Дмитрий Светлов - Право на власть
– В какую часть Китая вы хотите попасть? – глядя на Норманна, спросил торговец.
– Я уже был в вашей стране, сейчас туда направляется мой учитель.
– Вот как! – Джу-Сянь повернулся к Хинриху Папу. – Вы хотите дополнить свои знания?
– Да, мой ученик рассказал много интересных, даже невероятных вещей. Я направляюсь в Китай с двумя товарищами.
– Вы все монахи-доминиканцы? – Китаец показал свою осведомленность в европейских делах.
– Мы слушатели университета в Болонье.
– Похвально, познание мира и людей всегда приносит большую пользу. Я возьму вас до Ланьчжоу.
Норманн тут же расстелил свою карту, нашел названный город и хотел спросить о дальнейшем маршруте, но перехватил изумленный взгляд китайца.
– Откуда у вас эта карта? – не скрывая волнения, спросил Джу-Сянь.
– Это моя карта!
– Я понимаю, что ваша, но где вы ее взяли?
– Это моя карта, я сам ее рисовал!
– Вы! Сами! Не поверю! Для этого не хватит десяти человеческих жизней!
– Тем не менее это так!
Китаец что-то пронзительно крикнул, и через мгновение комната заполнилась людьми. Учитель напрягся, явно ожидая вооруженной стычки, впрочем, и Норманн только внешне выглядел безмятежным. Китайцы, не стесняясь, перенесли на другой стол двухметровый кусок шелка с нарисованным маршрутом Великого шелкового пути и начали оживленно тараторить.
– Они нас убьют за вашу карту! – удрученно прошептал Хинрих Пап.
– Могут и попытаться, да вряд ли получится.
Вскоре обсуждение карты начало напоминать жаркий спор. Вот несколько человек выбежали из дома, но достаточно быстро вернулись с новыми торговцами. Вместе с тем незаметно появился хозяин постоялого двора и накрыл для Норманна и учителя стол. В ноздри ударил аромат зеленого чая, а сладкие булочки манили с детства знакомым запахом. Сахар? Сахар! Они оказались не медовыми, а на сахаре! Да еще с айвой и курагой! Объедение! А засахаренные райские яблочки! Наслаждение!
– Нет, уважаемый учитель, нас не будут убивать! – блаженно жмурясь, прочавкал Норманн.
– У еды какой-то странный привкус, а порошок на булочках напоминает мышьяк! – опасливо осматривая еду, ответил Хинрих Пап.
– Это сахар! Скоро вы к нему привыкннете.
– Да? Не знаю, не знаю. Что-то мне не нравится вся эта суета вокруг вашей карты.
Действительно, народу набежало, не протолкнуться. Некоторые даже встали на лавки и разглядывали карту через головы товарищей. Но вот китайцы пришли к какому-то общему решению, еще немного побегали, пошушукались, и перед Норманном плюхнулся увесистый мешок золотых монет.
– Ганзамистр Конрад фон Аттендорн плачет вместе со всем своим ганзатагом! – прокомментировал Норманн.
Затем бесцеремонно принялся выкладывать деньги на стол, сортируя по странам и номиналу.
– Сколько здесь? – осторожно спросил Хинрих Пап.
– Много, очень много. Больше, чем Ганза отсыпала мне за морскую карту.
Драхмы стопочкой сюда, дирхамы рядышком, кьяты потребуют места, что-то их очень много, а вот пайсы с фашистским крестом.
– Вас удовлетворит предложенная нами цена? – вежливо спросил Джу-Сянь.
– Вполне, если желаете, могу еще нарисовать.
Новое восклицание вызвало среди китайцев волнение, а Норманн по-прежнему безмятежно складывал в стопочки золотые монетки. Он быстро догадался о причине невероятной щедрости со стороны китайцев. Горы, реки и перевалы с обходными путями – все эти географические тонкости на самом деле вторичны. Торговцы моментально просекли точный масштаб, которого еще долго не будет знать мир. Копия с карты автомобильных дорог включала в себя не только названия рек и городов, но и флажочки с указанием расстояний. Что там, мили или километры, не имело никакого значения, суть в единой системе мер. Прав китайский торговец, для составления такой карты потребуются многие десятилетия, если не столетия.
Договор о совместном путешествии до Ланьчжоу составлялся очень тщательно, но сначала произошло забавное представление. Китайцы принесли зеркало и по очереди смотрели в нем отражение сначала Норманна, затем Хинриха Папа, а в заключение через зеркало осмотрели карту.
– Чего это они мудрят? – полюбопытствовал Норманн у нотариуса.
– Это стандартная процедура. По их верованию, зеркало отражает истинную сущность всего живого и неживого.
– Хотят убедиться, что я не демон? – хихикнул Норманн.
– Зря смеетесь, я был свидетелем, как однажды зеркало показало на человеке странное клеймо.
– Отправили снимать макияж?
– Нет, сразу убили.
Простота нравов сбила навеянное золотыми монетами хорошее настроение. Обычное вторичное отражение послужило причиной гибели ни в чем не повинного человека. Дальнейшие действия Норманн воспринимал с некоторой опаской. Но нет, осмотр через зеркало удовлетворил китайцев. Уважаемый торговец Ганзейского союза господин Norman von Russ, с одной стороны, и уважаемый купец Поднебесной империи из торговой корпорации Гань, с другой стороны, подписали соглашение о сопровождении монахов Хинриха Папа, Йохана Зиглара и Осеандра Херхена до крепости Ланьчжоу. Касательно господ из Тевтонского ордена была сделана особая оговорка: им разрешается следовать рядом с караваном с обязанностью охранять багаж вышеуказанных монахов.
– Что значит «следовать рядом с караваном»? – Норманн заподозрил подвох.
– Мы их не прогоним, – безразлично ответил китаец.
– Ваш караван пойдет на верблюдах?
– А как же иначе? Не пешком же нам идти!
Вот вам и ответ на скрытую уловку: караван мирно потопал, а цена верблюда вмиг подскочила стократно.
– Ты купишь для них верблюдов? – спросил Хинрих Пап.
– Куплю, и еду куплю, и погонщиков найму, и за оставшиеся два дня ездить на этих двугорбых злюках научу!
– Ты чего раскипятился?
– Я спокоен как египетский сфинкс, скуки ради мне еще с карты десяток копий сделать, и можно отправляться загорать.
– Что еще за сфинкс?
– На обратном пути попроси китайцев немного подвернуть на юг. Там и сфинкса увидишь, и с Буддой познакомишься.
– С тобой все в порядке? Не заболел? – взволнованно спросил учитель.
– Да ладно! Забыли! Занесла меня нелегкая в неизвестные края! На кой ляд мне это надо?
– Что за сфинксы в Египте? Выкупленные из плена франки о них упоминали, но без конкретики.
– Туловище льва, голова человека, бывают с крыльями. Но самое главное, они все каменные.
– Ты говоришь серьезно? Сам видел?
– Да кто в Египет не был? Попробуй найти того, кто долину Гиза не видел! – И осекся. Занесло его не в ту степь.
– Ты никогда мне не рассказывал о Египте.
– Да я там был всего ничего, две недели у моря, – заюлил Норманн.
– Расскажешь?
– Когда? У меня для этого нет времени. Лучше на обратной дороге загляните в те края. Кстати, там много христиан.
– Про христианские земли в Египте я знаю, но они не хотят с нами знаться.
В этот момент Эссуп протянул на подпись листочки рисовой бумаги, каждому по три экземпляра – на китайском, по-латыни и на греческом. Норманн расписался, капнул на бантик алого сургуча и прижал печать. Удивил-таки китайца, тот с нескрываемым любопытством следил за неведомым способом ставить практически вечную печать.
Оставив в городской церкви золото вместе с Хинрихом Папом, Норманн отправился на рынок. Если с запасами еды проблем нет, то верблюдов с собой не привезли. Прошел по кругу раз, другой… Бесполезно. Никто ничего не знает или не понимает. Вернулся ближе к воротам, где сидели европейцы. Никакого результата, пожимают плечами и указывают куда-то вдаль. Базарные мытарства дали только одну пользу – нашел продавца охотничьих стрел, где вместо металлического наконечника насажен керамический шарик. Удобная штука бить уток-гусей и всяких куропаток. Там же увидел стрелы со свинцовыми шариками, это для охоты на рабов, другого варианта просто не может быть. От отчаяния решился идти в монгольский загон. А что прикажете делать? Без верблюдов и погонщиков бессмысленно отправляться в путешествие протяженностью в три тысячи километров.
Для начала решил обойти периметр примитивного ограждения, в душе теплилась надежда, что скотина может пастись с противоположной от постоялых дворов стороны. Однако вскоре пришлось остановиться: увиденная картина исключала дальнейший обход монгольского поселения. Монголы проходили через разрывы между ограждающими корзинами, спокойно присаживались и справляли свои естественные надобности. Однако шокировало не это и даже не обширная загаженная площадь – он был в ступоре от соседства мужчин и женщин, которые мило беседовали между потугами гладких мышц. Попятившись назад, Норманн решился войти через центральный вход. Никакого намека на ворота. Шаг вперед, и он оказался среди примитивных строений по типу шалашей. Никакого войлока, юрты покрыты лохматыми лошадиными шкурами, а воздух переполнен жутким вонизмом. Через несколько шагов заметил скопление людей, которые собрались недалеко от центрального шатра. Еще один рынок? Может быть. В любом случае никто на него не набросится, вход не запрещен, в противном случае его тормознули бы у первой же юрты.
