Владислав Толстой - Альтернатива маршала Тухачевского (СИ)

— Могу поделиться секретом прошлого или будущего — как посмотреть — пошутил куратор — сталинские оперативники собирали на господ банкиров убойный компромат, именно поэтому они отдавали хранимое — а не потому, что были порядочнее.

— Что-то подобное я и предполагал — ничуть не удивился Ленков.

— Так вот, вернемся к нашим баранам — кстати, они и вправду бараны — констатировал шатен — Вы не поверите, но Зиновьев с Каменевым до сих пор не знают, что Сталин сумел добраться до части номерных счетов Дзержинского и его окружения.

— Я знаю то, что огромные ценности в Швейцарию переправили по своим каналам Зиновьев с Дзержинским (соответствует РеИ — недаром "железный Феликс" ездил в страну сыров и шоколада в сентябре 1918 года — В.Т.) — ответил полковник — Впрочем, нет ничего удивительного в том, что "Альтер эго" Зиновьева активно участвует во всех его делах.

— "Общак" чекистской верхушки самый большой из всех — пояснил куратор — а добраться до него предельно сложно даже людям Сталина, хотя бы потому, что окружение Дзержинского до сих пор контролирует политическую полицию.

— Намекаете на то, что считали мои мысли насчет плана "Встречный пал"? — уточнил Вячеслав Владимирович.

— И к "Встречному палу", и к "Экспроприации экспроприаторов" — хотя, строго говоря, это две части единого плана — кивнул шатен. — Признаться, мне непонятно одно — почему Вы не включили в список подлежащих "вниманию и заботе" казнокрадов царского периода? Во время Первой Мировой господа власть предержащие, в братском единении с банкирами, фабрикантами и купцами, наворовали у России немногим меньше, чем товарищи комиссары и чекисты награбили во время Гражданской войны и в 20-е годы.

— Не из-за теплых чувств к первым — жестко усмехнулся полковник. — Как Вы верно заметили, я потомственный русский офицер — и воспитывали меня в соответствующем духе. Частью этого воспитания, если коротко и без сантиментов, было прививание убеждения, что публика, обкрадывающая страну и армию, особенно во время войны, должна отправляться на виселицу или, минимум миниморум, на каторгу — это смотря по обстоятельствам конкретного дела. И я не считаю, что в этом случае должна быть разница между особами "голубых кровей" и каким-нибудь комиссаром из задрипанной дыры — применительно к данной ситуации я являюсь убежденным демократом; проще говоря, ножонками в петле должны сучить оба. Я знаю, что во время Первой Мировой воровали не хуже, чем в ельцинские времена — но подробностей не знаю. А спросить у Вас не догадался, как-то закрутился с делами.

— Я так и понял — сказал куратор. — Если вкратце, Россия потратила на Первую Мировую войну 17 миллиардов рублей золотом (в РеИ — 17,1 млрд. рублей золотом — В.Т.). Примерно треть этой суммы ушла на закупки внутри страны, производившиеся у частных поставщиков — и стандартная норма прибыли составляла 300 % (соответствует РеИ — В.Т.). Подоходного налога, как и прямого налога на прибыль, в Российской Империи не было — кстати, в единственной из воюющих великих держав (соответствует РеИ — В.Т.).

Вячеслав Владимирович без труда провел нехитрые подсчеты — треть от 17 миллиардов составляла примерно 5,7 миллиарда рублей; 300 % прибыли составляли две трети от стоимости товара; итого, наворовали где-то на 3,5–4 миллиарда рублей. Курс рубля по отношению к доллару, понятно, неуклонно падал — но, примерно на 1,5–2 миллиарда обеспеченных золотом "зеленых" "несчастные жертвы большевизма" наворовали.

Полковник Ленков ни в малейшей степени не был наивным человеком — в частности, он прекрасно знал ту простую истину, что революции случаются только в тех странах, где управляющий класс сгнил, или, в лучшем случае, категорически не справляется со своими обязанностями. Конечно, ему доводилось слышать о "художествах" царского времени, например, об афере Рубинштейна, которую прикрывал великий князь Николай Николаевич (И кто сказал, что Романовы были антисемитами? В данном случае, видный представитель августейшей фамилии, бывший главнокомандующий Русской Армии, не просто обкрадывал свою страну в компании с еврейским банкиром и украинскими сахарозаводчиками, а обеспечил поставку Германии огромной партии сахара во время войны. Несомненный интернационал государственных изменников, по всем членам которого горючими слезами рыдала пеньковая веревка) — но таких цифр он не знал.

— И много сумели вывезти? — деловито поинтересовался он.

— Не особенно — меньше половины миллиарда долларов — ответил шатен. — Дело в том, что большая часть этой публики, как ни странно, была солидарна с большевистским руководством в вопросе удержания теми власти — так что запасец на черный день, в виде номерных счетов в шведских, голландских и швейцарских банках, сделали только самые предусмотрительные. Выбрались, правда, не все — так что сейчас на "спящих" счетах лежит почти полтораста миллионов, если считать в долларах. Вступить во владение будет очень не просто — это Вы понимаете.

Вячеслав Владимирович медленно наклонил голову — все было понятно. Действительно, большевистское руководство почти до конца Гражданской войны на европейской части страны не верило в то, что им удастся удержаться — а прежняя "элита", в массе своей, сначала не верила в саму возможность взятия Лениным и Троцким власти, а, потом ждала их падения со дня на день. Именно поэтому вторые, в массе своей, не спешили выводить большую часть капиталов из страны; первые же лихорадочно переводили на Запад все, что было возможно перевести.

Что же касалось контроля бесхозных счетов — надо было и создать юридическую базу, в лице неожиданно объявившихся законных наследников, официально вступивших в свои права, и набор компромата на банкиров, способный убедить их признать права новых хозяев денег. Такая работа была по силам только серьезной спецслужбе, располагающей сетями и в Европе, и в Советском Союзе.

— Вы поможете мне информацией? — спросил разведчик.

— Да, я дам Вам полный расклад и по бесхозным счетам, и по "грешкам" банкиров — но делать саму работу придется Вашим людям — сказал куратор. — Почему сейчас не стоит лезть к живым коррупционерам царского времени, Вы понимаете.

Ленков молча кивнул — тут объяснять было излишне, выжившие казнокрады были людьми, хорошо интегрированными в западное общество, имевшими связи и покровителей. Так что вероятность изъятия денег была невелика — а вероятность "засветки", наоборот, стопроцентной. Надо было ждать удобного момента — и наносить удар именно в это время.

— Насколько я понимаю, относительно работы по старому большевистскому руководству у Вас возражений нет? — спросил полковник.

— Именно так — кивнул шатен — мне трудно не согласиться с Вами в том, что масса проблем Советского Союза 30-х годов проистекала из ожесточенной борьбы за власть. Точнее, речь идет о борьбе между старой элитой, т. н. "ленинской гвардией", и новой элитой, объединившимися вокруг Сталина коммунистами-государственниками.

— Знаете, у меня такое впечатление, что Вы излишне упрощаете постановку вопроса — вежливо возразил Вячеслав Владимирович — ключевой фигурой среди противников Сталина был Троцкий — а я бы не взялся отнести его к "ленинской гвардии".

— Возможно, Вы и правы — не стал спорить куратор — но, с другой стороны, и Вы, и я осведомлены о "подледных течениях" — вот я и использовал принцип "ирландского рагу", свалив в одну кучу противников укрепления советского государства, и, использовав старый пропагандистский штамп для их классификации.

— Принимаю Вашу поправку — улыбнулся полковник. — Насколько я понимаю, Вы не против досрочной утилизации Левушки?

— Ничуть не против — кивнул шатен — я согласен с Вами в том, что именно Троцкий был единственной фигурой среди оппозиции, равной или почти равной Сталину. Кроме того, это единственный человек среди них, имеющий прямой выход на финансистов из "клуба" Рокфеллеров. Даже Зиновьев мелок по сравнению с ним в качестве лидера оппозиции — говорить же о Бухарине или Каменеве в этом качестве смешно. Хотя, конечно, связи с швейцарскими банкирами, ориентирующимися на французскую ветвь Ротшильдов у него серьезные.

— Победить во внутрипартийной борьбе они точно не смогут — согласился Ленков — во всяком случае, при живом Сталине. Но я никак не возьмусь утверждать то, что они не попытаются предпринять, как минимум, серьезную попытку его ликвидации. Кстати, это еще более вероятно для троцкистов.

— Петерсон (комендант Кремля в 1920–1935 гг.; во время Гражданской командовал одним из экстренных поездов Троцкого, убежденный троцкист — В.Т.), Ягода, Смирнов — понимающе кивнул куратор — эти вполне могут в ответ на ликвидацию шефа устроить террор сталинистам. Да и попытка государственного переворота вполне в их силах — тому же Петерсону подчиняется охрана Кремля, так что он может попросту приказать доверенным подчиненным пристрелить Сталина, одного, или, дождавшись какого-нибудь совещания, вместе с ближайшими сподвижниками.