Смертельный дозор - Артём Март

— Так это. Есть у нас с этим псом что-то общее. Судьба похожая. Тут вряд ли получится не привязаться. Нам обоим.

— Вот как?

— Недаром же, он только меня к себе и подпускает. Чувствует похожую душу.

Мы с шефом несколько мгновений помолчали. Неприятную тишину первым нарушил я:

— Мне раньше уже приходилось терять близких людей. Если уж у нас с Булатом дело пойдет, то что ж. К списку добавится еще и собака.

Таран молчал. Не отрываясь, смотрел на пса.

— Прикажете отдать собаку, — продолжил я, — то что поделать? Приказ есть приказ. Выполню как полагается. А вот, согласится ли Булат такой приказ выполнять, это я вам сказать не могу. Это он сам вам потом покажет. Если придет время.

Таран взглянул на небо. Поправил шапку и вскользь бросил с легкой улыбкой:

— Ну что ж, поживем, увидим. В конце концов, у нас бывало, что из бойцов прямо тут, на заставе, инструкторы получались не хуже, чем в учебке. А то и лучше.

А потом направился вон от питомника.

— И ты эту хрень с собой потащишь? — Я вопросительно приподнял бровь.

— Ну да, нанижу на донку, вдруг чего помается, — сказал Стас Алейников, демонстрируя мне дохлую ворону, которую он привязал веревочкой за лапу.

Ворону мы нашли по пути к небольшой речушке, впадающей в Пяндж. Река тянулась недалеко от правого фланга, и сегодня, в мой выходной, мы со Стасом, также свободным от службы, отпросились у шефа сходить на рыбалку. Поймать чего-нибудь на уху.

По правде говоря, рыбачить собирался именно Стас. Он оказался заядлым рыболовом еще с детства. Теперь на его спине, рядом с автоматом, висел матерчатый мешок, полный рыболовных снастей и составных бамбучек.

— Там река неглубокая, но илистая. Закорчеванная, — пояснил он, когда мы шли вверх от заставы, — в тех местах сом клюет.

— Думаешь на эту дрянь его выловить? — Я хмыкнул.

— Ну да. А почему бы и нет? Чем черт не шутит?

Ворона погибла недавно, и признаков разложения на черном пернатом тельце мы не заметили. Она даже еще не окоченела. Это обстоятельство, конечно, вызвало у Стаса недовольство. Он даже прокомментировал:

— Жаль, не воняет. Так вернее бы было. Но может, все равно сойдет.

День сегодня был хоть и прохладный, но безветренный и даже солнечный. Вне тени припекало, и мы бодро шагали по тропе, огибая невысокую сопку.

— А ты что ж, с Наташкой хочешь увидеться? — Спросил Стас, поправляя автомат на спине.

В связи с обстановкой, без оружия нас не выпускали с заставы даже в выходной. Среди солдат потянулись слухи, что Шамабад скоро перейдет на усиленный режим. Правда, Таран еще не объявлял такого приказа, хотя с момента прибытия танкового усиления прошло три дня.

— Хочу.

— И вы даже договорились?

— Договорились.

— А каким макаром-то? — Удивился он, — вы ж не виделись с того самого дня, как мы ходили геологов искать.

— Голубиной почтой, Стасик, — отшутился я, — голубиной почтой.

На самом деле, я, почти сразу, как узнал, когда у меня по расписанию выходной, просто направил ей письмо самой обычной почтой. Правда, пограничной. Адресат располагался недалеко, и письмо должно было дойти за считаные дни.

В нем я указывал Наташе на дату встречи. А еще на место. Место обычное и знакомое нам обоим. Это была стоянка у начала того самого маршрута, на котором мы искали ее группу. Ничто в послании не указывало на то, что мы собирались подобраться чуть не к Границе. Теперь оставалось только надеяться, что Наташа будет ждать меня в уловленном месте.

— Ты ее к Муське поведешь? — Прямо спросил Стас.

— К Муське, — я улыбнулся.

Алейников хмыкнул.

— И чего она в тебе нашла? — Мечтательно спросил он, глядя на голубое небо. — Я ведь, каюсь, тоже грешен. Носил ей цветочки. Да не взяла. Дала отворот поворот.

Не ответив, я только показал ему мимолетную улыбку.

— А ты, Сашка, гляди-ка, даже специально за ней не ухлестывал, а она к тебе почему-то тянется.

— Кто ж их, девчонок, разберет? — Уклончиво ответил я.

— И верно, — вздохнул Стас. — А я вот, со своей разбежался. Прям перед армией.

— Почему?

Стас хмыкнул и улыбнулся одними только губами. Видел я, что глаза его при этом остались грустными. Ефрейтор пытался скрыть свои чувства.

— Да вот такая она оказалась лиса, — сказал он наигранно весело. — Валька моя всегда была умница. Отличница. Особенно в математике хорошо разбиралась. Меня, оболтуса, постоянно подтягивала по этому делу.

— Со школы были вместе?

— Так она ж по соседству жила, — с мечтательной грустью во взгляде, сказал Стас, — вместе в школу ходили. Со школы. В старших классах стали гулять за ручку. А потом и дружить. По-настоящему.

— Ну и что?

— Да что? — Стас беззаботно пожал плечами, — решила она от меня свинтить. Ну как свинтить? Уехала учиться из нашего Ставропольского края в Москву, в строительный техникум какой-то. Еще после девятого класса. А я в десятый пошел.

Мы услышали автомобильный гул. Почти синхронно оглянулись, чтобы посмотреть в чем дело. Ниже по земляной дороге среди холмов, петляла шишига. Отсюда она казалась очень маленькой. Пограничная машина везла куда-то полный кузов людей — не меньше шести человек.

— Куда это они? — Спросил Стас.

Шишига завернула и направилась к леску, который тянулся по правому флангу, у системы. Тому самому, где жила Муська.

— Танкисты, — сказал я. — В лес едут.

— А че это ты так решил? — Удивился Стас.

— Слышал, нужно им дерево, для окопов.

— Ну вот, пусть делом и займутся, — суховато сказал Алейников. — Кстати, Сань, а че там ты с этим Симоновым?

— Да ничего, — я пожал плечами. — Не общался. Виделся пару раз на заставе. А так все.

— Он на тебя волком смотрит, — предостерег Стас, — как заметит, сразу рожа кислая, будто лимонов нажрался. Со своим экипажем шептаться начинает. Видать, хочет тебе темную устроить.

— Ладно, пойдем, — сказал я, когда шишига превратилась в крохотное темно-зеленое пятнышко вдали и почти слилась с серой стеной леса.

— Не. Ну ты ж ему место указал. Прям при