Юрий Гулин - Орлы и звезды. Красным по белому(СИ)

   - Сориентируешься на месте... Да что ты, в конце концов?! - рассердился Глеб. - Мне что, еще и тебя учить?!

   - Ладно, не кипятись. - Я понимал, что действительно перегнул палку, потому спешил успокоить разбушевавшегося друга. - Ответь еще только на один вопрос: ты как про Кутепова узнал, историю вспомнил?

   - Как я мог вспомнить то, чего не знал? - удивился Глеб. - Для меня фамилия Кутепов ассоциируется с более поздним периодом истории. Здесь все гораздо проще, мой юный друг. Бокий - ему не привыкать - по тихой занял телефонную станцию. Пока ни во что не вмешивается - только слушает. Ну и меня информацией снабжает. Все, хватит вопросов. Давай - действуй!

   За Литейным мостом весело горело здание Окружного Суда. Толпа - серое с черным подернутое кумачом - вовсю веселилась. Про отряд Кутепова здесь никто ничего не слышал. Двигаться дальше на машине не было никакой возможности. Оставив грузовик под присмотр водителя и пары дружинников, пешком двинулись в сторону Преображенского собора. Там и нашли Кутепова...

   - Одолжи-ка мне, Тришкин, винтовку, - попросил я снайпера.

   В оптику позиция карателей просматривалась отчетливо. Кутепов явно готовился к началу боевых действий. Да и сам полковник выглядел весьма решительным.

   - Бери, Тришкин, полковника на постоянный прицел, - приказал я, передавая винтовку хозяину, - а я пойду, попробую его урезонить. Дело, скорее, пустое. Так что ты смотри, не оплошай.

   - Небось не промажу, - буркнул бородатый Тришкин занимая позицию.

   Я переоделся в офицерскую форму, которую прихватил из штаба, - там этого добра теперь было навалом - вышел из подворотни на улицу и решительным шагом направился в сторону позиций карателей. Услышав окрик 'Стой!' я крикнул в ответ: - Не стреляйте! - и сделал еще несколько шагов, чтобы оказаться радом с перевернутой тележкой, которую кто-то удачно бросил возле стены дома.

   - Кто вы такой? - крикнул в мою сторону Кутепов.

   - Я представитель новой российской власти! Я уполномочен...

   - Огонь! - взревел Кутепов, не дав мне договорить, и потянулся рукой к кобуре.

   Грохот выстрелов и свист пуль я слушал уже лежа за тележкой. Буквально через минуту частота выстрелов резко сократилась, послышались крики 'Прекратить стрельбу!' и выстрелы смолки окончательно. Когда из подворотни стали выбегать мои бойцы стало понятно, что и мне можно покинуть убежище. Теперь уже бывшие каратели спешно покидали позиции и разбегались кто куда. Приказав никого не преследовать, я подошел к трупу Кутепова. Один из последних защитников самодержавия лежал навзничь, широко раскинув руки. Мертвые глаза безразлично смотрели в серое питерское небо.

   Помимо него снайперы застрели еще двух офицеров, после чего каратели и прекратили сопротивление.

   - Принимай арестованных! - весело крикнул я Глебу.

   Тот усталым взглядом окинул кучку понурых офицеров и распорядился: - К коменданту их! - Потом обратился ко мне: - Кто-нибудь из них стрелял в народ?

   - Да вроде нет, если только не при мне. Хотя вряд ли. Просто они бродили по улицам с пустыми глазами, вот я их и прихватил от греха. А что, не надо было?

   - Надо, - успокоил меня Глеб. Я еще с утра отдал приказ отлавливать по городу таких вот неприкаянных и к нам под арест - целее будут! Тебя просто не успел предупредить, но ты и сам сообразил.

   - А тогда к чему твой вопрос про стрельбу?

   - Так у нас на всех арестованных одно помещение, - вздохнул Глеб. - Тех, кто в чем замаран вносим в специальный список. Когда все уляжется, будем разбираться с каждым по отдельности. Остальных просто отпустим. А теперь доложи, как разобрался с карателями?

   Выслушав мое сообщение, Глеб задумчиво произнес:

   - В этом мире судьба Кутепова сложилась гораздо трагичнее, чем в нашем.

   - И мы тому виной, - подхватил я.

   - Причем тут мы? - удивился Глеб. - Это ведь Тришкин засадил пулю меж глаз полковника. Он и внес поправку в Историю!

  Глава пятая

   В одном старом советском фильме говорится: не надо бояться человека с ружьем. Говорю как профессионал: это неверно. Оружие - на то и оружие, чтобы быть опасным. Другой разговор, каковы размеры этой опасности? Если оружие находится под контролем - это 'умное' оружие, у него есть 'голова' и оно опасно только для тех, против кого его намерены использовать и для тех, кто в скорбный для себя час попадает в зону поражения. Гораздо опаснее 'тупое' оружие, в силу сложившихся обстоятельств вышедшее из-под контроля 'головы'. Его действие нелогичны, сиюминутны, а значит непредсказуемы. Такого количества 'тупого' оружия, свободно плавающего среди людского моря, как сегодня, мне в своей жизни видеть не приходилось. Особенно много скопилось его возле Таврического дворца. Серые солдатские шинели заполонили уже все свободное пространство перед зданием, а отряды все прибывали и прибывали. Мы с Мишкой благоразумно расположились на некотором отдалении, наблюдая за процессом со стороны.

   - Чего они все сюда прутся, тут что, медом намазано? - задала я, наверное, очень тупой вопрос, поскольку Мишка аж рот приоткрыл от удивления, но, заглянув в мои невинно хлопающие ресницами глазки, все же снизошел до разъяснений.

   - Понимаешь, эти парни буквально только что избавились от власти своих командиров - кого-то даже и убили - и вот теперь хотят, чтобы Дума взяла власть в стране в свои руки.

   Ёшкин каравай! Как все, однако, интересно.

   - То есть, в этом дворце находится Дума? - уточнила я.

   - А ты догадлива, - похвалил Меня Мишка.

   Приятно слышать похвалу из уст умного мужчины, но хочется большего, и я тут же поспешила за второй порцией.

   - А эти солдатики, стало быть, дезертиры, которые хотят, чтобы Дума отмазала их от наказания?

   Тут Мишка задумался надолго, потом, нехотя, был вынужден констатировать остроту моего ума.

   - Можно, конечно, и так сказать. Но правильнее называть их поступок революционным порывом.

   - Что можно приравнять к состоянию аффекта и снизить наказание до условного, - подытожила я.

   Мишка глянул на меня, как показалось, с уважением. А я продолжила исторгать из своей красивой головки прелестно умные слова:

   - Но это в том, разумеется, случае, если Революция одержит победу. А она ее одержит, насколько я помню историю России. За ребят, конечно, можно порадоваться, но не кажется тебе, что их как можно скорее надо вернуть в строй?

   - Кажется, - кивнул Мишка, - потому я и здесь.

   Этой фразой он скоренько поставил меня на место, растворив без остатка в своем 'я'. Не без сожаления признав, что по большому счету Мишка прав, я полностью сосредоточилась на обязанностях охранника.

   Тем временем солдатам надоело лаяться с дворцовой охраной, они ее попросту смяли и устремились внутрь здания.

   - Пора и нам! - воскликнул Мишка, направляясь к дворцу, я за ним.

   Уже на территории Мишку окликнул мужской голос:

   - Жехорский!

   Мы остановились и оба разом повернули головы. К нам спешил симпатичный мужчина и радом с ним... Нина! А я уж, грешным делом, стала забывать о ее существовании. Мишка последнее время настолько погрузился в революционную работу, что ночевал исключительно дома. Нина, разумеется, не могла не обратить на это внимания, вот и примчалась при первом удобном случае, и, не взглянув на меня, тут же повисла у Мишки на шее.

   - Поздравляю тебя с великим днем - днем освобождения России! - воскликнула она голосом наполненным патетикой и тут же добавила уже капризно: - Хотя ты о моем существовании, кажется, начал забывать?

   - Ну что ты, как тебя можно забыть? - отбивался Мишка. С трудом оторвав Нинины руки от шеи, он обратился к мужчине:

   - Позвольте, товарищ Александрович, представить вам Ольгу, она же Ведьма!

   Тот окинул меня таким уважительно-восторженным взглядом, что я слегка засмущалась и протянула ему руку, подняв ее повыше: вдруг захочет поцеловать. Он и захотел, чем привел меня в еще большее смущение. А Нина уже тянула Мишку в сторону не переставая сыпать словами:

   - Дело делом, но и о друзьях забывать не след. Зиночка о тебе уже не раз спрашивала.

   Голос Александровича заставил меня отвлечься от их беседы и больше я к ней уже не прислушивалась.

   - Так вот вы какая, Ведьма, - произнес он весьма банальную, но все равно очень приятную для слуха фразу.

   - Какая? - кокетливо переспросила я.

   - Если бы не знал, никогда бы не поверил, что такая прелестная женщина может быть таким неустрашимым бойцом.

   На этом месте мне, видимо, следовало покраснеть.

  ГЛЕБ

   Только что отзвонилась Ольга из Таврического. Макарыч вошел в состав Временного Исполкома и участвует в создании Петроградского Совета. Это уже не первая хорошая новость за день. Если с утра было трудновато - катастрофически не хватало людей, то ближе к полудню ситуация в корне изменилась. В подчинение штаба стали поступать рабочие отряды. Для каждого такого отряда штаб назначал командный состав из числа наиболее подготовленных дружинников. Таким образом, силы подчиненные штабу выросли в разы и мы стали постепенно брать под контроль наиболее важные объекты. Перво-наперво, мы не позволили солдатам, захватившим артиллерийский склад и Арсенал разбазарить с них народное добро, а поблагодарив братушек-солдатушек за революционный героизм, отправили их по новым адресам, взяв объекты под свою, усиленную броневиками, охрану. Так же мы поступали и в дальнейшем: солдаты захватывают, а мы берем объект под охрану. Революционно настроенным массам необходимо было выпустить на чем-то пар. Потому штаб приказал своим отрядам не брать под охрану полицейские участки, тюрьмы, ну и Охранное отделение, откуда все ценное мы уже вывезли. В то же время, нашим людям было вменено в обязанность не допускать расправ над офицерами, чинами полиции и жандармерии, а так же взять под охрану обывателей и их добро. Мародеров предписывалось брать под арест, а в случае вооруженного сопротивления уничтожать на месте. И еще, штаб приступил к формированию Красной Гвардии. На первых порах из числа военнослужащих бывшей царской армии. Первым красногвардейским отрядом стал Запасной бронедивизион. Для него загодя было изготовлено знамя, где на кумаче была выведена надпись: 'Первый Красной Гвардии бронедивизион'. Солдаты и офицеры пожелавшие служить в Красной Гвардии сменили кокарды на фуражках на красные звезды, специально изготовленные по заказу штаба. Над входом в штаб появилась вывеска: 'Объединенный штаб рабочих дружин, боевых групп и Красной Гвардии'.