Юрий Валин - Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Проснулся Женька от пения птиц. Рассвело, видимо, недавно, косые солнечные лучи лишь местами касались сосновых крон, но пичуги орали радостно и вдохновенно, словно война уже и вовсе закончилась. Младший сержант Земляков сел и закряхтел — боль в крестце никуда не делась. Дверь землянки была распахнута, был виден лес. Женька попробовал протереть глаза — опять закряхтел. Гуля на глазу тоже никуда не делась. Подхватив карабин, геройский переводчик сполз с жестковатых, хоть и покрытых сеном, нар, поднялся по земляным ступенькам и обнаружил сидящего на пеньке Поборца. Без своего универсального пиджака проводник выглядел и вовсе худющим мальчишкой.
— Проснулся? — Михась щурился на солнце. — А я гляджу, солнечна сегодня. Летаць будут.
— Кто?
— Да самалеты ж. А нам дароги переходить.
— Это конечно. — Женька сощурился на кроны сосен. — А это кто щебечет?
— Чаго?
— Что за птицы?
— Берасцянки[88] гарлапанять, — снисходительно пояснил следопыт. — А тебя старший да штабу кличет.
— Так почему не будишь?
— Подождут. Ты и так просыпался.
— Пойдем быстрее. Начальство, оно, знаешь ли…
— Чаго там. Ты ж вон учора это… Ясно ж дело сложное…
— Ну, в общем, да, — Женька постарался одернуть масккостюм.
Штабная землянка была пуста и просторна, окошки-бойницы пропускали достаточно света. Женька прихлебывал чай и размышлял о том, что хлеб кустарной выпечки — довольно интересная штука. И как они умудряются? Вкусно ведь.
— …Маршрут ваш я уточнять не собираюсь, — заверил комендант. — Но вот по персоналиям не могу не упомянуть…
Деда-коменданта звали Авдей Леонидович. Был он не по-партизански выбрит, носил на поясе аккуратную немецкую кобуру с маленьким «вальтером» и, судя по всему, имел солидный лесной опыт.
— А что по персоналиям? — насторожился Нерода. — С Поборцем мы уже шли. Парень толковый.
— Та я не про него, — Авдей Леонидович неспешно свернул цигарку, поковырялся с самодельным мундштуком. — Я Михася еще вовсе сопляком знал. Толковым разведчиком был, да. Ежели в деле. А если сидит, так «взбрыкне», что прямо удивительно. Доведет — сейчас поопытнее его все одно никого не найти. Нет, доведет. Я насчет товарища Лебедева…
Нерода покосился на младшего агента группы — Женька глотнул из кружки и поинтересовался:
— А что товарищ Лебедев? Отсутствует? Нездоров?
— Вчера листовку мне на утверждение приносил. С виду был бодр, — комендант чиркнул самодельной зажигалкой, блаженно выпустил клуб дыма. — Но ежели у вас ответственное задание… А я так понял, что очень даже ответственное, лучше я вам Еремчука дам. Он почти оправился, политически грамотный…
— А Лебедев, значит, из не совсем устойчивых? — спросил Женька.
— Это кто сказал? — удивился комендант. — Очень грамотный товарищ. Мы ж без него как без рук. Митинги, наглядная агитация. Даже штаб соединения…
— Так и мы о том же. Командир из кадровых, проверенный, нам такой и нужен.
Авдей Леонидович отмахнулся от особо густого клуба дыма, внимательно посмотрел на Землякова.
— Так ведь редкий специалист наш товарищ Лебедев. Специальный. По агитации, и художник весьма даровитый. Используем мы его сугубо целенаправленно. Нет, по задаче вам больше Сеня Еремчук подойдет. В рейд его не взяли — плечо еще не заросло. Но на нем, как на собаке, затягивается. Лихой хлопец…
— С Лебедевым что не так? — тихо спросил Женька.
— Да все так. Опыта у него боевого маловато. — Старик пыхнул ядовитой цигаркой. — Штабной он работник. Шибко ценный.
Земляков вынул из-за пазухи очки, неторопливо выправил погнувшуюся дужку и нацепил оптический прибор на нос:
— Получается, кадровый командир, и не имеет боевого опыта? Он же вроде с 41-го воюет? И не ходил на задание?
Комендант оценил новый облик гостя, неспешно затушил цигарку:
— А вы, товарищ лейтенант, выходит, и по этому самому делу?
— Группа у нас небольшая. Приходится совмещать, — Женька улыбнулся, пытаясь копировать манеру одного опытного знакомого.
— Понятное дело, — комендант кашлянул. — Значит, о Лебедеве, гм… Ничего дурного сказать не могу. Человек очень образованный, правильный и подкованный. Даже слишком правильный. У нас тут ведь народ разный. В смысле с разнообразным жизненным опытом и понятием о дисциплине. То немца пленного не доведут, то еще что учудят. Наш Особый отдел те случаи, конечно, изобличает и безоговорочно искореняет. С учетом текущей обстановки, так сказать. И не всегда уместно мелкие проступки бойцов принципиально раздувать и возводить в тему для широкого митинга.
— Понятно. Лебедев, бывает, и перегибает?
— Некоторым так кажется, — дипломатично пояснил Авдей Леонидович. — Лебедева к нам из «За Родину» прислали, а до этого он в 11-й Быховской, кажется, работал. Наглядную агитацию он нам, конечно, на очень достойный уровень поднял, но…
— Не со всеми сработался?
— Можно и так сказать, — Авдей Леонидович поднял взгляд от своего изжеванного мундштука. — И еще он художник. Ну, из творческих. Если вам серьезный человек нужен…
— Спасибо, — Женька снова улыбнулся. — Нам нужен политрук Лебедев. Кое-какое представление о нем мы имеем.
— Понял, — комендант встал. — Сейчас вызову лейтенанта.
— Бойцов, что нас проводят, тоже сразу позовите, — напомнил Нерода.
— А как же, само собою, — комендант вышел.
Опергруппа послушала голоса за дверью, отдаленную канонаду. Нерода прошептал:
— А если этот Лебедев вовсе не тот Лебедев? Подставим человека. Вон дед уже что-то учуял.
— Угу, полный тезка нашего Лебедева и в той же бригаде? И тоже художник?
— Мало ли какие совпадения бывают.
— Уточним. Все уточним. Для этого и знакомимся.
— Жека, это ведь не кино про Штырлица.
— Так и я не Мюллер. Попробуем…
Вернулся комендант, кряхтя, устроился за столом.
— Спина? — с сочувствием спросил Женька.
— Застудил ненароком. Хроническое. Еще в 20-м прохватило, так и допекает, иной раз спасу никакого нет.
— И тогда воевали? — с уважением спросил Нерода.
— Пришлось.
— А в мирное время кем трудились?
— В мирное время на самом мирном участке и работал. Агроном, картофель мы выращивали…
Вошли трое — двое бойцов и командир средних лет — в аккуратной военной форме, даже с погонами. У всех троих лица озадаченные — понятно, вызов внезапный.
— Присаживайтесь, товарищи, — пригласил комендант. — Прибыли к нам представители армии. Требуется оказать содействие.
Бойцы подсели к столу, лейтенант примостился на скамье у двери.
— Вы, Лебедев, придвигайтесь, придвигайтесь, — Авдей Леонидович похлопал по разостланной карте. — Нагляднее будет.
— У меня краски разведены… По плану выпуск «Боевой молнии».
— Хорошее дело. Актуальное, — заулыбался Женька. — Мы вас надолго не задержим. Сутки-двое. Вернетесь, красным цветом «молнию» дорисуете — «О полном и безоговорочном уничтожении оккупантов в Бобруйском котле».
Лебедев непонимающе глянул на коменданта:
— Товарищ исполняющий обязанности, разве я не…
— Такой особый момент. Нужно и с нашей стороны проявить полную ответственность, — пояснил комендант. — Абы кого послать я не могу, сами понимаете. Еще не хватало опозорить бригаду в такие дни.
— Совершенно верно. Задание у нас важное, люди нужны знающие и проверенные, — Земляков взял карандаш. — Собственно, от вас, товарищи партизаны, требуется провести нас вот сюда. Без суеты и шума.
Бойцы следили за карандашом, скользящим по потрепанной карте, Лебедев картой не слишком интересовался, поглядывал на коменданта. Лицо у лейтенанта округлое, почти без загара. Глаза красноватые — по ночам работает. Губы, припухлые, как у подростка, сейчас поджаты: удивлен и слегка обижен. В пределах. Все в пределах. Оторвали от привычной работы. Вдруг куда-то зачем-то идти. Нормальная реакция.
— Так чаго ж, доведем, — заверил щербатый автоматчик. — Тут и недалече. Немец, правда, по лесу шляется.
— Именно, — сказал Нерода. — Нам лучше без шума.
— Не сомневайтесь. Хлопцы выведут, — комендант вынул кисет. — Места наши, известные. А товарищ Лебедев проконтролирует, чтоб без всяких закидонов. Понял, Поповец?
Худой Поповец обиделся:
— Так я же это… полностью. Ребилитировался.
— Потому и доверяем, — комендант глянул на Землякова.
— Готовимся, через час выходим, — сказал Женька.
Кажется, Лебедев хотел что-то сказать, но раздумал. Осознал, что придется идти, складка на лбу чуть разгладилась. Начинает лысеть. Спокоен. Почти спокоен. В пределах. Поднялся следом за бойцами…
— А вас, товарищ Лебедев, я попрошу остаться, — ляпнул Земляков.
