Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся (Дилогия)
Мы здесь не для того, чтобы умирать.
Дальше пошли хозяйственные и организационные вопросы, в общем уже решенные до меня. Нет, так не пойдет. Дал команду – все вопросы, решаемые без вмешательства вашего покорного слуги, исполнять в рабочем порядке. Мне только краткую сводку за день. Максимально краткую. А вот спрашивать, если что, буду по полной. Бюрократию и разделение обязанностей придумал вовсе не ленивый человек, а просто умный. Почему бы не повторить за умным? Даже краткая сводка затянулась почти до полуночи. Будем надеяться, что это спервоначалу, а дальше наладится. Еще завтрашний день на разгребание завалов есть, а послезавтра опять в Полоцк. Каждая следующая поездка на порядок опаснее, может, забить? Нет, жаба задушит. Да, рискую двумя десятками человек и собой, но сколько сотен жизней это может спасти.
– И последнее, товарищ капитан, как только мы снова уедем, разошлите группы по населенным пунктам с известием о прибытии карателей. Всех евреев и активистов в лес, хотя бы на время.
– Может, прямо завтра.
– Самому хотелось бы, но, если хоть одна группа нарвется на зондеркоманду и кто-то попадет в плен, мы из города не выберемся. Не сможем мы всех спасти, капитан. Задницу себе порвем, а все равно не сможем. И нам с этим жить.
* * *Дежавю. Тот же КПП, те же грязные лица людей в грязных машинах. Часовой, правда, не тот, но и он, похоже, знает, кто пожаловал, потому спокойно открыл шлагбаум, пропуская автоколонну.
Мезьер только что не приплясывал, поджидая меня во дворе своей конторы.
– Ну, наконец-то, Пауль!
– Здравствуйте, Отто.
– Да, конечно, да, здравствуйте.
О, какие потные ладони, так и хочется вытереть руку о галифе.
– Можем отправляться?
– Да, можем, да.
– Ну и отлично, поехали. Нам туда же?
– Да, туда же, да.
Вот же ж его переклинило. Интересно, чего он такого украл ценного, что так волнуется? Надо сделать вид, будто совсем неинтересно, все равно потом посмотрю.
– Э, Пауль, чуть не забыл, приезжал тот роттенфюрер, просил заехать к известному вам лицу. Надеюсь, ничего опасного?
– Нет, все нормально. Давайте сейчас на склад, а затем я отправлюсь на встречу.
В этот раз эсэсовская охрана меня так просто не пропустила. Минут пять пришлось подождать, после чего вышедший унтершарфюрер предложил следовать за ним. Смотри-ка, расту, скоро, глядишь, и офицеров присылать за мной станут. Кабинет не изменился, его хозяин тоже, я пославил Адольфа, хозяин так же лениво отмахнулся. Вроде все нормально.
– Присаживайтесь, – предложил мне Блюме после стандартного рукопожатия. – Хочу вам сообщить, что в городе мы работать заканчиваем. Все накопившиеся излишки лежат на складе, который вам покажет унтершарфюрер Шлосс, тот, что проводил вас ко мне, он ждет в приемной. Вся оценка стоимости имущества и прочие мелочи лежат на вас, все контакты по этому вопросу только с унтершарфюрером. В общем, это все, что я хотел вам сообщить.
– Извините, штандартенфюрер, а что известно о бандитах, напавших на меня?
– Пока ничего, но думаю, завтра к вечеру что-то узнаем. Нам сообщили об одном еврейском гнезде, а где евреи, там и бандиты.
– Мы случайно не попадем там опять в засаду?
– Вы вернетесь в Витебск?
Все-то он знает.
– Да.
– Тогда никакой опасности почти нет. Они спрятались в селе с таким еврейским названием, как же его… Сейчас.
Штандартенфюрер подтянул карту, лежащую на краю стола.
– Ага, Гендики. Это вот здесь, между озерами Белым и Черным. У этих славян никакой фантазии.
– Вы правы – дикий народ. Спасибо вам, что вы нас защищаете. Но не буду вас задерживать. Хайль Гитлер!
Унтершарфюрер и правда ждал меня за дверью. Кладовка тоже находилась в этом же здании, в подвале. Здесь лежало около трех десятков набитых каким-то тряпьем мешков и кулей. В углу стояло несколько швейных и пара пишущих машинок, деревянный ящик, в котором навалом лежали ящички и коробки, вроде даже заметил пару готовален. Надо выкроить место в кузовах. Добро это мне практически не нужно, но не забрать подозрительно. Договорился с эсэсовцем, что подгоню машину до вечера.
Теперь опять в госпиталь. Кабинет главврача снова оказался в нашем распоряжении. Вот только целоваться долго мне не дали.
– Костя, хватит. Тебя опять сегодня резать, чучело?
– Нет, сегодня обойдусь. Пауль Фриш на днях геройски погибнет от рук бандитов, и его обгорелое тело невозможно будет опознать.
– Ты что говоришь?
– Не волнуйся, я-то останусь жив.
– Фу ты, дурак.
– Уж какой есть.
– Я тебе тут кое-что принесла. Убери руки, маньяк. Вот, это морфин, только шесть ампул, еще аспирин… ну, сами разберетесь. Шприц только один удалось достать. Прячь быстрее.
– Оля, больше так не рискуй.
– Да какой тут риск, если что, сказала бы, что хотела продать. Максимум обругают. Тут много чего тащат, а как раненых привезли, столько всего списали.
– Лучше скажи – у вас основной запас медикаментов здесь, в госпитале?
– Нет, на аптечном складе, получаем раз в неделю.
– Охрана там серьезная?
– Вроде нет, вообще не видела.
– А ночью?
– Не знаю. Комендантский час же до шести утра. На улицах патрули.
– Ты от склада далеко живешь?
– Да.
– А рядом кто из надежных людей найдется?
– Анька там живет, я с ней поговорю.
– Не вздумай. При следующей встрече дашь адрес, описание и имя человека, на которого можно сослаться, желательно эвакуировавшегося, но можно и призванного в армию. Еще желательно какие-нибудь подробности – ну там, в комиссии он был, когда в комсомол принимали. Сама никуда не суйся. Только пассивный сбор информации, даже никаких наводящих вопросов, только смотришь и слушаешь. Ясно?
– Да, но…
– Никаких «но», если только узнаю, что своевольничаешь, суну в мешок и отвезу глубоко в лес. Даешь слово?
– Ладно, даю.
– Договорились, делай свежую повязку, и устраиваем концерт.
– Какой?
– Увидишь, даже поучаствуешь.
Через пару минут я опять был белый и стерильный.
– Теперь слушай: я повел себя по-хамски, что от немецкого офицера ты никак не могла ожидать. Ты стала отбиваться, я порвал на тебе халат, ты вырвалась и убежала. Весь день ревешь где-нибудь в дальнем углу, потом минимум три дня, а лучше неделю ходишь с мокрыми глазами. Короче, с сегодняшнего дня ты всех мужиков ненавидишь, а есть у тебя в жизни только работа.
– Это ты так решил свою собственность обезопасить от чужих поползновений?
– И это тоже, но главное, что афера с грузовиками вечно тайной не будет. Начнут опрашивать всех, с кем я контактировал. Скажешь, сволочь – главная, так сказать, черта, сначала комплименты отпускал, а потом руки распустил. Скорее всего отстанут, так как эмоции все забили. Ну что можно о сволочи вспомнить, кроме того, что сволочь? А то, что сдох, – туда ему и дорога. Ну, готова?
Я взялся за правый лацкан халата и рванул его вниз. Раздался треск разрываемой материи. Глаза Ольги сделались огромными, и в них показались слезы. Любовь Орлова, и та лучше не сыграет.
– Давай, кричи, – одновременно ударяю по стальной биксе с инструментами, та летит на пол и с жутким грохотом разбрасывает свое содержимое по углам.
– Нет! – Оля орет так, что уши закладывает, и отскакивает в сторону, оставляя мне в качестве трофея кусок белой ткани.
В коридоре раздается топот нескольких пар ног. Рывком открываю дверь, бросаю под ноги подбежавшим санитарам и медсестре обрывок халата и, громко ругаясь, устремляюсь к выходу. Кажется, все получилось. Сбегаю по ступенькам и, не оборачиваясь, ныряю за руль. Двигатель взревел, и автомобиль с пробуксовкой, подняв тучу пыли, рванул по дороге. Все – конец акта. Сыграно!
Погрузка еще не закончилась, но конец был уже близок.
– Пауль, у нас все нормально. Какой-то вы дерганый, если бы не ваше теперешнее положение, я бы сказал, что на вас лица нет. Ха-ха! Эсэсовцы?
– Да нет, Огюст, проблемы на личном фронте, не обращайте внимания… Эти славянки воображают о себе черт знает что. Недочеловеки, а туда же…
– Пауль, вы что, влюбились?
– Я в эту? Вы в своем уме? Кстати, у меня для вас плохие известия – мне надо кое-что забрать из здания зондеркоманды. Там где-то тонна груза, может, чуть меньше, но объем точно на треть кузова трехтонного автомобиля.
– Но как же так, у меня все посчитано.
В этот момент интендант напомнил мне одноглазого шахматиста, у которого было все записано. Так и хотелось сказать: «Контора пишет!»
– Тогда давайте вместе пойдем к Блюме и скажем, что не можем выполнить его просьбу.
– Нет, нет. Это не вариант. Но что же делать?
– Если не можете выделить дополнительный транспорт, то выход только один.
– Подождите, автомобилей у меня сейчас нет, да и если бы были, это нежелательно, но есть прицеп. Прицепа вам хватит?
– Надо глянуть, но надеюсь, да. Где он?
