Дмитрий Светлов - Конкистадоры
— Как ты здесь оказался?! — воскликнул Вова, узнав среди работающих одного из бывших жителей «черной» деревни.
— Здравствуй, хозяин. — Улыбнулся бывший стеклодув. — Мы ушли сюда по доброй воле.
— Сами! Но почему? Или у реки вас обижали?
— Кроме нас там никто не живет, некому обижать. Я не охотник, не пастух и в земле никогда не ковырялся. Не нравится мне там.
— Может, тебя вернуть в Африку? — спросил Саша.
— Мне здесь нравится. Ваш управляющий обещал поставить меня кузнецом.
Трудно понять логику поступков другого человека, особенно если у него совсем другие основы воспитания и жизненные традиции.
— Слышь, Саш. — Вова дернул брата за рукав. — А у нас тут бардак. При такой жизни возникнет новый бандитский беспредел.
— Какой еще беспредел? — удивился брат. — Конкистадоров душим одной левой.
— А ты вспомни фильмы про Дикий Запад, где закон — это револьвер. Кто первым выстрелил, тот и прав.
— Ты к чему это клонишь?
— У нас мэр и стража только в Картахене, в крепостях командуют офицеры, а дальше — «правовой вакуум».
— Чего раньше молчал? Что я сейчас могу сделать?
— Раньше интересовался танцами да рыбалкой. Надоумил бывший стеклодув из Нассау.
— Что теперь? Прикажешь возвращаться в Картахену?
— Снова трясти кошельком. Пиши указ о назначении наших управляющих временными местными начальниками с правом набора стражи.
— А там, где их нет? Например, у тех же хлопковых плантаторов.
— Озадачь дона Джулино ди Аррабаль. Пусть посылает сержанта с десятком солдат.
— Оригинальная мысль, сержант в роли уездного правителя.
— У тебя есть идеи получше? Вот выберут кортесы, и начнется полная анархия.
— Сержанты будут править по неведомому нам уставу, а надо по закону.
— Да, с законом плохо, — вздохнул Вова. — От Панамского перешейка до Антарктиды только один комплект «Соборного уложения».
— Пошли к учителям.
— Зачем? Как они нам помогут?
— Напишут письмо Филофею с Филаретом. — И, заметив недоуменный взгляд брата, продолжил: — Книги отправим в типографию.
Братья отправились на поиски Амвросия и Никодима, которые являлись официальными учителями Закона Божия и прочих премудростей XVI века. Ох, нелегкая это работа, учиться непонятно чему! Деваться некуда, положение обязывает. Поневоле приходится вникать в совершенно иную трактовку истории России, ибо кроме житий святых пришлось заучивать деяния князей, воевод и витязей. Привычная история призвания Рюрика оказалась проходным эпизодом. Всего-то умер новгородский князь Гостомысл, а по лествичному праву наследования власть переходит к старшему в роду, а не старшему сыну. Таковым являлся Рюрик, владелец крепости Ладога, сын старшей дочери Умилы и князя Годлава. Другое дело, что правление Рюрика отмечено объединением земель. Путь из варяг в греки получил защиту в виде новых крепостей. Экспансия Новгорода докатилась до юга и послужила основанием для строительства Киева. Фактически с 845 года Рюрик значительно расширил границы русского государства. В Европе того периода кроме Византии и России были только мелкие феодальные образования. И какой смысл новгородцам призывать импортного мелкого князька, когда от Белого моря до Волоколамска своих хватало.
Близнецы никогда не интересовались историей, даже в школьный период их больше увлекали математические головоломки. Как большинство мальчишек, они лезли в кабинеты физики или химии, дабы что-нибудь покрутить или взорвать. Всякие там истории о походах римлян или гуннов их не затрагивали. Другое дело стибрить карбид и засунуть его в бутылку с водой. Интересно! Тем не менее рассказ о лествичном праве вызвал у Саши вопрос.
— Скажи, Никодим, почему передача наследства старшему по родству изменилась на старшего сына?
— Хороший вопрос. — Учитель с довольным видом огладил бороду. — Ну а сам как думаешь?
— Что я могу думать, если не знаю, как жили в старину?
— Ленишься, это плохо. Вот под твоей рукой огромные земли, ты кому передашь владение, своему сыну или старшему в роду?
— Старшему по родству, — не задумываясь ответил Саша.
— Почему?
— Как более опытному.
— Видишь, как все просто.
— Почему же изменили принцип наследования?
— Изменил Владимир Мономах, дабы избежать усобицы. Дальняя родня начала жечь друг дружку.
Как все просто, когда знаешь! Науки XVI века не очень-то лезли в голову, но братья упорно стремились понять мир, в котором оказались по воле случая.
Монахов увидели недалеко от водопада, где они заинтересованно следили за монтажом водяного колеса.
— Перенимаете европейский опыт? — пошутил Вова.
— Чего тут перенимать? — откровенно удивились учителя. — Что на Соловках, что на Олонце, ничего нового.
— Может, и пушки умеете лить? — съехидничал юноша.
— Сами не лили, а как делать — научим, — спокойно ответил Никодим.
— По делу пришли или балаболить? — строго спросил Амвросий.
— Письмо наставникам надо написать, — ответил Саша.
— Письмо? — удивился Амвросий. — Что же хотите просить у епископов?
Братья переглянулись. Дела! Они-то наставников держали за простых монахов! Хотя, по зрелому размышлению, учитывая размеры Америки и как лихо они в это дело вляпались, помочь юношам могут только толковые и грамотные люди. Это коммунисты сто лет твердили о «мракобесии попов», на деле у алтаря не бывает случайных людей. Религия — очень тонкая тема, церковь плотно закрыла двери перед досужей публикой. Для широкого обсуждения оставлены экстрасенсы, нетрадиционные лекари и прочие знатоки астрала. Понятное дело, большинство из них самые обычные жулики, в основном перекрашенные цыганки, но есть и спецы. Так вот, все они на контроле у церкви. Та же Ванга несколько раз стояла перед алтарем, а на выходе — пшик. Никто из известных экстрасенсов ничего не смог сделать перед алтарем. А те, кто сумел, сами ушли в монастыри. Сегодня равнодушно слушают рассказы о пустынниках, бросивших сытую жизнь и поселившихся в глухомани или вообще на островах, в том числе и Соловецких. А если подумать? Почему они выбрали такие места и почему к ним потянулись люди со своими бедами? Можно помогать, стяжая деньги и блага, а можно служить.
— Просить? — Саша прочистил осипшее горло. — «Соборное уложение» необходимо отправить в типографию.
— Зачем? — продолжал допытываться Амвросий.
— Зачем, зачем! — вспылил Вова. — Вот здесь скоро будет завод, люди поселятся, а законов у градоправителя нет.
— И думы у вас нет, — продолжил Амвросий, — и дьяков, и головы на плечах. «Соборное уложение» давно разослано по всем церквям.
— Вы привезли с собой так много книг?
— Порой смотришь на вас и удивляешься: не бояре, а малые дети. Вы типографию в голландском Нассау зачем сделали?
— Так вы там печатали!
— Где же еще! Ты у епископа книгу открыл, а что она печатная, не увидел.
— Я к печатным книгам привык. Будь рукописная, сразу же обратил бы внимание!
— Чудные вы, бояре, мимо диковинок ходите равнодушно, а на простые вещи смотрите с удивлением.
— Какие есть, — пожал плечами Вова.
— Вот что, бояре, велите своему человеку в Нассау еще буковок отлить, здесь большую типографию поставим.
— Здесь невыгодно, — возразил Саша, — бумагу далеко везти.
— Все о выгоде заботитесь! — начал закипать Никодим. — О пользе думать надо!
— Мы-то как раз думаем, двести километров на юго-восток заложены бумагоделательные заводы.
— А говорите невыгодно! От Москвы до Новгорода все пятьсот по тракту.
— Там много рек и водопадов, — примиряющим тоном вставил Вова, — и для типографии хорошее место нашли.
— Покажите!
— Покажем, без вашего разрешения боимся шаг сделать, — съехидничал Саша.
— Чего боитесь? — Никодим не заметил ехидства. — Или что удумали?
— Удумали, придумали, — фыркнул Вова, — романы печатать будем.
— Какие еще романы? — подозрительно спросил Никодим.
— Вот дон Бобо Карио написал книгу про наш поход в Африку, сейчас пишет про Амазонию.
— Без разрешения его святейшества не позволим.
Вот те на! Зачем разрешение? Сами близнецы на досуге диктовали писарям совместные «мемуары». Уже закончили «Золушку» и «Василису Прекрасную», сейчас писарь расправлял плечи над рукописью «Трех богатырей» и посмеивался над проделками «Кота в сапогах». Забавно, но окружающие воспринимали сюжеты как вполне серьезные «взрослые» истории. Желание сделать книжки более наглядными, с картинками, привело испанских художников в настоящий экстаз. Сами того не подозревая, близнецы «изобрели» литографию.
Путешествие по Десятиречью Гайаны превратилось в настоящую инспекцию. В роли проверяющих выступали учителя, а братья отбивались от сотен вопросов «почему да как». Удивительно, но здесь развитие поселений и крепостей шло более высокими темпами. Многочисленные золотые прииски и отлаженная система снабжения послужила причиной значительного притока добровольцев как из Европы, так и из обжитых районов Новой Испании, Эспаньолы и Кубы. Вместе с тем Амвросий и Никодим начали пенять братьям:
