Огнем, мечом, крестом - Герман Иванович Романов
Этих русских «рыцарей» именовали всяко — витязи, гридни, богатыри — доспехи тяжелые, стрелу из лука держали хорошо, а против арбалетных болтов и копейных ударов прикрывались червлеными щитами. Да и сами могли лук в ход пустить — стрелы пускали ловко, все ведь через «молодших» прошли. На них князья особенно надеялись, зная, что опытные, заматеревшие воины никогда не подведут — вот только одна беда, слишком мало их. По несколько сотен в крупных княжествах, у великих князей число переваливало за тысячу, в уделах счет шел на десятки, редко достигая сотни-другой. Да и не нужны они по большому счету в степной войне, ведь кони на себе несут не только всадника, но и доспех, а тот с оружием немало весит — полтора, а то и два пуда. Гридней относительно много в дружинах северных и центральных княжеств, что со степью не граничат, в лесах легкоконная конница не так нужна, негде ей маневрировать, а вот прямой копейный удар для нее ой как страшен — растопчут и перерубят.
Зато здесь в степи все наоборот — «старшую» дружину придерживать надо как можно дольше, пока степняки своих коней не вымотают, главное не дать им на заводных лошадок пересесть. Потому, что если половцы воеводы Яруна табуны отобьют, то другой «разговор» пойдет.
— Придержим гридней, брате, пусть удальцы с «клобуками» стрелы мечут, а нам витязей сохранить надобно. И ведь прав родич — если вперед пошли бы, нас бы сминали одного за другим по очереди, дружину за дружиной, а так мы в жертву половцев принесли, вперед их пропустив, да курян — больно у них князь горячий, сам похотел в одиночку славу добыть мечом своим. Но так пусть и сражается, а мы посмотрим и подмогу окажем.
В бинокль было великолепно видно, что происходит — половцы удирали во всю прыть, но монголы их догоняли и истребляли отстающих одного за другим. И оно понятно — лошади у них свежие, и долгим походом по степи не изморены. Но их менять надобно вовремя — за зиму отощали и еще силу не набрали, тебеневать на подножном корму боевых коней нельзя, им дачу овса или ячменя давать каждый день нужно. А русичи не зря три дня на берегу Калки стояли, по настоянию Мстиславичей — те великолепно знали, чем суматошная погоня закончиться может. Таково знание, когда ведаешь, где упадешь, то соломку подстелешь заранее!
— Если бы всех половцев пустили за раз поперед, да сами вразнобой перешли через речку, то они бы дружины уже расстроили в своем бегстве. А так на три отряда поделили, и только один под удар попался — и хрен с «копчеными», мне их не жалко. Им теперь не до набегов — двадцать лет сидеть будут тихо, пока бабы в достатке новых не нарожают, а те не вырастут.
Старший брат цинично усмехнулся — он сильно недолюбливал своего тестя, главного половецкого хана Котяна, да и всех его соплеменников, что постоянно приходили на русские земли, поучаствовать в усобицах. Князья ведь перероднились с ними, а те понимали родство своеобразно — ничто не помешало бы тестю разорить владения своего зятя, и даже несмотря на то, что оба являлись порой православными. Да тут Рюриковичу друг дружку били с увлечением, крепко проросло семя Святополка Окаянного.
— Батыров не вижу, монгольской кованной рати, а они есть, не может их не быть, брате. Пока же пытаются измотать нас — вон, дружину Олега бьют, да черниговцы с ними сцепились. Впервые такое вижу, чтобы степняки с таким напором нападали — тут не меньше десяти тысяч, а то и побольше будет — от края и до края только их сотни будут, половцев совсем захлестнули.
— Ничего, наши клобуки дружине курской уже помогают — отскочили монголы, семя зловредное. Все же на сшибку не пошли, копейного удара испугались. Или просто решили нас измотать, а потом ударить?
Последнее предположение на взгляд Владимира Псковского являлась наиболее верным — несмотря на первоначальный успех, монголы не добились главного — они не смяли первым мощным ударом княжеские дружины, не смогли их рассеять поодиночке, как ему рассказывал Лембиту. И ведь полностью прав оказался — так оно и случилось, если бы коней не придержали, а черниговцы, на них поглядывая, тоже не замедлились. И самый страшный первый натиск монголов втуне пропал — когда половцы на них вышли, степным завоевателям пришлось атаковать.
— Похоже на то, что за тем гребнем и стоит их кованная рать в числе немалом. Они думают, что нам не видно, но эта штука хорошо ворога приближает. Посмотрите, брате — вон тот зловредный старик в лисьей шапке, морды его не разглядеть, наверное, и есть тот самый Субудай-багатур?
Владимир взял подзорную трубу — так разглядеть что-либо было плохо, версты три, и как глаза не прищуривал кони и люди как букашки. Но чудесное стекло резко сократило расстояние, и теперь можно было разглядеть старика в рыжей шапке, рядом с которым высились на конях с полдюжины человек, один из которых держал копье с бунчуком. Князь всматривался до рези в глазах, и заметил за колыханием зеленой травы на гребне что-то черное, похожее на поле и колыхавшиеся. Усмехнулся, возвращая подзорную трубу брату, негромко произнеся, чтобы их не услышали:
— Там кованная рать стоит уже, подходит от вежей своих. Так что Яруну момент удобный представился — все половецкое добро одним ударом отбить. Но, думаю, пока далече он, исход тут решаться будет.
Монголы наскочили на княжеские дружины, что встретили их не меньшим градом стрел — клобуки и «молодшие» уже сами лезли в драку, переправившись. «Старшие» дружины пока стояли, не приближаясь к реке, отойдя на сотню саженей от берега — попасть стрелами было невозможно. Монголы наскакивали, но в реку не лезли — у них сотники не дураки, прекрасно понимали, что речушка неширока и неглубока, вот только стоит переправиться — то обратно не убежишь, всех сомнут и порубят. Удальцы и клобуки прибывали числом — теперь сами наседали на пришельцев, уже повсеместно начались схватки, в которых кололи копьями и рубились мечами. Где-то монголы брали числом,
