В. Бирюк - Найм
Глава 146
Фактически этот «крысюк» за полторы недели сформировал собственную команду. Из моих людей. И эти два дурака и дурочка, когда я понял что к чему и начал задавать прямые вопросы, постоянно на «крысюка» оглядывались, мялись и пытались моё раздражение от него отвратить и принять на себя. «Пострадать за други своя».
А эта сволочь ласково улыбалась — даже и прицепиться толком не к чему. Работы — работались, имение моё — не сожжено, не разрушено. А уж кто с кем спит… Что я, ревнитель нравственности и пример целомудрия? Но я же вижу, как они на него смотрят, как без его кивка — слово сказать боятся, как они от него зависят. Эмоционально, интеллектуально, «совестливо».
Единственное, что несколько притормаживало здешний «праздник жизни» — Домна. В общее «веселье» она не вмешивалась, от комментариев воздерживалась, кормила всех без разбору. Но такое непотребство не приняла и пареньку своему внятно объяснила.
Хохряковичу пришлось выбирать между групповым весельем в мужской компании и одиночеством вдвоём. А Кудряшок потихоньку давил на парня. То насмешками мужчин, то лёгкой порнушкой в исполнении жены, то, через Хотена, дополнительной тяжёлой и грязной работой. Вечером перед моим приездом парня дожали — он стащил у Домны жбанчик пива. Ну, какое же веселье без выпивки?
«Вино и женщины. Так говорите вы.Но мы ж не говорим: мужчины и конфеты».
Домна вообще ничего не говорила. Конфет здесь нет, а её мужчина сбежал к этим паскудникам. Брошенная, одинокая она всю ночь проплакала. А поутру проехалась заявившемуся на завтрак любовнику-изменнику кулаком по морде. «Кудряшковцы», попытавшиеся вступиться за своего «нового члена», тоже… близко познакомились с наличной кухонной утварью. «Скалка кухонная — основной инструмент по превращению мужчины в человека» — дежурная шутка в ритуале бракосочетания в третьем тысячелетии. Основывается на многовековом отечественном опыте.
Собственно говоря, именно эти фиолетовые следы «воспитательной работы» и привлекли моё внимание. С проведением последующего дознания.
Может кому-то покажется, что я зря завёлся. Но нормальный «таинственный остров» взрывается именно изнутри. Проблемы в команде, среди своих куда опаснее всех внешних угроз. Развал Советского Союза — ну просто первое, что по этой теме в голову приходит. А то, что с Кудряшком мы бы сцепились…
Про Нечаевскую «Народную расправу» не интересовались? А «Дочь профессора» не читали? Первая жертва в ходе становления очередной ячейки «Борьбы за…» — обязательно кто-нибудь из своих, из близких.
Ближайшее развитие событий прогнозируется «на раз» — смерть Домны. Подлаживаться под него она бы не стала. А в одиночку… Человеку надо спать. И если он во сне неудачно поворачивается и натыкается на ножик… И так — «шешнадцать раз»…
«— Отчего умерла ваша тёща?
— Грибочков поела.
— А почему всё лицо в синяках?
— Кушать не хотела».
И вовсе не надо кидаться толпой «все — на одного». Один спал, другой ушёл, третий отвернулся… А четвёртый уже стоит над остывающим телом и удивляется:
— Ай-яй-яй. Какое большое несчастье приключилось. Само по себе.
Дальше тоже прозрачно. Имея контролируемого нового повара… «жбанчик с пчелой» у меня запечатанный в усадьбе стоит. Но грибочки, которыми нас пытались… они в здешних лесах просто кучками растут — собрать да посушить — недолго. А там, глядишь, и Ванька-боярич с ближниками появится…
«Ах, ах, ой-ёй-ёйОтравился Ванька мой…».
А после меня — немало всякого чего останется. Высоколиквидного.
Когда до меня дошло, что этот фрукт почти сформировал из моих людей — собственную команду, почти превратил мою заимку в ловушку для меня же…
— Слушай, волчонок, что ты с этим красавчиком ползающим делать собрался?
— Мара, не лезь. Утоплю гада. Омут у меня тут в болоте есть. С мёртвой водой. Отведу и утоплю.
— Погоди. Он же тебе, вроде — нужен. Ну, интересен. Отдай его мне.
— Господи, Марана, зачем тебе этот змий ядовитый? От него же опять гадости будут.
— Не скажи. И гадючий яд пользу приносит. Только змеюку правильно держать надо. Отдай. Поиграться.
Что Мара, что Кудряшок вызывали во мне постоянное чувство опасности. По-разному, с разными привкусами и оттенками. Но… оба — изощрённые убийцы. У обоих — «необщие умения». Причём — смертельно опасные. Для окружающих — вообще, и для меня — конкретно. Для обоих убить кого-то — не проблема, не что-то сверхъестественное — нормальная, многократно повторявшаяся в жизни операция. С комплектами известных, проверенных, хоть и разных у них, достаточно нетривиальных технологий. Для меня они оба ассоциируются с очень опасными зверями: Марана — с крупной, яркой, немного ленивой, смертельно ядовитой змеёй, Кудряшок — со здоровенной злой серой крысой. Тоже — со смертельным укусом.
Но главное — каждый из них — сильная личность. Каждый из них — психологически сильнее меня. Подмять их, подчинить их души так, чтобы они на мир смотрели «из моих рук» — невозможно. Марана — потому что она просто не боится. Ни смерти, ни боли, ничего вообще. Кудряшок — потому что он уверен, что любого сможет перехитрить, обойти, поймать момент слабости.
Если они сойдутся, объединятся… Мало того, что они меня довольно скоро придавят, они элементарно подомнут под себя всех моих людей, всю вотчину. А потом тут такое кубло устроят…
Нет, потом-то они между собой сцепятся. Но это будет настолько сильно «потом», что моим костям будет уже неинтересно. Самое разумное — отвести обоих к моему «источнику мёртвой воды» и там обоих утопить. И потерять два таких… великолепных образца здешнего человечества. А работать с кем? А оставить их при себе… Как мартышке в клетку с голодными львом и крокодилом — съедят без вариантов.
А вот небезызвестный барон Мюнхаузен во время своих охотничьих подвигов… Он, конечно, враль — как тариф МТС — безлимитный. Но ведь выкрутился. Из — «между львом и крокодилом»… И «встречный пал» — реально используется при тушении сильных лесных пожаров, а «клин — клином» — не только пословица, но и технологический приём…
Я, наверное, слишком устал от суеты и нервотрёпки предыдущих дней, каких-то дипломатически-интриганских ходов придумать не смог. Поэтому всё прямо изложил в лицо Маре. Ну, кроме последнего абзаца. Она внимательно меня выслушала, пристально разглядывая. Когда вас рассматривают «во все глаза», причём один глаз вертикальный… и смотрит не моргая, как дуло автомата… Я как-то смущаюсь. Мямлил-мямлил и замолчал.
— Как ты себя называл? Головозад? Похож. Не дёргайся… мартышонок. Смерть ко всем придёт. И к тебе тоже. А вот подгонять её… ни крысам, ни змеям не дано. Отдай-ка ты его мне. И заимку тоже. Ещё пришлёшь прислужницу пошустрее да всякого, чего скажу. Ну и мертвяка своего… в неделю — пару разиков.
И она улыбнулась. Какой мужчина устоит перед такой широкой женской улыбкой! Настолько широкой, что — от уха до уха.
Очень забавно было видеть, как Марана со своими вывернутыми искалеченными ногами на манер кузнечика по двору ходит. А вокруг неё на коленках бегает Кудряшок.
«Крысюка» мы с Ноготком малость побили. И на цепь посадили. Остальных я с заимки забрал.
Конец покосу. Жалко конечно, но… Не доверяю я им. Не «не верю», а именно — «не доверяю». Не по своей злобе, а по неразумению, от обмана, «хороший человек просил»…, но угробить они меня могут. Даже не понимая. Как организовать убийство человека роботами, у которых «Первый закон робототехники» — «Защити человека» — основа позитронных мозгов… Проходили мы это. «Стальные пещеры» — называется. Пусть уж эти… да ещё и без мозгов, даже позитронных — у меня перед глазами побудут. А на заимку я Елицу пришлю — в селении мужчин много, она там наверняка постоянно будет нарываться. А тут только один, калечный и на цепи. Может, у девки бзик пройдёт? Или Марана травками отпоит?
— Лады, Мара. Хозяйствуй здесь. Но уговор — всё, что ты с этим «крысюком» сделаешь — запишешь. Подробненько, по шагам. Чем поила, куда била, что отрезала.
Мара смутилась. Мара! У её… походки есть неоспоримое достоинство — можно смущённо ковырять землю пальцем не нагибаясь.
— Не, Ваня, не получиться. Неграмотная я.
Не фига себе! Богиня и… Стоп. Вопрос об уровне грамотности божественных сущностей где-нибудь рассматривался? Я не в смысле высшего образования с сопроматом и интегрально-дифференциальным. Хотя бы — в объёме средней школы. Кто из богов хоть начальную-то закончил?
Ягве — этот грамотный. Точно — скрижали писал, «Десять заповедей». Египетский Тот… Он, правда, больше по рисованию — делал картинки и называл их «иероглифы». Аллах у мусульман… похоже, неграмотный. Что наши, славянские боги, что олимпийцы греческие — за единичными исключениями читать-писать не умеют. Я понимаю — все сильно занятые. Работают днями и ночами по божественному делу. Но могла бы та же Афина «школу рабочей молодёжи» на Олимпе открыть?
