарис. Я видела и чувствовала все что она. И слышала все ее мысли и образы в сознании…
— Это очень хорошо.
Она пожала плечами. Хотя девушка сплошь в черных пятнах засохшей крови, но это движение выглядело столь чувственно и волнующе, что поймал себя на мысли о том, что перестал жалеть о ее спасении. Мне просто было страшно представить, каким пыткам подвергнет меня разъяренный император, когда поймает. Если поймает… Проклятье, что делать дальше? О чем я думал? Куда в этом мире можно спрятаться?
— … А эти подземные колодцы построены с двумя целями, — едва слышно говорила девушка, — во‑первых, для сточных вод — чтобы дожди не размывали мостовые, а во‑вторых, для обороны города. Если разрушители миркаридцев начнут обстрел домов, то жители спрячутся сюда, а воины могут напасть на врагов с тыла… Эти туннели простираются и за пределы города…
Кажется, она действительно замерзла настолько, что была на грани обморока. Я, конечно, тоже жалел, что обменял непромокаемые сапоги боевого мага на эти проклятые кроссовки, но все же не мерз как она.
Дренажная труба разделялась уже дважды — ее пересекали еще несколько, по виду не отличающихся друг от друга, сводчатых коридоров, но лишь, после того как мы их прошли, до сознания дошло, что течение в них выглядело слабее.
Когда мы подошли к следующему «коридору», я потянул туда пошатывающуюся от слабости девушку и скоро был вознагражден. «Правый бок» коллекторной трубы, представлял собой широкий каменный выступ, на котором можно посидеть, не касаясь ледяной воды.
Девушка рванулась к нему будто тонущий в болоте к ветке над головой. Я уселся рядом, снял и вылил из кроссовок воду, и чтобы согреться создал огненный шар размеров в два футбольных мяча и повесил его в воздухе посреди коридора. Было неудобно все время на нем концентрироваться, и поддерживать, но исходящее от него тепло того стоило.
Новорожденная потянулась к пламенному шару всем телом, выставила поближе озябшие ноги.
— И долго ты его сможешь продержать? — спросила она с опаской.
— Минут пять максимум десять. Шар конечно не боевой, не сжатым пламенем, но мои силы ограничены. Если бы не постоянно пополняющийся запас в амулете, я бы удержал его максимум минуту.
Глаза девушки вдруг сделались печальными.
— Сергей… я так и не поблагодарила тебя. Ты рискнул всем, что у тебя было ради меня…
— Послушай…
— Кассия.
— Что? — спросил я, не поняв ее реплику.
— Меня зовут Кассия. Меня так назвала моя мать.
— Аркарис?! — спросил, опешив, я.
— Нет, — аж помотала головой от неудовольствия она, — моя настоящая мать, а не эта… как ты ее правильно назвал, подстилка.
Несколько мгновений я хлопал глазами, потом, прочистив горло кашлем, продолжил:
— Так вот, Кассия, я спас тебя ни потому что ты такая красивая и смотрела на меня как на последнею надежду, а из‑за своих принципов. Мне отвратителен весь этот мир, все эти черствые люди в нем. И своим поступкам доказал по крайней мере себе, что не все наделенные силой и властью такие уроды…
Эти слова вырвались из души, и поэтому меня уязвило, что Кассия их, похоже, вообще не слышала. Несколько секунд смотрела на меня с тревогой в глазах, а потом не выдержала, спросила обвинительно:
— Сергей, зачем ты лжешь? Я ведь красивая! То есть… Я просто не могу быть некрасивой, ведь я очень похожа на Аркарис, а ее все мужчины считают прекрасной.
— Да прости, ты красивая, я только сказал что спас тебя не поэтому.
— Ну это ты так говоришь, потому что я вся грязная. Вот найду воду чуть потеплее, вымоюсь и будешь сам волочить за мной хвост…
Я вздернул брови, но успокоился когда заметил в ее глазах искорки смеха. Видимо пытается расслабиться.
— Ладно, давай помолчим пару минут, надо придумать, что нам делать дальше.
— А что тут думать? — спросила, удивившись, она. — Идем на Ирбис к моей матери. Она очень сильная. Она приютит и защитит, словом поможет.
— Если она такая сильная, то почему позволила тебя похитить и едва не принести в жертву? Почему… разделила ложе с императором?
— Сергей, я многого не знаю, но если в этом мире кто и станет помогать так это моя мать. Если ты не умеешь проникать в другие миры, то это единственный мой шанс выжить. У меня нет никакого выбора, чего не скажешь о тебе…
— В смысле?
— Еще не поздно передумать, отвести меня во дворец, броситься императору в ноги и вымаливать прощение. Тебя конечно накажут, но с учетом того, что ты покаялся, не строго. Архонты нужны империи…
— Слушай… Кассия, прекрати мутить воду, ты же знаешь что я тебя не предам…
— Не зарекайся, — сказали рядом, и я подскочил от неожиданности.
Катя в металлических доспехах гвардейца, правда без шлема, стояла в воде в трех метрах от нас. Не помня себя, я заставил зависший над водой огненный шар переместиться с бешеной скоростью, но она успела поднять руку в жесте отторжения. Огонь размазался, обтек ее фигуру, не причинив никакого неудобства. Тьма живущая в коллекторе воспользовалась моментом скакнула со всех сторон. Крохотный шарик над головой едва был в силах осветить улыбку женщины в панцирных доспехах.
— Ты вновь удивил меня Сергей, подобной глупости…
Не слушая празднующего победу архонта, с безумной скоростью выдернул из души львиную долю искрящейся энергии. Бабахнуло едва не оглушив, широкая ветвящаяся молния в узком коридоре прошла по дуге невообразимым чудом обогнув девушку в железных доспехах…
— Как видишь, не ты один умеешь показывать фокусы, — сказала она уже с суровостью в голосе. — Прекрати, иначе мне придется тебя вырубить.
Растерявшись, я опустил руки, но в ту же секунду в воду прыгнул Кассия. Она как буйно помешанная выбросила в сторону Кати руки и… из обеих ее ладоней, словно пламя из огнемета вырвалось нестерпимо жаркое инферно — пламя ада, но почему‑то белого оттенка.
Белый огонь залил половину коридора, окутал и скрыл с глаз Катю. Я стал почти уверен что она мертва, не представляю какая тут температура — не чувствую жар даже от близкого костра, но судя по начавшей превращаться в пар воде, и по тому как вспотела Кассия — застарелую кровь с ее тела смывали ручьи пота, понял что ничто живое в этом пекле не выживет.
Кассия выдохлась, упала на колени прямо в воду. Опустила голову и отчаянно зарыдала. Через секунду понял, что Аркарис вовсе неуязвима, по крайней мере, для наших детских заклинаний. Она стояла, смотря на рыдающую девушку зло и страшно, на меня глянула с отвращением.
