Алексей Борисов - Смоленское направление. Кн. 3

Пергамент действительно выглядел старым. Краска выцвела, сам лист потемнел, а при свете свечи вообще приобрёл немного жутковатый грязновато-жёлтый оттенок. Рассматривая его, я даже поверил в легенду, услышанную от Гюнтера. Но представив размер деревянной колоды, которую по идее надо было обложить янтарём — усомнился. Скорее всего, алтарь так никогда и не собрали. Жрецы часто планировали возведение культовых исполинов, но в итоге, за всё время, олицетворения религии, мифологии, искусства, власти и науки выразились лишь в семи произведениях.

— Я заберу янтарь на хранение и даже постараюсь собрать из него алтарь по рисунку, но сколько уйдёт на это времени, даже предположить боюсь. Теперь обсудим доли участников похода.

Пахомовна выложила на стол толстую тетрадь, в которой она вела расход и доход княжества и, взяв в руку карандаш, сообщила:

— В казну отходит четвёртая часть от всей полученной добычи, будь она взята на воде или на суше. Нарушать это правило нельзя.

— Это так, — подтвердил Штауфен, — на собрании старост мы установили размер налога.

— Одна четверть предводителю похода, то есть Гюнтеру. Четверть тебе, дядя, как ответственному за подготовку и снабжение, остальное участникам. И ещё, давно хотела спросить, когда тут Свиртил был, то рассказал, что многие его литвины дают своё серебро Евстафию в рост.

— Я слышал об этом. Но у Евстафия развитая торговая сеть, банк, наконец. А у вас что?

— Мы тут с Гюнтиком посовещались, — Нюра посмотрела на мужа, тот ей подмигнул, и Пахомовна продолжила, — в Самолве тоже должен быть банк.

— И чтоб монета своя была, — добавил Гюнтер.

— Вот оно что. Я так понимаю, что вы хотите подкорректировать торговый путь из Пскова в Дерпт?

— Да! — Хором ответила чета Штауфенов. — Он должен проходить через Самолву.

— И чем вы станете торговать?

— Книгами, — ответила Нюра. — Мы хотим собрать переписчиков. Гюнтер переведёт на латынь мои учебники по математике, геометрии и инженерному делу. Помимо этого большим спросом будут пользоваться пустые книги.

— Это как пустые? — Не понял я.

— Книги для ведения учёта, как вот эта моя тетрадь. Любой состоятельный купец или монастырь сразу поймут её превосходство, как только сравнят специально подготовленный образец записи со своими каракулями.

— Хорошо, а банк вам зачем? Монеты свои для чего? В этом году Евстафий вместе с рижскими купцами планировал открыть филиал 'Смоленского клуба' в Пскове. Его сотоварищи хотели в Дерпте, но там у нас нет поддержки. Если бы в Самолве жило десять тысяч человек, тогда был бы полноценный банк, а так, даже для Пскова достаточно комнатки с сейфом и одного банкира с нотариусом. Гюнтер, княжество пока не доросло до этого. Точно такая же история с чеканкой монет. Два пуда 'белок' для внутреннего рынка вам хватит с головой.

— Алексий прав, Нюра, — с сожалением в голосе сказал Гюнтер, — банк и своя монета нам пока не по зубам.

Беседу прервал стук в дверь. Дождавшись разрешения, в кабинет вошёл Павел.

— Господин, прибыл гонец от епископа Дерпта. Послание передать отказался, просит аудиенции.

Штауфены приняли посланника в главном зале на втором этаже замка, где справляли свадьбу Трюггви и Гунндис. Это было самое красивое помещение. Стены возвышались на два этажа в высоту и заканчивались массивными балками потолка, к которым были прикреплены на специальных подъёмных механизмах две люстры, на тридцать свечей каждая. Окна выходили во двор и были застеклены рифлеными стёклами. Пол выстелен досками и прикрыт красной ковровой дорожкой, начинавшейся от двустворчатых дверей из тёмного дуба обитых бронзой и заканчивающейся у двух кресел. По обе стороны от дорожки стояли по четыре двухместных софы, между которыми до самого потолка простирались гобелены со сценами охоты и битв. Внимательный зритель мог заподозрить на самом большом гобелене портретное сходство воина в кольчужном доспехе и главы замка, если бы не герб императора Фридриха на щите. Позади кресел размещался камин, а над ним было прикреплено мозаичное панно с изображением герба княжества. Справа и слева от панно, стена была увешана разнообразным оружием: щиты, скрещенные секиры, сабли и мечи. Великолепие зала не подавляло человека, оказавшегося под его сводами, но вызывало чувство благоговения перед мастером, его создавшим.

— Говори, — сухо приказал Гюнтер посланнику.

Гонец, в не совсем чистых сапогах, потоптался у ковровой дорожки, переборол чувство страха и, сделав два шага, поклонился.

— Преосвященный епископ Герман просит прибыть в Дерпт Гюнтера Штауфена со своими рыцарями и оруженосцами не позднее двадцать пятого числа сего месяца.

— А что случилось?

— Епископ собирает войско. Король Новгородский Александр идёт войной.

— Дай подумать, — Штауфен обхватил ладонью подбородок, — жена, ты не в курсе, мы воюем с Новгородским королём?

— Нет. — Ответила Нюра.

— Наверно, епископ Дерпта хочет нанять моих рыцарей? Я правильно понял?

— Добыча ожидается знатная, — важно заговорил посланник, — под знамёна епископа встанет Орден и датские рыцари, а после победы наиболее отличившиеся будут вознаграждены угодьями вновь покорённых земель. Леса и поля западнее Желчи до самого озера наверняка понравятся господину.

— Да будет известно епископу, что эти земли я уже купил. Со мной десять рыцарей и сто оруженосцев, два барона со своими дружинами. Все в стальных доспехах, прекрасно вооружены и обучены. — Гюнтер поправил на своей груди столу*, как хулиган подтяжки — оттянув и резко отпустив. — Что ещё, кроме болот может предложить Герман?

(Широкая, перекрещенная на груди лента, была заимствована от византийского императорского облачения, являлась исключительной принадлежностью императорского одеяния).*

Видимо, посланник был готов к такому ответу. Расправив плечи и подняв подбородок, он подошёл к Гюнтеру, протянул грамоту скреплённую печатью и молвил:

— После того, как христианское войско разобьёт Новгородского короля, все отказавшиеся присоединиться к походу и не внесшие лепту в пятьсот марок, будут отлучены от церкви.

Гюнтер мысленно усмехнулся. Католиков в Самолве было раз, два — и обчёлся. Коренное население вроде как исповедовало православие, но со своими латентными особенностями язычества. Интердикт ни капельки его не пугал, но уточнить всё же стоило. Штауфен вдруг задал вопрос на латыни.

— И какой вид интердикта собирается применить Герман? Личный, местный или смешанный?

— Мixtus,*- не задумываясь ответил гонец, и снова перешёл на немецкий. — Так что мне передать преосвященному епископу?

(Смешанный интердикт (interdictum mixtus), налагается не только на местность, но и на её обитателей).*

— Я напишу ответ. Тебя проводят на кухню и накормят. Ступай.

Едва дверь за посланником епископа захлопнулась, как Нюра спросила у Гюнтера:

— Где ты так врать научился? Сто оруженосцев, землю купил. Ну, ты и лис. Гюнтик, не находишь, слишком уж он образован для гонца, — Пахомовна указала пальцем на дверь, за которой скрылся посланник, — да и первоначальный страх чересчур наигранный.

— А он вовсе и не гонец. Это шпион епископа и далеко не лучший. Судя по его уверенной речи, Герман уже имеет серьёзную силу, а вот для чего ему нужны мы? Давай прочитаем послание.

Суть письма была в принципе передана на словах. Ничего нового, кроме слов заискивания в начале и предостережения в конце — супруги не узнали. Свернув в трубочку, размером с тетрадный лист пергамент, Гюнтер с Нюрой отправились в кабинет, посовещаться со мной.

— Вы ему нужны, чтобы отрезать путь к отступлению Ярославовичей. — Ответил я на вопрос Штауфена, склонившись над картой. — Но сам епископ до этого не додумался бы. Кто-то, имеющий представление о стратегии, подсказал ему. Вот ты, Гюнтер, как бы повёл себя на месте полководца?

— В идеале, необходимо нанести поражение армии противника в генеральном сражении.

— Правильно. Но заметь, этот кто-то, перед сражением старается измотать противника манёврами и заставить двигаться Ярославовичей в сторону Пскова по тому самому маршруту, по которому наступала русская рать. То есть, по разорённым областям.

— Я тут вот что подумала, — Нюра подошла к карте, — Нам вдруг сообщают точную дату выступления, зная наше отношение к Дерпту. Это с чего такая щедрость?

— Вот тут Нюра правильно подметила. Скорее всего, это расчёт на то, что мы известим Ярославовичей. — Ответил я.

— А вот этого мы как раз делать и не будем. Я напишу Герману, что войска готовы выступить, но для этого требуется обеспечение продовольствием и денежное вознаграждение. Пока будет вестись переписка, выйдут все намеченные сроки. И ещё, пусть шпион услышит, что мы собираем ополчение для похода. Алексий, ты на прошлой неделе говорил, что Савелий к нам в гости едет? Сколько с ним людей будет?