Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов
— Как это? — удивился Трубецкой. — Что-то я не помню, чтобы к осаде этой крепости привлекался флот.
— На днях туда прибывает русский добровольческий авиационный отряд. Мне мой родственник сообщил об этом. У нас пока никаких действий не намечается, а вы можете поговорить с капитаном Добревым и съездить на позиции. Посмотрите на аэропланы и их применение в бою, вы же военный наблюдатель. А заодно и на турок поглядите.
— Мысль вы мне подали интересную, — задумался Трубецкой. А подумав, согласился, что посмотреть на авиацию на войне было бы весьма познавательно. Не хочется только покидать Варну надолго.
Дмитро Добрев встретил князя приветливо и сразу сообщил ему, что собирается на следующий день вечером выходить в море.
— Получены сведения о выходе очередного конвоя турков к Констанце. Мы попытаемся его перехватить. Пойдете с нами?
— Конечно, — сразу согласился Трубецкой. — Если вы не против, то на борту «Дерзкого».
— Тогда готовьтесь, — закончил разговор Добрев.
Вечером следующего дня, прямо перед выходом отряда в море, поднялся шторм. Маленькие кораблики кидало так, что временами мутило даже Трубецкого. Но шестерка миноносцев упорно пробиралась к мысу Тузла, неподалеку от которого проходил основной маршрут турецких судов, идущих в Румынию. Корабли несколько часов крейсировали в море, несмотря на штормовую погоду, но так никого и не нашли. При этом из-за неправильно прочитанных сигналов столкнулись между собой «Шумный» и «Храбрый». Пришлось возвращаться в порт. Огорченный Добрев, встретивший Трубецкого на следующий день возле штаба, рассказал, стараясь не повышать голоса и не материться, что он был против покупки «этого дерьма» у французов, предлагая купить русские эсминцы. Но как всегда победили политики.
— … Что же, будем сражаться с тем оружием, что имеем, — закончил он. И спросил. — Не передумали ехать к авиаторам?
— Пока не собираюсь, — честно ответил Трубецкой. — Думаю, нам еще предстоят дела на море.
Пока моряки безрезультатно пытались противостоять туркам на море, а османы хотели взять реванш за поражения в Средиземноморье, армия болгар отразила еще одну попытку контрнаступления турок и отбросила их к укрепленным Чаталджинским позициям, прикрывающим уже непосредственно подходы к европейской части Константинополя-Стамбула.
Пока шло ожесточенное сражение на этих позициях, турки решили рассчитаться хотя бы с болгарским флотом. Для набега на Варну выделили отряд в составе крейсера «Гамидие», минного крейсера «Пейк-и-Шевкет» и двух эсминцев, под руководством молодого и энергичного командира крейсера юзбаши Хуссейна Рауф-бея.
Дмитро Добрев в Варне о выходе отряда Рауф-бея не знал, но зато получил от агентуры в Константинополе сведения, что ночью в Констанцу отправится конвой из двух крупных судов под охраной минного крейсера. И конечно же, Добрев решил этот конвой перехватить, тем более что погоду на эту ночь обещали благоприятную. Действительно, этой ночью светила полная луна, а над спокойной гладью моря висела легкая дымка, затрудняя вражеским наблюдателям обнаружение маленьких низкосидящих миноносцев.
Капитан Добрев вновь поднял свой вымпел на «Летящем», за флагманом в строю кильватера двигались «Смелый», «Строгий» и «Дерзкий». На мостике последнего вместе с командиром старшим мичманом Куповым, стоял и князь Трубецкой. Выйдя полдвенадцатого ночи из порта, миноносцы обошли выставленное недавно оборонительное минное заграждение и двинулись на восток-юго-восток. Через час милях наблюдатели обнаружили впереди силуэт большого, явно военного, корабля, двигавшегося на север с высокой скоростью. Добрев приказал миноносцам атаковать корабль, считая, что кроме турок здесь оказаться больше некому.
Как выяснилось позднее, это оказался крейсер «Хамидие». Дело в том, что на подходе к Варне эсминец «Ярхисар» был направлен Рауф-беем в патрулирование побережья к северу от Варны. Обстреливать же порт направились к берегу «Пейк-и-Шевкет», имевший стопятимиллиметровые орудия главного калибра и эсминец «Гайрет-и-Ватание», вооруженный семидесятипятимиллиметровками. Флагманский крейсер должен был осуществлять прикрытие отряда. Болгарские миноносцы, как оказалось, проскочили мористее, не заметив минный крейсер и эсминец, и оставив этот отряд турок у себя за кормой.
Миноносцы сближались с вражеским кораблем на полном ходу, выключив навигационные огни. Отчего турки заметили их только когда шедший головным «Летящий» выпустил торпеду из поворотного аппарата, развернутого на левый борт. Только после этого турки открыли огонь. Первая торпеда прошла мимо. «Летящий» отвернул вправо, чтобы выйти из-под огня, развернуться и атаковать противника с другого борта. Строй миноносцев рассыпался. Теперь каждый атаковал самостоятельно, учитывая отданный еще на берегу приказ подходить к противнику как можно ближе. «Смелый» сумел приблизиться на полтора — два кабельтова, но тоже промахнулся. А конструкция французского поворотного аппарата, в котором торпедные трубы смотрели в разные стороны, не позволила выпустить вторую торпеду. К тому же миноносец накрыло осколками от разорвавшегося рядом шестидюймового снаряда.
Пытаясь увернуться от вражеского огня, рулевой сделал слишком резкий поворот вправо. В результате этого на «Смелом» заклинило руль, и корабль ушел в циркуляцию. В это время, подойдя всего на кабельтов к турецкому кораблю, торпеду выпустил «Строгий». Из-за нервного напряжения боцман сделал это немного раньше положенного, по команде: «Товсь», а не «Пли», и торпеда прошла перед крейсером. Двигаясь на большой скорости, миноносец разминулся с противником, при этом болгарские моряки даже успели всадить в борт крейсера один сорокасемимиллиметровый снаряд.
Чтобы избежать торпедных попаданий, командир «Гамидие» приказал повернуть влево, навстречу противнику. В результате этого маневра крейсер едва не протаранил шедший концевым «Дерзкий». Миноносец успел отвернуть влево. И с расстояния не более чем в кабельтов попытался выпустить торпеду из аппарата, развернутого вправо прямо по траверзу. Однако аппарат дал осечку. Выстрелить торпедой удалось только со второй попытки, когда между кораблями оставалось около сотни метров. Торпеда угодила в правый борт османского крейсера ниже ватерлинии. Экипажу Купова повезло, будь расстояние еще меньше, взрыватель торпеды просто не успела бы взвестись. Но сейчас торпеда исправно сработала. Взрыв торпеды вызвал восторг на болгарском миноносце. Матросы, оторвавшись от своих занятий, прыгали по палубе и кричали: «Ура!». Поэтому никто не заметил несущийся навстречу «Строгий», развернувшийся после атаки влево и теперь пытавшийся догнать противника.
Лишь в последний момент князь Трубецкой успел обнаружить накатывающийся на миноносец кораблик и крикнуть стоявшему у руля командиру. Старшему мичману Купову удалось отвернуть, поэтому корабли лишь задели друг друга бортами. В результате на «Дерзком» разбило левую шлюпку, а на «Строгом» помяло левый борт. Куда большей неприятностью стало то, что на последнем от удара случилось короткое замыкание, из-за чего сигнальный фонарь вспыхнул непрерывным белым светом. Приняв это за сигнал командира отряда к сбору, «Дерзкий» развернулся и вслед за «Строгим» пошел на север.
Тем временем флагманский «Летящий» оказался сильно мористее. Капитан Добрев пытался повторить атаку и также включил непрерывный белый свет для сбора своих кораблей, однако привлек этим
