Калгари 88. Том 11 - Arladaar
— Да, я поняла, — согласилась Арина. — Я, как всегда, завтра буду на тренировке. Освобожусь ровно в 12:00, может быть, чуть позже. Можешь встретить меня у ДЮСШОР, у ледовой арены.
— Вот и договорились, — обрадовался Серёга. — Спокойной ночи, Люда, спи спокойно.
— Спокойной ночи, Серёжа, — тонким голоском ответила Арина и положила трубку.
После этого ещё минут пять сидела на пуфике, и лёгкая улыбка скользила по её лицу. Вот ведь… Ситуация как в дешёвом подростковом любовном романе: родители уехали, а Серёга приехал: полный круговорот людей вокруг неё. Однако ясно одно: завтра снова не придётся погулять с девчонками…
Глава 18
Увлекательное соревнование акселями
Пока Арина занималась рисованием с Анькой, читала, а потом разговаривала с Серёгой Николаевым, на Лужнецкой набережной, 8, в актовом зале Федерации фигурного катания СССР, тренерский семинар достиг своей кульминации. Поочерёдно выступали члены тренерского совета: Станислав Алексеевич Жук, Алексей Никанорович Гришин, Виктор Николаевич Кудрин, Эдуард Андреевич Виннер, Анна Андреевна Чайкина.
Уважаемые тренеры делились своими планами и методами их реализации на предстоящий сезон. Конечно, в присутствии коллег и конкурентов ни один не говорил о каких-то сугубо технических приёмах, также никто не делился своим личным опытом, это была тайна под семью печатями.
Говорили в основном про общие вещи: обещали в планах выдавать чистые прокаты, повышать сложность программ, разучивать новые прыжки. За прыжки и зацепился председатель центрального комитета Федерации фигурного катания СССР товарищ Шеховцов.
— А вот на прыжках давайте сосредоточимся поподробнее, уважаемые коллеги, — сказал глава федерации и нашёл глазами Левковцева, сидевшего рядом с Ксенофонтовым. — Как вы думаете, какой уровень технического мастерства должен быть реализован для того, чтобы успешно исполнять новые многооборотные прыжки, которые начинают практиковать зарубежные спортсмены и спортсменки? Товарищ Левковцев, каково ваше мнение на этот счёт? Хотелось бы узнать ваше мнение как успешного практика.
— Я думаю, главную роль в таком важном деле играет инвентарь, — неожиданно уверенно сказал Левковцев. — Нашим спортсменам нужны качественные импортные коньки, товарищ Шеховцов. С этого начинается всё.
В зале раздался негромкий гул голосов. Похоже, мнения разделились. Кто-то выражал своё возмущение, думая, что «вот раньше и в отечественных коньках катались и Олимпиады брали». А кто-то едва слышно хлопнул в ладоши, выражая полное согласие с высказанной точкой зрения молодого тренера. Некоторые специалисты сами думали о таком мнении, но, как водится, опасались говорить вслух.
— Ну-ка, ну-ка, давайте поподробнее, товарищ Левковцев, — заинтересованно сказал Шеховцов. — Почему вы так считаете?
— Я так считаю, потому что результаты у Люды Хмельницкой уверенно пошли вверх только после того, как она получила от городского комитета по физкультуре и спорту коньки производства ГДР, — заявил Левковцев. — По качеству они чуть выше чем отечественные, но на результате сказались очень сильно. О чём-то же это говорит! Именно после чемпионата города она стала разучивать новые тройные прыжки, и в целом, её результат по экспоненте пошёл вверх. Она сама не говорила мне о том, что её успех зависит от новых коньков, потому что сама спортсменка может о такой слагаемой успеха просто не подозревать. Она чувствует, что у неё всё получается, а за счёт чего получается, сказать не может. Но инвентарь — это важнейшая часть в нашем спорте. Почему мы должны кататься на коньках низкого качества? И кстати, Люда меня лично просила, чтобы я попросил у вас для неё импортные коньки самого высокого качества.
В этом месте горячей речи Левковцева раздались громкие аплодисменты, тренеры явно сочли, что всё-таки затрагиваемая тема заслуживает внимания. Всё правильно говорит молодой тренер!
— Хорошо, я принял к сведению то, что вы сказали, — согласился Шеховцов, взял ручку и сделал запись в ежедневнике. — На завтрашнем заседании комитета по физкультуре и спорту СССР обязательно донесу это пожелание до председателя Марата Грамова. Думаю, исход этого пожелания будет положительный: товарищ Грамов принимает большое участие в нашем виде спорта, видит за ним огромные перспективы. Однако, товарищ Левковцев, это лишь одна часть успеха. Так что не обольщайтесь, я вас в покое не оставлю. Какие лично у вас планы по подготовке Хмельницкой к новому сезону? Чем вы собираетесь побеждать соперниц?
— Люда сама мне озвучивала свои планы, и я с ними согласен! — уверенно сказал Левковцев. — Первоочередной задачей для нас будет стоять разучивание тройного риттбергера. Таким образом, мы соберём семь тройных прыжков в произвольной программе. У нас будет один из самых сильных, если не самый сильный прыжковый набор в мировом фигурном катании. На данный момент, разумеется. Чем ответят соперницы после чемпионата мира мы не знаем, но будем готовы ко всякому.
В зале раздался лёгкий удивлённый гул. Похоже, собравшиеся на семинаре неожиданно поняли уровень подготовки спортсменки Левковцева… Со времён чемпионата мира прошло много времени, и это слегка забылось… А ведь при таком техническом уровне его спортсменка могла стать абсолютно недостижимой для советских конкуренток…
В конце Шеховцов поблагодарил всех за работу, сообщив, что семинар оказался очень плодотворным.
— Объявляю семинар закрытым! — заявил Шеховцов. — И напоминаю, что с 22 по 30 июля в учебно-тренировочном центре Новогорск Московской области пройдут сборы сборной команды СССР по фигурному катанию. Там и увидимся в следующий раз, вместе с вашими воспитанниками. А сейчас, товарищи, в буфете федерации состоится небольшой банкет. Просьба не расходиться, успеете ещё. Ваш вылет домой запланирован на завтра.
После этой речи председателя центрального комитета федерации раздались радостные возгласы и бурные аплодисменты, особенно после последней части высказывания. Все встали. Тренерский семинар завершился. Предстояло очень много работы… В буфете…
…Честно сказать, Арина не помнила, как уснула в этот вечер. До последнего читала «Три мушкетёра» под негромкое мурлыканье магнитолы, пока не слиплись глаза и книга не упала на пол. Так и уснула при свете ночника, что, несомненно, Дарья Леонидовна, будь дома, непременно упомянула бы в негативном ключе. А когда проснулась утром, окончательно поняла, что минимум на неделю осталась одна. Никто не разбудил, никто не отправил в душ. Хорошо, что привыкла просыпаться сама. И никто сейчас не приготовит завтрак: придётся ковыряться самой. В этом было определённое
