Мэри Джентл - Том I: Пропавшая рукопись
— Тихо!
Умолкли.
Она огляделась.
Красные щеки Джоселина ван Мандера в блестящей рамке стального салада; с ним еще двое. Роберт Ансельм, Годфри, поднимающийся с колен, — молитва прервана, Даниэль де Кесада, в дурно сидящей европейской одежде, — и кто-то незнакомый: белая туника и широкие штаны, в кольчужном доспехе, но без оружия.
Визигот. На плече кольчуги — кожаный значок командира. «Квахид» — порывшись в воспоминаниях об иберийской кампании, сообразила Аш. Тысячник. Стало быть, примерно равен ей по рангу.
— Ну? — начала она, усаживаясь на свое место за столом. Тут же откуда-то возник Рикард, налил разбавленного вина. Аш бессознательно перешла на диалект, которому научилась от солдат-тунисцев; так же бессознательно, как кликала мушкетеров и аркебузиров в землях французского короля, здесь алебарду называла «дер акст», а говоря с Анжелотти — «ла ацца». — Ваше поручение, квахид?
— Капитан, — воин-визигот коснулся пальцами лба. — Я встретил на пути своего соотечественника, де Кесаду, и ваш эскорт. Он принял решение вернуться со мной, чтобы говорить с вами. Я принес вам известие.
Он был мал ростом, не выше Рикарда, светлокож, с очень бледными голубыми глазами: почудилось в нем что-то знакомое.
— Вы не из рода Лебрия? Он опешил:
— Да.
— Продолжайте. Что за известие?
— К вам послан и другой гонец, вашего народа… Аш глянула на Ансельма. Тот кивнул:
— Верно. Я встретил их по дороге сюда, когда появился Джоселин.
— Но вы можете иметь честь известить меня первым, — предложила Аш визиготу, внутренне досадуя, что ее застали врасплох, не дав даже нескольких минут на размышление. Лучше бы Роберт успел ее предупредить. Джоселин ван Мандер беспокойно заерзал, и она перешла на немецкий:
— Что произошло?
— Фридрих Габсбургский принял условия мира. Короткое молчание, почти не нарушенное лаконичным «еб!» Флоры и мрачным вопросом ван Мандера:
— О чем это он, капитан?
— По-моему, он хочет сказать, что Священная Римская Империя Германской Нации покорена. — Аш сцепила ладони на столе. — Мастер Ансельм, что говорит наш гонец?
— Фридрих сдался. Страны от Рейна до моря открыты перед визиготской армией. — Тем же ровным голосом Роберт добавил: — Венеция сожжена до уровня моря. Храмы, дома, склады, корабли, мосты, базилика Святого Марка, Дворец дожей — все сгорело. Миллионы, миллионы дукатов пущены на дым.
Молчание стало тяжелым: наемники поражены мыслью о растраченных богатствах, двое визиготов погружены в молчаливое спокойствие, дарованное причастностью к силе, способной на такие деяния.
Наверняка Фридрих знал о судьбе Венеции, мелькнуло в голове у потрясенной Аш. Она словно наяву услышала сухой хрипловатый голос императора. Решил не рисковать германскими землями! И вдруг, словно впервые увидев лицо визигота — брата или родича погибшего Астурио Лебрии, — сообразила: Империя сдалась, а мы оказались на стороне проигравших! Кошмар любого наемника.
— Насколько я понимаю, — сказала она, — на помощь Фернандо уже движутся полки визиготской армии?
Ее представление о своей позиции перевернулось на сто восемьдесят градусов. Теперь речь идет не о том, что они под защитой городских стен, а вскоре окажутся и в надежной крепости. Теперь они пойманы в ловушку между приближающимися латниками визиготов и рыцарями с артиллерией крепости дель Гиза.
— Разумеется, — скрипуче проговорил де Кесада. — Союзникам должно помогать.
— Разумеется, — повторил брат или родич покойного Лебрии.
Может быть, Кесада еще не успел рассказать квахиду о смерти Лебрии, может быть, он еще не знает, подумала Аш и решила помалкивать. Не буди лихо…
— Я хотела бы поговорить с вашим капитаном, как только он прибудет сюда, — заявила она. Уголком глаза она наблюдала за собственными офицерами и видела, что они черпают силу в ее уверенности.
— Наш командующий должен появиться завтра, — прикинул визиготский тысячник. — Для нас весьма желательно поговорить с вами, Прославленная Аш. Именно поэтому наш командующий сейчас направляется сюда.
«Что бы там ни было с солнцем, — вздохнула Аш, — времени обдумать решение, как всегда, нет. Все всегда происходит сразу…»
И новая мысль:
«Что бы там ни было с солнцем, пусть даже настали Последние Дни, меня это не касается: пока есть отряд, у нас хватит сил продержаться. Метафизика — не мое дело».
— Хорошо, — сказала она. — Я встречусь с вашим командующим и вступлю в переговоры.
Рикард представил ей Бертрана, возможно сводного брата Фили, в свои тринадцать лет занимавшего тело, которое было ему явно великовато, и умудрявшегося выглядеть одновременно толстым и голенастым. Вдвоем они надели на Аш латы и подвели Счастливчика в парадной сбруе. У мальчишек от недосыпа слипались глаза — если бы их третий день в Гизбурге начинался, как положено, рассвет бы едва занялся.
— Насколько я понимаю, личное имя их командующего — это просто наименование ее ранга, — говорил Годфри Максимиллиан. — Фарис. note 48 Это означает «генерал-капитан», «командующий всего войска» или что-то в этом роде.
— Ее ранга? Их командующий — женщина? — Тут Аш припомнила слова Астурио Лебрии: «я видел женщин-воинов» — и его чувство юмора, которым вовсе не обладал его двоюродный брат Санчо (имя и степень родства разузнал отец Годфри). — И она уже здесь? Командующая всеми их проклятыми силами вторжения?
— Как раз подъезжает по дороге из Инсбрука.
— Дерьмо…
Годфри подошел к двери, окликая одного из сидевших в большой комнате штабного помещения:
— Каррачи, капитан хочет услышать лично.
Вошел светловолосый латник с ярким румянцем на щеках. Ради скорости он оставил при себе только необходимый минимум снаряжения. Он отдал честь и заговорил:
— Я пробрался к самой командирской палатке. Армией командует женщина, и знаете, как они ее настрополили? У них есть такая машина — вроде «Медной Головы», note 49 так она в сражении думает за командиршу — говорят, баба слышит ее голос. Слышит, что говорит машина!
— Если это «Медная Голова», почему бы не слышать, что она говорит?
— Да нет, командир. Машина-то не при ней. Она слышит голос в голове, как священники, когда с ними говорит Бог.
Аш уставилась на солдата.
— Слышит вроде как голос святого, и он ей говорит, как драться. Потому-то бабе и удалось нас побить… — Каррачи вдруг спохватился, дернул плечом, потом нерешительно ухмыльнулся: — Ох, простите, капитан!
«Слышит вроде как голос святого».
В животе пульсировал холодный комок. Она осознала, что молчит, выпучив глаза и моргая, еще не понимая толком, что ее потрясло. Облизнула губы:
— Может, и прощу…
Это выговорилось само собой. Этот парень, Караччи, явно не слыхал сплетен насчет того, что «Аш слышит голоса святых», но большинство — особенно те, кто не первый год с ней, — конечно, знают.
Может, она и вправду слышит святых, эта Фарис? Вправду слышит или распускает слухи, считая, что сие не повредит. Одну сожгли как ведьму, неужели не боится?..
— Спасибо, Каррачи, — рассеянно добавила она. — Поедешь с эскортом. Скажи там, что через пять минут выезжаем.
Едва солдат вышел, она повернулась к Годфри. Странно чувствовать себя беззащитной, когда на тебе столько железа. Она перебирала в уме слова лазутчика, расхаживая по комнатенке и с каждым шагом возвращая себе уверенность. Остановилась у окна, взглянула на огни Гизбурга.
— Кажется, ты был прав, Годфри. Они собираются предложить нам контракт.
— Я встречался со странниками из нескольких монастырей по эту сторону гор. Как я уже говорил, численность разузнать не удалось, но по крайней мере еще одна армия визиготов ведет бои в Иберии.
Аш держалась к нему спиной.
— Голоса. Говорят, она слышит Голоса. Довольно странно…
— Такие слухи командиру на пользу.
— Мне ли не знать!
— Одно дело — голоса святых, — рассудительно заметил Годфри, — а другое — чудесный голос какой-то машины. Ее могут счесть демоном. А может, демон и есть.
— Некогда беспокоиться об этом, — Аш обернулась и обожгла Годфри взглядом. — Понятно?
Он спокойно смотрел на нее. Не моргнул, не кивнул. Аш добавила:
— Решать придется не откладывая, если, конечно, нам и вправду предложат контракт. Фернандо только и ждет, пока мы окажемся между молотом и наковальней, а тогда опустят мост и готово — удар в спину. — Она вдруг усмехнулась, покосившись на священника через закованное в железо плечо: — Вот он порадуется, если мы получим контракт на той же стороне! Как бы не сдох со злости. Мы-то честные наемники, а он — презренный предатель — и замок все равно принадлежит мне!
— Не стоит считать башни не взятого замка.
— Звучит как пословица, — она протрезвела. — Мы уже и так между молотом и наковальней. Будем надеяться, что мы им больше нужны, чем мешаем. А не то лучше бы нам оказаться в открытом поле, чем здесь. Крови будет много.
