Режиссер Советского Союза 3 - Александр Яманов
— Сцена тридцать девять, кадр три, дубль четыре, — прозвучали слова ассистента.
Молча, машу рукой обоим героям. Вроде всё шло нормально — и опять, какая отмашка или хрен вообще пойми чего. Меня, наконец, прорвали долго сдерживаемые эмоции. Я припомнил потерянное время, испорченную плёнку, вчерашнее опоздание Васильева и то, что мы едва увели его от одной из поклонниц в Анапе. Там деваха, видать, очень возжелала проверить, каково оно — провести ночь с актёром, сыгравшим журналиста. Распинался минуты три, успокаиваясь и начиная снова. В итоге обстановку разрядила Демонжо, с невинным видом задавшая вопрос.
— А что есть такое «ёрш твою медь»?
Все ржали как кони, в том числе и я. Кто-то попытался через переводчика растолковать кинодиве о чём речь, но Милен ничего не поняла. В итоге было весело, но времени потеряли немерено. Опять грим, причёски и свет, так как солнце не стоит на месте. Единственное, предупредил Васильева — если он хорошенько не вмажет Белову, то может забыть о презентации фильма. И вообще, отцеплю от всех подобных мероприятий.
Бля. Ну нельзя же воспринимать мои слова всерьёз. Удар должен быть постановочным. А Юра приложил своего тёзку от души, тот аж упал. Но это длилось недолго. Белов вскочил и под крики актрис и ассистенток полез в настоящую драку. Как итог два разругавшихся актёра, хороший такой бланш на лице Белова, разделившийся на две группировки коллектив и жутко довольный режиссёр. Кадр вышел просто идеальным. Решаю ещё сильнее взбодрить коллег.
— Я одному из вас ещё бракованный запасной парашют попрошу положить. Вот тогда мы такой достоверности добьёмся, что Станиславский бы бился в экстазе.
У обоих скоро реальные прыжки с парашютом. Просто все решили, что так надо для дела. Я тоже буду прыгать, вместе со всеми. Должны же все действующие лица войти в образ. Только после моих слов Васильев заявил, что покидает съёмки. Моисеич долго его убеждал, что я пошутил. Но Юрий всё равно периодами бросал на меня подозрительные взгляды.
Я вам говорил, что всё зло от баб? Повторю ещё раз, потому что своего мнения не изменил. Через три недели фактической идиллии, скандал закатила Терентьева. Обычно Нонна молчалива и исполнительна. Общается больше с двумя знакомыми ассистентками, хотя и от коллектива не отбивается. В общем, приятный, но малозаметный член группы.
И тут вдруг слёзы и желание покинуть съёмочную площадку. Я сначала ничего не понял, так как с утра у нас было два вылета и съёмка одного очень сложного манёвра. Эпизод Терентьевой был намечен на более позднее время. Типа закат, прогулка двух помирившихся молодых людей, и «та самая» сцена. Мы с Моисеичем и технарями два дня аппаратуру настраивали, чтобы изобразить обнажённую натуру в свете заходящего солнца и при этом ничего толком не показать зрителю. Это когда стоит человек, а виден только его силуэт, из-за бьющих в лицо зрителя солнечных лучей. Сначала испытывали на мне, далее уговорили Демонжо в бикини. Собственно Терентьеву мы собирались снимать в трусиках телесного цвета, и обнажена у неё будет только грудь. Должно получиться в высшей степени красиво и эротично. И если советская приёмная комиссия эпизод вырежет, то западный зритель точно должен оценить. Но… гладко было на бумаге.
Только не прерывать же съёмки из-за чьего-то бзика. Я сам весь на нервах. Отвожу Нонну в её комнату, сую стакан с разбавленным холодной водой вином.
— Пей! — приказываю и чуть ли не насильно вливаю в неё коктейль.
Смотрю, вроде успокоилась. Губы перестали трястись и потоки жидкости не орошают форменную гимнастёрку военврача.
— Рассказывай. Только без истерик и долгих вступлений. Правильно пойми, сцена давно обговорена, и мы выбиваемся из графика.
Сам от души прикладываюсь к стакану, только вино разбавлять не стал. А ничего так, неплохое белое!
В общем, быстро не получилось. Но удалось выяснить, что у Терентьевой проблемы с мужем. Товарищ мажор почувствовал власть и начал ею пользоваться. Сначала Нонна с трудом получила разрешение на участие в нашем фильме. Далее он потребовал чуть ли не согласовывать с ним сценарий. Про эротическую сцену актриса даже заикнуться боялась. Супруг уже приходил в ярость оттого, что его жене по сюжету придётся целоваться с партнёром. В общем, на выходные супруги созвонились, и Нонне был предъявлен ультиматум. При наличии подобных провокационных сцен, речь может идти даже о разводе.
Долго рассусоливать я не собирался. Но мужик — реально дурак. Зачем ты женился на актрисе, если ревнуешь её к экранному партнёру? Поверьте, у той же Терентьевой было много вариантов не хуже условного Василева. Одни бравые лётчики чего стоят. И сильно сомневаюсь, что муж Терентьевой хранит ей верность, судя по тому, что я о нём слышал.
— Если ты хочешь остаться в профессии, и для тебя важен брак, то договаривайся с мужем. Завтра едем в город и звоним ему. Пусть прилетает и присутствует на всех сценах, коль настолько ревнив. Будто жена не может изменить ему вне съёмок.
— Но как? — Терентьева робко попыталась возразить.
— А вот так! Работа у нас такая! Может, тебе за карьеру ещё с тридцатью партнёрами придётся поцеловаться, или интим изобразить. Будешь каждый раз истерить и бегать спрашивать разрешение супруга?
Смотрю в зелёные глазищи и понимаю, что всё намного хуже. Дело не только в сегодняшней ситуации. Вот и выходи за сыночка министра, для которого ты — просто красивая кукла. А ведь Терентьева не просто красивая, она ещё умная женщина и интересный собеседник. Просто её молчание и некоторая отстранённость, как раз из-за проблем в семейной жизни.
Кроме других достоинств, Нонна оказалась дамой со стержнем. Никуда ехать звонить мы не стали, и сняли эпизод буквально с двух кадров. Актриса так нервничала, что тело её покрылось мурашками, хотя на улице было достаточно тепло. Зато это придало особую изюминку нашему провокационному кадру. Мурашки, едва видимый мокрый сосок и струящаяся вода. Просто загляденье, а не кадр!
Далее особых эксцессов не было. Основные батальные съёмки прошли на удивление отлично. Теперь осталось совместить их с уже отснятым материалом в павильонах на имитаторах. Я уже мысленно потирал руки, в надежде, что осталось всего дней семь, ну максимум — десять. Все уже порядком вымотались, и даже еженедельное посещение Анапы не помогало. Да и народу там прибавилось, что не добавляло душевного комфорта.
