Кодекс спецназовца - Алексей Викторович Вязовский
Потом бам, 2014 год, курс скакнул. Только оправился – ковид. И как вишенка на торте – февраль 2022-го. Последние «горки» с Украиной – санкции, торговые эмбарго – меня окончательно убили. Поставки остановились, банки потребовали вернуть займы. А тут еще и Аленка закрутила с фитнес-тренером, решила порвать со мной. Все разом. Жалею ли я, что мой мир сгорел в атомном пламени? Ни разу.
Я-то выжил и попал в его копию пятьдесят пять лет назад. И тут уже жизнь повернулась ко мне другой, новой стороной. Все сам, рассчитывать только на себя? Это не про советский строй. Коллективизм – наше всё. Общественное – на первом месте. А свое хочу – засунь в одно известное место.
С тяжелым вздохом я добрел до «Плазы», зашел в отель с черного входа. На всякий случай.
Поручкался со знакомым лифтером, поразил его поднятым кулаком и фразой «Рот Фронт». Ну думаю, негр и не таких чудиков тут видал.
Поднялся на «громовский» этаж и сразу уперся в очередь бойцов.
– Что происходит? – поинтересовался я у Ильясова-старшего.
– Тащ командир, Вилорик дает суточные. – Два Рубля понизил голос: – Говорят, из Москвы поступила команда – дать повышенное денежное содержание. В знак поощрения.
Из номера Вилорика вышел удивленный Ильясов-младший. В руках он держал три купюры по пятьдесят долларов каждая.
– Завтра утром идем по магазинам, – выдал Тимур. – Разрешили купить электронику, одежду – кто, что захочет.
– Но в пределах обозначенной суммы… – из номера выглянул консул. Увидел меня, расплылся в улыбке. – Товарищ подполковник!
– Майор.
– Нет, уже подполковник. Пришла шифровка из Москвы. Поздравляю с повышением!
Громовцы обернулись, ко мне потянулись руки.
– Качать командира! – первым сообразил Незлобин. Вместе с Пушкиным подхватили меня под ноги.
– Тихо, черти! Не уроните. Приглашаю всех в ресторан отеля… – Я взмахнул руками, пытаясь защититься от приближающегося потолка. – Отметим.
* * *
Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Я, ругаясь и позевывая, накинул халат, поплелся открывать.
– Ты куда вчера пропал?? – в номер влетел вихрь под названием Синтия. Одета строго, длинная юбка, блузка, жакет. Белый верх, черный низ. И новая стрижка – что-то летящее, подкрученное и завитое. Родригес быстро прошла в спальню, все осмотрела, даже принюхалась.
– Это что сейчас было?
– За тобой, Орлов, глаз и глаз нужен. Вот где ты вчера был? – Синтия уставила на меня палец. – Я приходила! Номер заперт, висит табличка «Не беспокоить». Пил?
Агентша опять принюхалась. Уже ко мне.
– Подполковника дали. Отмечали.
– За вчерашнее?
– По совокупности, – усмехнулся я. – Поздравлять будешь?
Я запер дверь, подошел ближе. Расстегнул одну пуговку на жакете, вторую.
Синтия с гримаской сожаления отстранилась.
– Позже поздравлю. Сейчас собирайся. Тебя ждет Гувер.
– Кто?
– Директор нашего бюро. – Родригес взялась за отворот моего халата, приспустила на правом плече. Приоткрыла ротик, рассматривая Терминатора.
– Бог ты мой! А я не верила…
– Татуировок не видела? – я пошел одеваться. – Откуда узнала?
– Вся страна узнала… – Синтия покопалась в сумочке, достала сложенную газету. «Нью-Йорк таймс».
В передовице была куча цветных фотографий, на одной из которых я выходил из моря, проводя руками по волосам. Кто-то поймал ракурс справа, откуда был отлично виден Арни с горящим красным глазом. Подпись гласила: «Железный робот из Союза. Советский спецназ наступает». Ну и дальше статья про штурм на Лонг-Айленде.
Я достал рубашку, надел. Начал завязывать галстук.
– Нет, нет, – Синтия покачала головой. – Что-нибудь спортивное.
– Это как понимать?
– Пожалуйста!
Я пожал плечами, начал облачаться в камуфляж. Другого спортивного у меня тут не было.
– Да, так отлично.
Синтия критически меня осмотрела, поправила берет на голове.
– Это очень импозантно! Давай поспешим, машина у входа ждет.
– Подожди. Мне надо написать записку нашему консулу.
Можно было бы явиться лично, но после того, как я еще раз глянул на передовицу газеты, желания общаться с Вилориком и Говоровым у меня не было. Я примерно представлял, что они мне скажут.
Когда мы подъехали к частному гольф-клубу, я понял, почему Синтия попросила меня одеться посвободнее.
– Я не умею играть в гольф.
– Это и не требуется.
К нам подошла охрана, попросили выйти. Меня охлопали по карманам, заглянули в багажник машины.
– Буду клюшки носить?
Синтия засмеялась. Но так… как будто через силу.
Нас провели внутрь прямо к старту. Там у флажка стоял высокий мордатый мужчина в поло и спортивных брюках. В руках он держал две клюшки, по очереди взвешивая каждую. Рядом скучал уже знакомый мне Клайд Толсон.
– А вот и наш советский друг, – заместитель Гувера представил меня главе Бюро, пожал руку. Потом кивнул Синтии, и та послушно ушла.
– Играете в гольф?
А чего мне терять?
– Попробую.
Я подошел к мешку с клюшками, выбрал такую же, как у Гувера. С тяжелой, крупной головкой. Авось попаду. А не попаду – невелика потеря.
Толсон высыпал несколько мячиков на газон, я примерился, сделал несколько махов. Главное не попасть по земле. Мячик маленький, задача не из легких. Краем глаза смотрел за позой Гувера. Ага, значит, он телом сопровождает каждый удар. Как в боксе.
– Майор Орлов… – начал Толсон.
– Лейтенант-колонел… – поправил я Клайда.
– О! Поздравляем! – к нам подошел Гувер, в руках у него были две синие бархатные коробочки. – Думаю, мы вас сейчас тоже порадуем.
Эй, а где торжественное собрание? Оркестр и шарики?
– Так вот. За вашу помощь в деле стрелков с Лонг-Айленда решено наградить вас и капитана Байкалова золотой медалью Департамента полиции Нью-Йорка.
Гувер открыл крышку, под ней лежала золотая награда в форме щита с орлом на аверсе. Ее мне и прикрепили на форму. Вторую коробочку мне выдали для Пушкина. С обязательством вручить самостоятельно.
– Это впервые в истории полиции, – назидательно произнес Гувер, – когда медаль Доблести вручается иностранцам за смелые и отважные действия, совершенные ими ради спасения жизней граждан США.
Аплодисментов не было, были рукопожатия. Я поблагодарил начальство Бюро, напоминая сам себе, что тут в общем и целом – волки в овечьих шкурках. Не дать не могли – ограничились полицейской висюлькой. Тот же Гувер отличился тем, что арестовывал в ходе «Охоты на ведьм» тысячи коммунистов. Без санкций и судебных ордеров. Просто по подозрению. Нет, тут никто не рад.
Я сделал несколько пробных ударов. Они получились кривыми, мячик не хотел лететь к следующей
