Сергей Калашников - Якут

Тут ведь расчёт на что? С крупным промышленным производством, если по-взрослому, нашему краю не совладать. И плотность населения низкая, и затраты на содержание жилья огромные. Мы можем конкурировать с остальным миром, только опережая его технологически и организационно. Делая что-то лучше, чем остальные. Или такое, чего другие вообще не могут.

Как только прошли самые холода, семейство моё засобиралось в дорогу. Мы ведь непоседы, так что уезжаем навсегда. Шучу. Не в непоседстве дело, а в том, что путь к этому убежищу казакам уже известен. Будем перепрятываться. А то с атамана станется — заявится в гости, а на что прогневиться — это он завсегда придумает. Вот чую — не любит он меня, и всё тут.

А те, кто меня любит, усаживаются на лошадей — второму сыну пятый год уже. Он хоть и не столь заводной, как старший, но, что положено — умеет и в седле держится уверенно. Другие люди, что тоже относятся ко мне хорошо, проверяют, надёжно ли закреплены вьюки. Не забывайте, я состоятельный якут, и путешествую с удобствами — палатка, спальники, печурка — всё как у белых людей. Способность быстро перейти от комфорта оседлой жизни к непритязательному походному быту огромное достоинство по нашим местам. Так что детишек я обучу и тому и другому.

Куда мы направляемся? Конечно, вверх по Индигирке. Сухим путём поедем, пока снег лежит и река укрыта подо льдом. А то она, когда жидкая, уж очень своенравная.

Загвоздка в том, что матушка моей Айтал в девичестве ещё ходила к ламутам, что селятся по северному берегу Охотского моря. Она ведь родом с верховьев Адычи, а оттуда куда только тропы не ведут. Вот и мы поищем пути к истокам рек, бегущих на юг к Большой Солёной Воде. А то чай, что привозят, на мой вкус дороговат. Вот если бы построить в Охотске мореходный коч, да на нём прямиком добраться до самого Гонконга… размечтался. Да, это просто хорошее настроение от предчувствия дальней дороги. И никакого казённого дома впереди.

Зашиверск, оказывается, уже стоит. И вовсе он не за шиверами, а перед ними, если смотреть снизу вверх. Мы в прошлом году совсем немного не доехали. А в этот раз добрались быстро, потому что тут легко срезать угол. Пока это селение — только группа деревянных построек, среди которых выгодно выделяется торговое подворье кого бы Вы думали? Его родимого, Никодимушки нашего. Тут всё, что можно, считай, в одном стакане. И постоялый двор, и склады и просторный хозяйский дом. Опять же — сам купец нынче здесь. Вот уж никак не ожидал.

Посидели мы с ним обстоятельно, просто так, считай, о всякой всячине толкуя. Я свой план на ближайшее время ему рассказал, а он, похоже, теперь свечку поставит, чтобы затея эта осуществилась. Хозяйственный мужик, ничего не скажешь. С любого дела немалую копейку возьмет. Вот сейчас люд торговый на Колыму повалил — места там богатейшие. И идут купцы со своими обозами по цепочке факторий, уже заботливо поставленных нашим хлебосолом. Сено для лошадок, ночлег для путников — всё готово. А когда нет никого — так местное население за покупками приходит. За металлоизделиями выделки моих мастерских, да за зерном, что с юга привезено.

Так что план, который я предлагал, выполняется в лучшем виде.

Посты торговые, понятно, как раз в дне пути друг от друга. А это в среднем километров по семьдесят — столько наши выносливые лошадки уверенно проделывают за день под седлом или вьюком.

Кстати, дотянуться своими загребущими до абсолютно всего, что только можно, Никодим уже не пытается. Сказал, и без того слишком много барыша — он никак не привыкнет к огромности богатства, по каплям стекающегося в его руки. Кокетничает, конечно. Просто размер его предприятия настолько велик, что он не справляется с управлением им. Кризис роста, так сказать.

А вот тут я и приметил, с какой надеждой он на меня поглядывает. Я что, знаток в этой области, что ли? Хотя… может быть. Ведь у меня тоже, считай, три имения разбросанных в разных местах. Я, вроде как, их хозяин, но работают они без вмешательства с моей стороны. Как же они работают? Вот уж озадачил, так озадачил своим вопрошающим взглядом! Ещё только с этим мне не хватало разбираться! Тем более в этом отсталом от моего времени мире, где интересы людей одними деньгами никак не выразишь. Я ведь ни с кем из работников ни о какой оплате не уславливался. Это чего же я такого начудил?

Живут люди в комфорте и ощущают устойчивость этого положения — это точно. Если им что-то нужно — или сами сделают, или выменяют. Хм. Натуральное хозяйство, что ли? Ну не знаток я экономических теорий.

Ехали мы вдоль реки, иногда удаляясь от неё на значительное расстояние. Рельеф тут разный — прибрежные кручи часто заставляют огибать себя. Однако, торная тропа, так что сбиться некуда. Последний из Никодимовых магазинов встретился нам в устье Эльги — отсюда путь остальных путешественников поворачивал на запад к Верхоянску или к перевалу в верховьях Дулгалаха, а мы пошли на север.

Никуда не торопились и впитывали в себя красоты природы — всё явственней чувствовалась весна. Схватившийся за ночь наст днём делался рыхлым и мы сбавляли ходу, чтобы лошадки не проваливались ногами в снег. Ориентир — река. А в стойбищах юкагиров нам или объясняли дальнейшую дорогу, или проводника давали — мы ведь не с пустыми руками приходили, а со всякой металлической «галантереей». Наши воздушки, а я тоже перешёл с арбалета на пневматику, никакого интереса не вызывали, не то, что арбалеты, где с первого взгляда угадывается лук.

Да что я несу?! У местных жителей самострелы просто используются в обиходе, правда не пулевые, а со стрелами. И еще у них встречается серебро. Я нарочно не проявлял интереса к этому металлу, но, думаю, самородное.

Надо признаться, что самих этих стойбищ мы встретили всего два, оба поначалу, а потом они нам больше не попадались — горы вокруг. Северные склоны к тому же. Иной раз даже дровец наберёшь не сразу. Так что мы всегда прихватывали с собой из встречавшихся по дороге зарослей, а то в месте остановки на ночлег можно и не разыскать. Лошадей тоже подкармливали взятым с собой овсом — травы под снегом они не везде находили. Вернее, не во всяком месте она встречалась.

Ничего примечательного с нами не случилось. Растаял снег, зажурчала вода. Расстояние примерно в тысячу километров мы проделали за два месяца. Иногда пережидали снегопад или разок почти наделю сидели на месте пока не сошел лёд и не успокоились бурные потоки — кто его разберёт, залом там был впереди, или просто сразу в одно место столько воды нагоняет. Сидели, кстати, впроголодь, чтобы не растолстеть. Шучу. Провизию экономили. Ни поохотиться толком, ни порыбачить не удавалось.

Помаленьку добрались до верховьев, а тут много относительно удобных для перемещения долин, если не считать каменистых участков пускать на которые лошадей категорически не рекомендуется. Вот по ним мы и плутали, разыскивая хотя бы ручеёк, направляющийся к югу. Увы, горец из меня оказался неважный. Нет, перебраться через хребет пешком получалось — на так уж круты эти горы. Только тропы для наших копытных обнаружить не удалось.

Пара горных баранов решила провиантскую проблему, а корм лошадки отыскали — травка кое-где пошла в рост. Как назло россыпи золота попадались нам на каждом шагу. Хотя и не люблю я его, но не подобрать самородок… килограммов десять насобирали. В основном — дети, конечно. Пришло тепло, а строить всякие запруды на мелких ручьях — это же обычная детская забава. Ну а стоит копнуть — оно блестит.

В общем, не знаю, как сказать, хороший отпуск у нас был или так себе, но обратно мы ехали бодро и весело. Недели две. Длинная всё-таки эта Индигирка.

От устья Эльги повернули на запад и поскакали в сторону Верхоянска. Как раз через то самое стойбище проехали, где родня моей супруги обитает. И останавливались на фактории с кузницей, куда перебрался один из моих учеников с Берелеха. Оно, конечно и тут можно за весь день ни одного человека не встретить, но всё-таки места обжитые. Где мостик бревенчатый перекинут меж крутых берегов попутной речушки, где пень приметишь. Ламутов раз повстречали… ламутов. Тех, что чаще живу как раз на берегу Охотского моря, там, куда мы не нашли дороги.

Вот они и рассказали нам о том, каким путём нужно ходить на юг сквозь горы. Я записал хорошенько, но найду ли эту дорогу без проводника — кто знает? Тропа эта не прямая, и не слишком хорошо натоптанная, но для собачьей упряжки или оленя проходимая. Однако проверят её нынче нам некогда. Прямо сейчас мы едем в наше Бытантайское имение с заездом к Элляю по дороге — соскучились по обществу весёлого кузнеца.

Добрались быстро. Айтал целыми днями общалась с женщинами, а я пропадал отнюдь не в мастерской. Мы с хозяином гостеприимного дома принимали деятельное участие в самых настоящих военных сборах. Ким как раз после сенокоса созвал ополченцев и занимался с ними тем, что подсмотрел у казаков. Строю, конечно, прежде всего. Я при нём устроился сержантом, или наглядным пособием — уж искусство шагистики мне ведомо. Собственно, само по себе оно боеспособность войска не так уж сильно повышает, но некое чувство принадлежности к большой массе единомышленников прививает.