Андрей Бондаренко - Аляска золотая
– Но-но! – Егор погрозил пальцем весёлым шведским охотникам. – Оставьте при себе эти шуточки – насчёт коварного и зверского изнасилования подполковника…. Он человек горячий, и вспылить может. А нам разброд в дружном коллективе нынче ни к чему…. Смотрите у меня, бесстыжие бродяги!
Через полчаса к условленному месту вышли, крепко держась за руки, Ванька и Айна. Причём Ухов был облачён в индейскую одежду: бесформенные коричневые штаны, сшитые из старательно выдубленной шкуры оленя, длинная лосиная рубаха, расшитая цветным бисером, тёмные мокасины, кусок светлой замши, плотно охватывающий его толстую шею.
– Здравствовать всем, соратники! – подчёркнуто вежливо поздоровался подполковник, небрежно поправляя шикарный русый чуб и недоверчиво посвёркивая голубыми глазами по сторонам. – Эта прекрасная женщина – моя жена Айна, прошу любить и жаловать! Только вот, любезные мои…. Если кто слово лишнее позволит себе…. Понятно, да? Сразу также объясню, почему я – в индейской одежде. Потому, что мне в ней очень удобно! Старую же одёжку я не выбросил, а сложил вот в этот узелок. Шея тряпкой обмотана – потому, как простыл немного…. Что ещё вас интересует? Парик свой угольно-чёрный я выбросил в пропасть – за полной ненадобностью: у атабасков отсутствие уха не считается уродством, наоборот, это свидетельство храбрости и доблести…. Ещё будут вопросы?
– А где же обещанные три десятка храбрых индейских воинов? – стараясь не улыбаться и быть бесконечно серьёзным, спросил Егор.
– Атабаски подойдут к нашему лагерю чуть позже, – объяснил Ухов. – Им же надо ещё наш вигвам разобрать, доставить его на новое место, собрать, да и о своих, воинских вигвамах не забыть…
Когда они по надёжному бревенчатому мосту перешли через пропасть, слева, там, где должен был – по расчётам Егора – находиться отряд капитана Йохансена, раздался громкий вопль, полный отчаянья и смертельного ужаса. Ещё через мгновенье зазвучали пистолетные и ружейные выстрелы, громко – один за другим – прогремели два гранатных взрыва…
Глава двенадцатая
Реликтовое чудище и стратегическое планирование
Мгновенно оценив ситуацию, Егор отдал дежурную – на такой случай – команду:
– Рассредоточиться и залечь в кустах! Приготовить оружие, но стрелять только по моей команде. Выполнять!
Краем глаза, уже падая за огромный еловый корень-выворотень, он успел заметить, что бойцы отряда выполнили полученный приказ слаженно и чётко. Мало того, и индианка Айна, явно не понявшая ни единого слова, дисциплинированно последовала примеру Ивана Ухова и спряталась за высоким валуном.
Ружейная и пистолетная канонада вскоре стихла, а вот человеческий голос, полный немыслимой тоски и смертельного ужаса, продолжал, постепенно приближаясь, выкрикивать совершенно непонятные для Егора слова и фразы.
«По-шведски, похоже, орёт», – сообщил лингвистически подкованный внутренний голос. – «Только вот интонации очень уж странные, неприятные такие, много говорящие для опытного уха…».
Минуты через три-четыре из молодого ельника, росшего вдоль пропасти, показался неуклюже бегущий гренадёр из отряда капитана Йохансена. Швед бестолково размахивал длиннющими руками, его пшеничные волосы были ужасно растрёпаны, практически – стояли дыбом, а глаза…. Широко распахнутые глаза гренадёра были, безусловно, безумны…
Из-за толстого ствола берёзы наперерез гренадёру неожиданно, не дожидаясь приказа, рванулся охотник (второй, который «не Свен»), крича что-то успокаивающее на шведском языке.
Безумец, оказавшись в крепких объятиях охотника, тоскливо и обречённо взвыл – словно матёрый волк, попавший лапой в стальной капкан, резко шарахнулся в сторону, и уже через секунду-другую два тела, крепко обнявшись и дружно вопя: – «А-а-а-а-а…», – скрылись в бездне…
Егор подбежал к краю пропасти, нагнулся, заглянул вниз, прислушался.
«То, что ничего не видно – оно и понятно», – мысленно усмехнулся хладнокровный внутренний голос. – «Но почему ничего не слышно? В смысле, а где же звук от падения тел – на дно пропасти? Да, у нас стало ещё на два бойца меньше…»
Он обернулся к подбежавшим соратникам и хмуро, со стальными нотками в голосе, изрёк:
– Теперь все поняли, что бывает, когда без командирского приказа лезешь в пекло? Все поняли, мать вашу, или требуется повторить?
Из молодого ельника выскочили ещё два запыхавшихся гренадёра.
Увидев бойцов из соседней разведывательной группы, шведы остановились, бессмысленно оглядываясь по сторонам и безуспешно пытаясь отдышаться.
– Что у вас произошло? – грозно спросил Егор по-английски. – Извольте доложить чётко и сжато, по установленной форме!
Не дождавшись членораздельного ответа, он повторил вопрос на русском языке, потом – на матросском немецко-голландском. Эффект был тем же: гренадёры только тягуче мычали, изображая своими руками и лицами нечто страшное, ужасное и полностью непонятное…
– Свен, расспроси-ка этих деятелей на родном языке, – велел Егор. – Да не церемонься с ними, можешь и наорать от души – для пользы дела…
Вскоре охотник доложил, непонимающе моргая длинными, ярко-рыжими ресницами:
– Они рассказывают, что на отряд Йохансена напало неизвестное, очень злобное чудовище. Что за чудовище? Гренадёры не знают. Говорят, что совершенно чёрное, большое, с волчьими ушами. Мол, рычало страшно. Несколько человек сразу же смяло и порвало на мелкие кусочки. Крови, мол, было очень много…. Они здорово испугались, выстрелили по чудовищу из своих ружей и побежали – куда глядят глаза…. Врут, наверное. С испуга, скорее всего, палили не по чудищу, а в белый свет – как в копеечку. Ружей, кстати, у них при себе нет, бросили где-то со страха…
– Все побежали? – уточнил Егор.
– Говорят, что все. Хотя, возможно, капитан Йохансен остался на месте. Он, по их словам, бояться не умеет. Отвязанный такой, слегка ненормальный. В это, кстати, я готов поверить, потому как капитан, действительно, полностью отвязанный. Опять, кто-то ведь метал ручные гранаты. Йохансен, больше некому…
На долгие раздумья времени не было, поэтому Егор тут же отдал однозначную команду:
– Следуем на выручку к капитану Йохансену! Всем взять в руки пистолеты и ружья, гранаты держать наготове, разбиться на пары. Первыми идём мы с сержантом Васильевым. Между парами держать расстояние примерно в десять метров…. Свен, а ты проводи-ка гренадёр в лагерь: они совсем ошалели от страха, наверное, даже не понимают, в какой стороне находится океан …
Егор осторожно шёл вдоль кромки пропасти, дулом пистолета отводя от лица в стороны ветви деревьев. Неожиданно до его слуха долетели странные звуки: буквально в двадцати-тридцати метрах – по ходу движения отряда – кто-то увлечённо и беззаботно что-то напевал по-шведски. Причём мелодия была до боли знакомой.
«Очень напоминает финскую польку из двадцать первого века!», – важно объявил внутренний голос, очень даже смутно представляющий, что такое оно есть – музыкальный слух и ноты. – «Помнишь, братец, там ещё есть – в русском переводе – такая замечательная фраза: – «По неведомым тропинкам я к любимому иду…». Помнишь?».
Мысленно произнеся несколько солёных русских фраз в адрес порядком уже надоевшего внутреннего голоса, Егор осторожно выглянул из ельника.
На почти идеально-полукруглой поляне, примыкающей к пропасти, находился обнажённый по пояс драгунский капитан Йохансен. Швед сидел верхом на гранитном валуне, вытянув ноги, облачённые в легендарные ядовито-жёлтые ботфорты, в разные стороны, и, невозмутимо напевая под нос нехитрую песенку, усердно работал большим охотничьим ножом.
– Чем это вы так увлечены, капитан? – поинтересовался Егор на английском языке, выходя на поляну.
– О, сэр командор, приветствую вас! – оживился швед, весело и непринуждённо шевеля длинными чёрными усами («Вылитый капитан Крюк из детского мультфильма про Питера Пена!», – обрадовался необидчивый и компанейский внутренний голос). – И вам, сержант Дмитрий, долгие годы провести в славных боях и кровавых сраженьях! Спрашиваете, чем я тут занимаюсь? Да вот, вожусь с боевым трофеем. Полюбуйтесь-ка, господа, на эту красоту!
Йохансен поднял вверх окровавленную по самый локоть правую руку и Димка Васильев выдохнул с непередаваемым ужасом:
– Господи Боже ты мой! Свят, свят, свят…, – принялся мелко и безостановочно креститься, приговаривая при этом: – Изыди, сатана, изыди! Свят, свят, свят…
– Да, бывает…, – уважительно протянул Егор.
Бравый драгунский капитан демонстрировал им на вытянутой руке, крепко ухватившись кистью за густую чёрную шерсть, отрезанную голову неизвестного чудовища.
Из оскаленной пасти монстра торчали широкие и длинные – сантиметров десять-двенадцать – молочно-белые клыки, уши неизвестного животного были заострёнными и немного напоминали волчьи, только очень большие, вместе с тем в морде чудища угадывалось и нечто обезьянье.
