Тим Пауэрс - Чёрным по чёрному

– Ты не помнишь?

– Нет, будь я проклят. Последнее, что я помню, это… ринувшихся с небес к земле крылатых стражей. Волшебник вновь кивнул:

– Так я и думал. Сражался здесь Артур. Даффи обернулся, уставив в волшебника палец.

– Ничего подобного! – выкрикнул он. – Сейчас все вспомню – сколько раз видел, как не сразу могут прийти в себя после особо серьезной заварухи. – В ярости пнув страховидную ногу мертвого африта, уже шепотом добавил: – А здесь точно было дело. – Он принялся расхаживать. Ступив в широкий круг выжженной травы, закусил губу. – Ладно, – раздраженно бросил он и указал на склон: – Кто эти люди?

– В большинстве венгры, – спокойно ответил Аврелиан. – Очень надеюсь, правда не слишком верю, что между ними отыщется и труп Заполи. Вон тот, ополовиненный, Антоку. Ты его прикончил.

– Кого? А, мандарина! О, – Даффи пожал плечами, – думаю, это кстати.

– Да.

– Так. Что же испортилось в твоих, будь они неладны, глаза отводящих заклинаниях?

Волшебник нахмурился, украдкой покосившись на короля.

– Ничего. Магическим даром пройти мою волшебную завесу эти молодцы не обладали… но оказались вполне сносными следопытами, чтобы следовать за кем-то, у кого дар был. – Он уже перевел дыхание и проворно отступил от дерева. – Собери всех наших, кто стоит на ногах, – обратился он к Даффи, – и пусть перенесут короля в повозку. И еще я посоветовал бы вытащить из упряжи мертвую лошадь. Я пока займусь ранеными.

– Прошу прощения, сир, – добавил он, обернувшись к королю, и направился вниз по склону.

Даффи наклонился поднять упавший меч и обнаружил подмену.

– Постой! – крикнул он волшебнику. – Почему этот меч? Я думал… он и я… уговорились взять что-нибудь поновей.

Аврелиан обернулся на ходу.

– То было, когда ты и он вроде как дудели в одну дудку. Когда же Артур сам по себе, то по-прежнему предпочитает старый меч. Счастье, что я додумался взять его с собой. – Аврелиан двинулся дальше, затем наклонился осмотреть раненого викинга.

– Не горюй, дружище, – сказал Король-Рыбак Брайану. – Знаю, это нелегко. Будь оно легко, вместо тебя нашли бы кого-то еще.

Даффи проводил взглядом Аврелиана и пожал плечами.

– Значит, оно легко, – заметил он, – ибо вместо меня, безусловно, нашли кого-то еще.

КНИГА ТРЕТЬЯ

И был в ту ночь над равниной грохот, точно сошлись великие воинства, и блуждающие огни, коим нет объяснения, и диковинные небесные знамения..

Из записей Кемале Паши-Заде, летописца султана Сулеймана эль Кануны

Кромка прямоугольника, образованного на оштукатуренной стене лучами послеполуденного солнца, сдвинулась еще на несколько дюймов, и Брайан Даффи чуть приподнялся, чтобы убрать в тень лицо – еще немного, и укрыться от надоедливого солнца можно будет, только растянувшись на скамье, под нижней границей света и тени.

– Так берешь или нет? – уже нетерпеливо повторил стоящий в дверном проеме юнец. Он поигрывал бечевкой с привязанной на конце маленькой человеческой фигуркой серого цвета.

Даффи захлопал глазами, как филин из дупла, и, не спеша с ответом, сделал добрый глоток тепловатого красного вина. Слишком уж паренек вырядился, заключил ирландец. Эдакие синие буфы с вычурными разрезами и красными атласными вставками вполне годятся щеголять перед дамами, но для сражения куда лучше старая кожа и перчатки с плотными крагами.

– Ты собрался в этом сражаться? – спросил он. – Коли так, надеюсь, это не выходной наряд. – И, вспомнив заданный вопрос, добавил: – Нет, спасибо. Корень мандрагоры мне не нужен. По мне, лучше довериться собственной сноровке.

Молодой ландскнехт с сомнением покачал головой и убрал маленький уродливый корешок обратно в сумку.

– Тебе виднее, – уступил он. – Скажи-ка, когда ты родился?

Ирландцу пришло на ум несколько шутливых ответов, но он еще не вполне проснулся, чтобы блистать остроумием, и довольствовался незатейливым:

– А?

– В каком месяце ты родился?

– У… в марте.

– Хм-м… – Юноша извлек из сумки таблицу и пристально ее исследовал. – Будь ты Бесы или Рак, тебе стоило бы поскорее убраться, но как Рыбе тебе не нужно бояться ранения в ногу. – Ухмыльнувшись, он отвесил поклон и вышел.

– То есть этого не случится или просто не стоит бояться? – крикнул вслед ему Даффи, но не получил ответа.

Хотя он сидел теперь насколько можно прямо, солнце уже било в глаза из-под верха оконной рамы. Не желая быть застигнутым прямо перед битвой за пустым времяпрепровождением с кружкой, он спустил ноги со скамьи и потянулся, случайно расплескав остаток вина на грязный пол. Ну и черт с ним, решил он, все равно пора собираться. Усевшись на ближайший табурет, он натянул сапоги, затем встал, подобрал рапиру, кольчугу, камзол со шлемом и вышел под обманчивые холодные лучи октябрьского солнца.

Склады на юго-восточной окраине города были наспех перестроены под казармы, где квартировали несколько отрядов ландскнехтов, в том числе и отряд Эйлифа. Даффи вышел из самого южного и стал протискиваться через собравшуюся на площади Шварц-бергштрассе толпу наемников. Отыскав столик, где оружейник Эйлифа выдавал аркебузы, он взял длинноствольную с фитильным замком и мешочки с порохом и пулями.

– Дафф, – доверительно сказал старый солдат, – у меня припасена одна с колесцовым замком – не хочешь взять?

– Сам бери, – ухмыльнулся Даффи. – Раз, когда я пытался из такой выстрелить, мне волосы защемило колесиком. Пришлось отбиваться мечом и кинжалом с прицепленным к голове проклятым ружьем.

– Кто-кто, а я не стану называть тебя лжецом, – дружески заметил ветеран, отмеряя несколько кусков фитиля.

Ирландец перенес весь свой арсенал к краю площади и сложил на обочине, пока облачался в кольчугу и кожаный камзол. Со стен доносилась беспорядочная пальба, и он взглянул вверх. Верно, снайперы упражняются в прикрывающем огне из дальнобойных нарезных мушкетов, подумал он. Прислушался, но ответной стрельбы из-за стен не доносилось. Он сел и принялся неспешно заряжать свою аркебузу. Минуло уже двенадцать дней, как турки полностью обложили Вену.

Встреченный в казарме юноша, у которого корень мандрагоры был теперь прицеплен к поясу, подошел и стал скептически наблюдать за усилиями Даффи.

– Тебе фитиль нужно пропустить вон в ту тонкую трубочку наверху ствола, – посоветовал он. – Чтобы он не занялся посредине от искр после первого выстрела.

Даффи поднял голову и широко улыбнулся.

– Подумать только, впервые об этом слышу, – учтиво ответил он. – Я-то считал, что трубочка нужна для терки сыра после сражения. Сидевший в нескольких шагах седобородый ландскнехт оторвался от заточки меча и громко хмыкнул.

– Когда бы вы, телята, знали, как надобно целиться, то поняли бы, что трубка для фитиля отличный прицел, – сказал он. – Дьявольщина, Даффи опытный воин и не станет держать фитиль рядом с полкой.

– Многим грешен, но только не этим, – согласился ирландец.

Со стены вновь затрещали выстрелы, и молодой наемник подпрыгнул, но тут же, чтобы скрыть неловкость, принялся делать выпады своей шпагой. Порыв ветра донес на улицу едкий запах пороха. Выпрямившись после своих импровизированных упражнений, юноша небрежно спросил:

– Ну что, похоже, все?

– Хм-м… Ты про что?

– Про сегодняшнюю вылазку. Она должна решить исход осады в ту или другую сторону – как, по-твоему?

Старый наемник презрительно расхохотался, но Даффи только улыбнулся и покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Они знают, что тот холм им не удержать. Это лишь показной маневр. Мы ответим другим маневром – сделаем вылазку и отбросим их назад. Понятно, будут убитые, но это никак не решающая схватка.

– Ну и когда же будет решающая схватка? – В попытке выглядеть невозмутимым паренек так и не смог избавиться от дрожи в голосе. – Если они отступят, отчего нам не ударить вслед? – уже спокойнее продолжил он. – А коль отступим мы, почему им не воспользоваться случаем?

Даффи аккуратно положил заряженное ружье на мостовую.

– Потому что по обе стороны стоят опытные ветераны. Ландскнехты знают, во что это обходится – нападать сломя голову. А турки по ту сторону – янычары, лучшие бойцы на Востоке. Не только остервенелые, как акинжи, но еще и умные.

– О-о… – Юноша поглядел на изрешеченные выстрелами стены домов через улицу. – Они ведь… христиане? – спросил он. – Янычары?

– Были, – ответил Даффи. – Турки взяли их из христианских семей в Оттоманской империи, правда, в возрасте до семи лет. Потом детей отдали самым фанатичным мусульманам и прославленным воинам султана. Хоть и крещеные, они уже не могут называться христианами.

Парень поежился.

– Точно старые сказки о подмененных эльфами детях. Забирают наших сородичей, чтобы изменить их и отправить уничтожить то, что те больше не способны признать своей родиной.