Завещание фараона - Ольга Митюгина
Перед ним стоял египтянин.
Хитон прикрывает оба плеча, и волосы коротко острижены. Значит, свободный, не раб.
Все интереснее и интереснее…
Черные умные глаза испытующе смотрели на пришельца, как будто стремясь проникнуть в самую глубь души. Брови чуть хмурились. На высоком лбу старость уже оставила свой отпечаток, да и на некогда абсолютно черные волосы набросила густую сеть седины.
Мена всматривался в незнакомца, и суровые складки в уголках его губ немного смягчились, хотя настороженность и не покинула взгляд. Перед ним стоял высокий красивый юноша. Лицо с правильными, благородными чертами. Честный и открытый взгляд карих глаз…
И сейчас в них читалось изумление.
Мена внутренне усмехнулся. Вряд ли парень ожидал увидеть тут египтянина. Шпион Нефертити так бы удивленно не застыл.
Ладно, сейчас поразим еще больше.
Старик заговорил на прекрасном греческом:
— Кто ты, странник, и что тебя привело к нам?
Надо сказать, что он и в самом деле не узнал царя, поскольку на площади, поклонившись, не имел возможности толком рассмотреть его лицо.
Атрид почувствовал легкое раздражение. Такие вопросы в Элладе было принято задавать за столом, после трапезы. Но, ничем не выдав своего неудовольствия, царь ответил как можно простодушнее:
— Я иду из Беотии, из Фив. Пешком преодолел все леса Киферона… — он смущенно улыбнулся. — Я прошу у тебя приюта. Все на празднике… Только у твоих дверей я увидел свет, — юноша как-то растерянно и неловко пожал плечами. — Было не заперто, и я понадеялся, что живущие здесь добрые люди не отправят меня ночевать под открытым небом. Я ведь не разбойник, отец, что же ты так смотришь на меня? Прошу, не прогоняй бедного странника…
Старик еще раз окинул Агамемнона испытующим взглядом, секунду подумал — и посторонился.
— Что ж! Входи. В этом доме всегда рады, — он усмехнулся, — добрым людям.
И снова пристально посмотрел на пришельца.
Атрид ответил лишь недоуменным взглядом. Он, конечно, почувствовал в словах хозяина некий тайный смысл, но так и не понял, какой. Пожав плечами, молодой человек сделал пару шагов в глубь двора.
Старик повернулся к дому и крикнул:
— Агниппа! Выйди! У нас гости.
Через несколько секунд дверь приоткрылась, вновь выпустив в ночь полоску света, и в щель выглянула обворожительная девушка с золотисто-рыжими волосами, заплетенными в длинные толстые косы. Черные озорные глаза, огромные, обрамленные пушистыми изогнутыми ресницами — словно у самой Нюкты, богини ночи, — весело и изумленно уставились на юношу.
— Гости? У нас?! Кто же?..
Голос такой звонкий и веселый… Девушка походила на весенний ветерок в горах.
— А почему ты так удивилась? — отчего-то рассердился старик. — У нас! Разве мы чем-то отличаемся от других? Ну, не держи гостя на пороге, приготовь комнату.
— Она чистая! — обиделась девушка, и головка исчезла.
— Входи, странник, — пригласил Мена.
Но Атрид стоял, как громом пораженный.
Она!
Девушка с площади!
Что делать?
«Боги! Какой позор! — неслись в голове царя мысли. — Она узнает меня! Агниппа… «Огненная кобылица». Имечко вполне под стать! Впрочем… Сейчас она совсем не похожа на ту гордячку с площади. Взгляд такой озорной и лукавый… И приветливый. Должно быть, она мила и добра, хоть и с причудами. Может, если я ее попрошу, она и смолчит? Заодно узнаю, отчего она так сегодня поступила. Почему не поклонилась? Чего хотела? Думаю, мне даже повезло. Олимпийцы послали мне ответы на все сегодняшние вопросы. Отлично, хватит стоять столбом. Вперед!»
И царь, решительно поднявшись по ступенькам крыльца, вошел в дом.
Он оказался в маленькой и уютной комнате с чисто выбеленными стенами и потолком. Свет очага рыжим пятном танцевал на гладких досках пола, освещая крепкий дубовый стол, стоящий посреди комнаты, и резную скамью под окном, вдоль правой стены, покрытую козьими шкурами. Над очагом висели аккуратные полочки с простой глиняной посудой — мисками и кружками. У дальней стены стоял длинный и широкий сундук, тоже покрытый шкурой — хранилище вещей и одновременно постель, как понял царь. Скорее всего, здесь спал старик.
Что совершенно потрясло Агамемнона, так это стоящие за очагом искусно раскрашенные статуэтки — изображения египетских богов.
Слева молодой человек заметил вход в другую комнату, прикрытый легкими белыми занавесками. Что интересно — из драгоценного полупрозрачного египетского льна.
Там находилась святая святых — комната Агниппы, а сквозь занавески просматривался и проход дальше — вероятно, на кухню.
Агниппа, то бледнея, то краснея, стояла у стола, опираясь на его край руками, лицом к двери, и с настороженным любопытством, внимательно, смотрела на гостя. Длинные косы, мерцая золотом в свете очага, струились вдоль ее стройной фигуры в белом гиматии, перехваченном простым кожаным поясом, черные глаза блестели — в этот момент девушка была как никогда хороша! В ней сейчас ничего не напоминало ту «гордячку на площади», и Атрид невольно залюбовался ею. Его восхищенный взгляд встретился с ее напряженным взглядом, и царь внезапно понял, что она всей душой хочет обрадоваться гостю, назадавать кучу вопросов… но что-то ее останавливает.
Нахмурившись, Агниппа на шаг отошла от стола, все так же пристально всматриваясь в Агамемнона, и задумчиво покачала головой:
— Где-то я тебя видела.
Атрид внутренне похолодел, но попытался спасти положение, улыбнувшись как можно непринужденнее и небрежно обронив:
— Мне многие говорили, что им кажется, будто они встречали меня раньше. Что ж… Наверное, внешность у меня такая! — он с шутливым сокрушением развел руками.
Видимо, его попытка удалась. Напряжение в черных глазах девушки растаяло, а старик облегченно вздохнул и с его лица исчезли все следы суровости и настороженности. Сразу стало видно, что это очень добрый человек.
— Вспомнила! — хлопнула себя по лбу Агниппа и, весело сверкнув глазами,
