Андрей Архипов - Поветлужье
Однако жизнь вокруг шла своим чередом, и то, что для Вячеслава и многих семей было трагедией, другие воспринимали более обыденно. Бог дал, бог взял. Больные болели, здоровые работали. Плотина, несмотря на то, что на сооружении ее трудились всего четверо оставшихся здоровыми плотников, достраивалась. Обтесанные бревна уже легли между сваями. Остались лишь тонкие работы по сбору колеса, установке желоба и различные моменты сопряжения механизмов. Чуть подумав, Николай, по приходу известий о разгроме буртасов, отправил Любима обратно в весь, уговорив того отдать на нужды пилорамы остаток хорошего железа. Дело стоило риска. Задачей Любима были два широких ножовочных полотна для продольного распила. Как разводить зубья, Николай ему на словах рассказал. Для продольного распила они должны быть наклонены и пила будет представлять собой набор десятков маленьких рубаночков. Развести зубья посильнее тоже напомнил. А уж опыта ковки у местного кузнеца было гораздо больше, да и набор напильников имелся. Особо Николай напомнил о цементации. Но тут приходилось положиться на волю случая, поскольку больших экспериментов с науглероживанием и закалкой кузнецы еще не проводили, хотя в первый же день после их разговора о укреплении железа углем, Любим заказал у гончара очень высокие кувшины с широким горлом для пробного науглероживания клинков.
Сам же Николай в свободное от физической работы время пытался нарисовать двухэтажную конструкцию и сопутствующие механизмы, предназначенные для распиловки бревен на доски. С одной стороны, необходимо было наладить легкую подачу очищенных от ветвей деревьев, чтобы при этом распил шел под весом самого бревна, а с другой стороны хотелось бы поднять сам механизм повыше, чтобы многочисленные опилки не засоряли проход, а падали вниз на первый этаж, где их можно было гораздо легче убрать.
В любом случае, дела понемногу двигались, а вселенские часы отсчитывали секунды, минуты, часы и подталкивали историю вперед. Эти часы разрешали делать все что угодно, но спустя некоторое время вели спрос по полной программе. Ах! Вы не успели? Ну что же, значит успели другие, и на скрижалях истории будут вписаны их имена, а не ваши... Тик-так, тик-так, тик-так...
***
Ой-ой-ой, голова моя садовая, как же я лопухнулся то так, - Михалыч покачал головой, подперев ее руками. Находился он при этом вместе с Ишеем и воеводой около уреза воды на берегу Ветлуги, присев на высохшую корягу, выкинутую на берег весенними водами. И ничего не предвещало такого удара судьбы. Сидели, ждали отяков, время как раз подходило к условленному сроку встречи. Болтали ни о чем, точнее о разных разностях, выспрашиваю друг у друга подробности быта народов, расположение земель, кто чем и под кем живет и дышит, и кто из сильных мира сего более сильный. Пока Ишей не обмолвился о гостях к сотнику Ибраиму, после которых тот и засобирался сюда в поход.
Михалыч еще ранее договорился с тем же воеводой, что буртасец идет ему в долю и считаться будет вольным человеком. Тот даже махнул рукой, делай мол, что хочешь, в своем праве, доля твоя всяко поболее будет, чем один басурманин. О другой добыче с тобой еще людишки будут рядиться, а вот полоненных буртасов им по избам в качестве холопов никто не даст разобрать. С теми еще придется решать что-то, а пока пусть поработают на благо общины. А это как раз тебе лучше знать и твоим сотоварищам, только ответ за них держите, вот и все. Поэтому, Михалыч пленного десятника с племянником оставил на болоте в помощь Николаю, сказав им, что как отработают свое, так и отпустят их. Сколько же это по времени займет, он не знает, но в ближайшее время выяснит. Десятник покивал головой и только поинтересовался напоследок, не заставят ли его здесь принимать христианство, если он решит остаться насовсем. Михалыч на это пожал плечами и ответил, что если тот будет держаться его, то никто его принуждать не будет, а за других сказать не может, но вроде не должны. Ишею же Михалыч передал, что тот волен в своих действиях, но для других он пока побудет его холопом, чтобы в первое время не возникало вопросов.
И вот сей, почти вольный муж, так огорошил Михалыча, что тот сидел и раскачивался, осознавая свою ошибку.
- Не переживай так, Иван, - тронул его Ишей за плечо, - я не понимаю о чем ты глаголишь, токмо не стоит это таких волнений. Как волна о берег бьешься, туда-сюда, туда-сюда...
- Говоришь, от ветлужского князька посылы были? - наконец взял себя в руки Михалыч.
- То не ведомо мне, от князька ли, от кого другого, токмо черемисы то были знатные, - кивнул головой Ишей. - Людишкам, что об этом мне шепнули, верить можно.
- Если бы знать об этом заранее, то сотника буртасского надо было, как зеницу ока беречь, - все ещё сокрушался егерь. - И не стрелами их бить, а пробовать договариваться. Я то ведь мыслил, что корни их похода из их же земли и ведут.
- Полно те, в самом деле, деяние то обычное, - наконец вставил свое слово воевода, - ничто сотник бы те не баял полезного. Пришли к нему посылы, обещали горы злата да товар живой, что на защиту себя не встанет. А кугуз ветлужский с нас подарки поимел, землицей не своей одарив, а опосля и мзду получил бы, проводив через тех же буртасов нас в дальний полуденный путь вместе с отяками. Что на них стрелы переводить, когда можно одним махом вместе с нами избавиться. Чем выше человече сидит, тем боле не своими руками жар загребает. С ромеев сие идет, подкуп да подлог там первое деяние, ты с Радимиром о том погутарь, он много тебе историй перескажет.
- Верно все говоришь, воевода, - задумался Михалыч, - только это все догадки, а сотник нам бы много интересного поведал. Мы бы тогда знали что делать, да как себя вести.
- А что иное можно деяти, окромя того, что ужо помыслили? - продолжал размышлять воевода. - Сила воинская нужна, так ту собираем. Злато да серебро для той силы, так то торговлей будем иметь. Торговля с чего? Да с того, что ты с сотоварищами замыслил. И все эти деяния нужны токмо для того, чтобы выжить... Помысли, сколь свершить надо для сякого простого желания...
- Да, а ведь еще две седмицы назад мы с сотоварищами хотели лишь сами как-то выкарабкаться. А теперь надо задумываться о выживании сотен людей. Растут наши цели... Послушай, Трофим Игнатьич, все-таки надо узнать, что у черемисов на уме...
- Кабы могли, то повыведывали бы, а нет, так неча и голову забивать.
- С торговлей к ним по осени ехать надо, заодно и свою силу покажем, - хлопнул себе по колену ладонью Михалыч.
- А что, верно ты сказываешь... - пришла пора и для воеводы задуматься, - я мыслил Суждаль навестить, там знатно расторговаться можно, но и по черемисским городкам проехаться можно.
- Ну что, брат Ишей, вот и первое наше путешествие намечается, - хлопнул того панибратски по плечу Михалыч.
- Лестно мне, что ты меня братом назвал, - озадаченно заморгал тот, - с чего бы?
- Не бери в голову, присказка то, - засмеялся Михалыч, - а может, придет время и побратается, чем черт не шутит...
- Не поминай нечистого ни в речах, ни в помыслах, - перебил его Трофим, - а то будешь потом его деяния полной ложкой хлебать... Вон, похоже, ужо ложка начинает набираться...
С низовьев Ветлуги показалась юркая долбленка, ходко шедшая в их сторону. Спустя несколько минут в полном облачении, однако грязных и местами даже прорезанных кольчугах, на берег сошел Пычей с Терлеем.
- Принимай свою рать, воевода, - обратился к Михалычу староста.
- Эдак нас с тобой вечно путать будут, - бросил егерь Трофиму, - надо бы мне какое название придумать, что ли... - и повернулся к Пычею, - и ты здрав будь. Рассказывай, что случилось.
- Поначалу пошли лодью в средний гурт с Терлеем, а я поведаю, что с нами случилось.
- Серьезное что? - насторожился Михалыч.
- Обошлось, да чуть кровь не пролилась меж родами нашими. Ты не томи, посылай...
- Ишей, охотнички наши, что тебе с лодьей помогали, где?
- Так лодьи и строжат, кто на болото не ушел. В весь то их не пустили.
- Бери сколь надо и плыви... Терлей покажет куда.
Когда Ишей с отяцким воином убежали, Пычей расслаблено вздохнул и уселся на корягу:
- Нет ли поснидать чего? С утра во рту ничего не было...
- Бери, - передал ему узелок Трофим, - не обессудь, без горячего сидим, баб то в веси нет, а самим сготовить недосуг. Но зато медку хлебнуть потом дам, - указал он пальцем на стоявший в сторонке глиняный кувшинчик.
- Благодать, - зажевал Пычей молодую репку и тут же закусил ее куском мяса, достав его из узелка, где оно лежало завернутое в широкие зеленые листья. - Аже короче сказывать, - продолжил он с набитым ртом, - то наше поселение на все согласно, о чем Иван баял намедни и более того. Просим мы тебя, воевода, - обратился он к Трофиму, судорожно глотая кусок, чуть привставая и наклоняя голову, - принять нас под свою руку. Дай только традиции древние и верование наше исполнять. Те из мастеровых, кто пожелал, собираются на новые земли, аже примете вы нас и землицу выделите на поселение. Их до десятка человек, да семьи. В дружину новую полтора десятка готово вступить... Все одоспешенные, и пяток кольчуг от тех, кто мастеровыми остаться пожелал. Токмо пожелание есть, абы часть дружины в гурте нашем располагалась. Немного там людишек останется, и место лишнее найдется. То про нас.
