Режиссер Советского Союза 3 - Александр Яманов
Вот только общага расположена километрах в двадцати, и каждое утро придётся посылать за коллегами автобус. Остальные расположились в обычных деревенских домах и армейских палатках. Питание было организовано на уровне, наш пробивной завхоз где-то раздобыл сразу две походные кухни. В принципе, и французы не переломились, если бы два месяца пожили в палатках или домах. Никого здесь мариновать не собирались. В качестве культурной программы, на каждые выходные у нас запланирован выезд в Анапу. Пока наплыва туристов в городе нет, можно отлично отдохнуть — позагорать на море и даже искупаться, сходить в кино или ресторан.
Но это всё в будущем. Сейчас я ловлю минуту покоя замечательного мартовского вечера наедине с «Джеком». Но ведь всегда найдётся какой-нибудь нехороший человек, который захочет даже в кубанской станице нарушить ваш покой.
— А чего это ты здесь пьёшь? Ещё и в одиночестве! Нехорошо это — отрываться от коллектива.
Моисеич подкрался как следопыт, и его печальные глаза осуждающе смотрели на меня любимого.
— Да это американский шмурдяк, — пытаюсь вяло оправдаться, — Гонят из кукурузы. Хрень редкостная…
— Поэтому ты пьёшь его в одиночестве, как Мальчиш-Плохиш ел своё варенье? Давай, наливай, — рассмеялся мой помощник и плюхнулся на соседний стул.
М-да! Я ранее не закусывал «Jack Daniel’s» салом, солёными огурцами и чёрным хлебом, которые притащил Зельцер, только чеснока не хватало. Но ничего так, хорошо идёт.
— Ты чего весь такой смурной, Лёша, — после третьей Моисеич решил, что настала пора для душевного разговора, — Ведь хорошо всё! Приехали, расположились, и вообще! Хоть завтра съёмки начинай. Ты же, как сжатая пружина. Может, тебе, вместо «Джека», сходить в гости к какой-нибудь Нике? Надо немного скинуть уровень давления, а то сорвёшься.
Глазки режиссёра стали ехидными-ехидными.
— Какая Ника?
— Ваша, с радио. Приехала, мол, повышать свой режиссёрский уровень, — видя, что я ничего не понял, Зельцер поясняет, — Вероника, которая вашу кинопанораму ведёт и музыкальную передачу редактирует. Фигуристая такая, высокая и вообще деваха на загляденье. Все же в курсе, что она по тебе сохнет. А после того, как узнала про твои шуры-муры со шведкой, места себе не находит. Даже в эту глушь примчалась, по надуманной причине.
Вот же… старый сплетник. А ещё фронтовик и заслуженный деятель искусств.
— Она вроде замужем, или скоро должна выйти.
— Для настоящей любви, подобные преграды — не помеха, — рассмеялся Зельцер и опрокинул очередной стакан с бурбоном, — Оно, может, к лучшему. Девка перебесится и успокоится. Может, после этого её брак станет только крепче. Да и ты в норму придёшь. А то смотришь на всех, как Ленин на буржуазию. Таким макаром, через три дня народ нервничать начнёт.
— Давай проваливай отсюда, старый сводник, — с улыбкой отвечаю Моисеичу, — И прекращай моё виски хлебать как воду, его почти не осталось. Иди вон, самогон местный раздобудь — тебе всё равно, что пить. А напряжён я потому, что всё идёт слишком хорошо. Так не бывает. Будто затишье перед бурей. Прошлые съёмки прошли как по маслу, в Париж смотался и тоже без последствий. Сюда переехали — будто с Горького в павильон «Мосфильма» перебрались. Даже автобус ни разу не сломался.
— Ты ещё нас сглазь! Хватит переживать и себя накручивать. Нам завтра работать начинать, а ты впал в апатию, ещё и бухаешь сам с собой. Всё идёт хорошо, потому что у нас собран отличный коллектив, и мы долго готовились. А с Вероникой ты прогуляйся вечерком, природа здесь отличная. Просто пообщайся с девушкой, а то она сама не своя.
— Чего ты под меня подкладываешь всяких малолеток? Сказал же — всё в порядке.
— Какая малолетка? Ты бы видел, какие там сиськи! — восхищённо воскликнул Зельцер, дополняя жестами размер груди девушки, — Они вчера устроили себе принятие солнечных ванн после обеда. Я успел рассмотреть. А мужская часть коллектива вообще впала в прострацию.
— Не доводи до греха, Моисеич, уйди с миром, — произношу под хохот удаляющегося Зельцера.
Вот пришёл, понимаешь, разбередил мои душевные сомнения. Ещё и полбутылки «Джека» выпил, чёрт нерусский.
А на следующий день началась работа. Вернее, это был продуманный конвейер, где каждый член съёмочной группы знал своё место. Используя две камеры, мы одновременно снимали бытовые сцены и часть боёв в воздухе. Через две недели подобной каторги, ещё и на улице стало жарко — народ взбунтовался, потребовав обещанной Анапы.
Нормально скатались, без эксцессов. Джигиты не приставали, драк и прочих непотребств не было. Хотя у Демонжо нормально отдохнуть не получилось. На веранде одного из кафе ей просто не дали нормально поесть. Народ просил автографы, фотографировался и просто выражал свою симпатию. К чести иностранной звезды, она никоим образом не показала недовольства. Наоборот, была мила, любезна и к восторгу публики отвечала по-русски. Впрочем, повышенное внимание касалось всех известных актёров нашей группы. Советские товарищи брали пример с французской кинодивы, и тоже уделяли много времени фанатам.
В общем, хорошо отдохнули, и пошла работа. Самолёты взлетали по несколько раз в день. Вместе с ними мотались сразу две съёмочные группы. Третья камера работала на земле. Кадров хватало — массовка, результаты бомбардировок арены боёв, некоторые бытовые сцены. Иногда меня посещали мысли о грядущих неприятностях, но снова затягивал омут работы.
Мы мало того, что пахали как негры, так ещё умудрялись менять сценарий по ходу съёмок. Особо коллег возбудил тот факт, что надо переснять две любовные сцены обоих наших парочек. Думаю, что такого количества советов актёры не получали ни разу в жизни. Этот как в анекдоте — «можно ли заняться сексом на Красной Площади». Зато было легко и весело.
Все долго веселились над сценой драки героев Белова и Васильева. Последний, несмотря на бравый вид, оказался классическим интеллигентом, ни разу не участвовавшим в драках. Для него ударить человек по лицу, даже в кино — чуть ли не святотатство. К сожалению, это отразилось на процессе съёмок.
