Мы, Мигель Мартинес. Гражданская война - Влад Тарханов
— Скажи, зачем пролетарскому государству нужно элитное жильё?
— Во-первых, у нас тоже есть элита, которой нужны условия для работы, которые соответствуют их ответственности. Во-вторых, такое жильё мы будем предоставлять иностранным специалистам, которые нам сейчас очень нужны, чтобы наладить производство. В-третьих, элитным жильём награждать передовиков производства, чтобы у людей был стимул…
— Понял, молодец, всё продумала. Когда будешь докладывать по этому вопросу?
— Двадцать шестого у себя, а потом будем выносить на коллегию.
— Хорошо. Я постараюсь послушать, как ты справишься.
— Ой, не хотелось бы, чтобы подумали, что ты меня…
— Вах, понял, хорошо, сама справляйся. Идём поужинаем. Я проголодался. Как-то сегодня ничего кроме чая не удавалось перехватить.
Ужин в кругу семьи.
Что еще нужно человеку для счастья? Здесь и сейчас, наверное, ничего больше. А так очень много нужно, очень. Хотя бы, чтобы страна была жива. Но мысли и разговоры о стране Иосиф оставил на работе. Утром будет новый день, новые мысли, новые проблемы. А пока была возможность просто наслаждаться теплым летним вечером. В такие дни стол накрывался на улице. Ужинать на свежем воздухе всегда было приятно. Да, дети растут, очень скоро надо будет подыскать дачу просторнее. Тут маловато места, а детям нужен простор. Подумаю и над этим.
Он позволил себе немного легкого грузинского вина. Что ему только не присылали. Больше всего по вкусу были красные вина из винограда Изабелла, который прекрасно прижился на Кавказе, а напиток из него получался в меру терпким, с насыщенным вкусом и тонким ароматом. А еще цвет, близкий к рубиновому. Такой цвет говорил о том, что виноград был хорош и отдал всю свою силу в перебродивший сок. Он вспомнил большие каменные чаши, в которых люди ногами давили спелые ягоды. Время сбора урожая и давка вина — это праздник в каждом селении. Зато и результат — вот он на столе, радует глаз и вкус. Год — и ясно, каков будет результат труда винодела. А вот у государственного деятеля год — это не тот срок, когда результаты его трудов станут видны. С этими мыслями вождь уснул.
Глава девятнадцатая. Берлинская конференция
Берлин. Потсдамская площадь. Гранд-отель «Экспланада»
7 августа 1933 года
(гранд-отель «Экспланада» — разрушен бомбардировкой союзников в 1945 году)
Больше месяца у меня ушло на подготовку к этой конференции. Со всего мира съехались писатели, драматурги, ученые, поэты, люди искусства, кинозвезды. Эти полторы сотен имен объединяло одно: они считали явной угрозу нацизма и фашизма. Большинство были немцы, но присутствовали и представители других стран, в том числе делегация из СССР, которую возглавил Алексей Толстой. Большим успехом был приезд Альберта Эйнштейна, который старался держаться от политики как можно дальше. Но удалось его уговорить. Второй большой удачей стала возможность провести конференцию в роскошном отеле «Эспланада». Дело в том, что семья, владевшая этим заведением, сочувствовала монархистам, а как иначе — это были представители немецкой аристократии с многовековой родословной. Тут проводил свои мужские вечеринки Вильгельм II, а сейчас владельцы отказались вывешивать на здании триколор Веймарской республики. Сюда был закрыт путь нацистам, которых владельцы просто презирали, но и коммунисты считались персонами нон грата. Роскошные номера привлекали сюда мировых знаменитостей, а охрана отеля была на самом высоком уровне. И вот семья фон Доннерсмарков пошла нам навстречу. Наверное, сыграл свою роль звездный пул, который согласился участвовать в конференции. Мне до сих пор трудно было представить себе, что нам это удалось — провести конференцию именно здесь.
Но ещё весь этот месяц я периодически возвращался к поискам Марии Остен. Она не приехала в означенное время в Германию. И товарищи не знали, где и как ее искать. Связной в Австрии посадил ее на поезд, но границу страны девушка так и не пересекала. Один из немецких товарищей сказал мне, что Марию искали нацисты, поэтому она добиралась в страну кружным путем. Мне даже страшно было представить, что могут сделать с ней нацисты, если сумеют найти. К сожалению, время утекало, как вода сквозь пальцы, а тут еще мне нужен был тот контакт, ниточка к событиям последнего времени в Германии. Найти этого человека не представляло труда. Главное было застать его в таком месте, чтобы можно бы спокойно поговорить. К сожалению, прямых подходов к нему, как и общих знакомых я не имел. Рекомендация Марии Зентары-Малевской тут не слишком подходила для начала знакомства, этот козырь стоило бы приберечь для серьезного разговора. Впрочем, я тут вполне официально под своей собственной личиной, точнее, я сейчас Михаил Кольцов, точнее, уф… я порой сам путаюсь кто и где я. Ладно, не в этом суть. Придется импровизировать. В общем, мне нужен был еще один тип с двойной фамилией. Не пойму, откуда у поляков страсть громоздить себе двойные фамилии, а еще брать по три-четыре имени? Но двойные фамилии всё-таки превалируют. Я нашёл его в манеже. Лейтенант-кавалерист Герман фон Оппельн-Брониковский гарцевал на роскошном жеребце соловой масти — золотистая шкура и почти ослепительно-белая грива, и хвост делали этого выдающегося представителя конной породы просто писаным красавцем. Герман серьезно увлекался конным спортом, был участником сборной Германии в выездке, говорят, он реально претендует на место в олимпийской команде страны. Вот вам и повод для разговора. Мне оставалось дождаться только когда они закончат свои упражнения, и служитель уведет коня в стойло, а я тут же подхожу к лейтенанту и представляюсь:
— Михаил Кольцов. Журналист. Имею честь видеть Вы Герман фон Оппельн-Брониковский?
— Да, что вам угодно?
— Мне известно, что вы претендуете на место в олимпийской сборной Германии. Не согласитесь ли дать интервью? Мне и моим читателям интересна тема конного спорта.
— Это возможно. Но не сегодня и не в ближайшее время. Я человек военный. А вот восьмого августа вас устроит?
— Конечно!
— В пять у меня тренировка. В семь вечера на этом же манеже вас устроит?
— Более чем.
Мы обменялись визитками и разошлись. Как говориться, дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Не хотел проявлять излишнюю настойчивость, тем более что знакомство, как таковое еще и не состоялось. А на интервью у меня были очень большие надежды. Возможно, удастся что-то выяснить. Впрочем, это может быть только призрак информации, но порой и этого бывает достаточно, чтобы сделать правильные выводы.
А пока только сплетни о том, что президент Гинденбург всё больше и больше недоволен работой
