Прости меня луна (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"

На правах матери Алель старалась подмять под себя Дака, который с детства не отличался твердостью характера и считался чуть ли не дурачком, но неожиданно получила действенный отпор и ограничение в свободе. А все из-за ее языка. Так, во всяком случае, заявил ее младший сын. Ну и что в том такого, если она всем и каждому рассказывала, как нынешняя королева ощипывала кур на заднем дворе замка Шовеллер, нерадиво прислуживала за столом, и совала нос туда, куда не следовало. Вот и попала в беду, незаслуженно обвинив в том близнецов. Ну, пошутили мальчики, за что же их тогда солдатами в армию? Насилу отмолила, чтобы жили при ней.

Да, Дак еще та беда. Сидит в замке сычом, оставив государственную службу. Хоть бы женился, что ли? Нашлось бы тогда и для матери дело, шпыняла бы сноху. Всяко была бы занята.

Хорошо, что прежние знакомства позволяют время от времени развлечься разговорами. Вот и сейчас вполне неожиданный визит тетушек нынешнего короля Эдуарда позволил графине Шовеллер почувствовать себя значимой. Только девица с собаками портит все впечатление.

— И зачем она всюду псов за собой таскает?

— Говорит, что те преданы ей, — леди Шарлотта отставила чашечку, вытерла салфеткой тонкие губы. — А мы и не возражаем, правда, Карли?

Карлетта — старшая из сестер, из которой сыпался песок уже лет двадцать как, собирала крошки печенья с груди и складывала их в рот, который был подобен решету — новая порция бисквита при разговоре вновь щедро застревала в кружеве ворота, пошитого по старой моде. Не отвлекаясь от своего занятия, старуха прошамкала:

— На дорогах нынче неспокойно, того и гляди разбойники или нечисть какая позарятся на наши мощи.

— А тут три песика, которые без устали бегут за каретой, — Шарло выглядела не в пример лучше сестры. Никаких объемных юбок, скрывающих грузную фигуру, затейливый поясок на тонкой талии, красиво уложенные локоны.

Алель поначалу позавидовала Шарлотте, которая была намного старше нее, но вспомнила, что Шарло, как и Карли, так и не вышла замуж, потому как обе были… некрасивы. Или тут в ином дело? Сейчас и не вспомнить, о чем шептались при эрийском дворе. О раздоре между королем и королевой шептались. Это точно. Еще о своеволии принцев, взявших управу в свои руки.

«Как же жаль, что ни одна из моих дочерей так и не вошла в правящую семью. А все Себастьян со своими принципами. И ведь красотой бог девочек не обидел. Слушались бы маменьку, все сложилось иначе. Сидели бы сейчас в тронной зале…»

— Ну и пусть жуть жуткая…

— Я к мерзким псинам и на шаг не подхожу. Зачем мне?

«О чем это я размышляла до того? Фу-ты, мысли путаются… — Алель потерла пальчиком лоб. — Ах, да, о красоте. Вернее, об ее отсутствии. Еще бы Карли и Шарло выйти замуж! Про такие лица как у них говорят «лошадиные». Видимо, вся привлекательность досталась третьей, самой младшей — Елизавете, удачно вышедшей замуж за короля Артура и ныне обитающей где-то в монастыре. Хотя странно, что она до сих пор сидит взаперти. После смерти супруга могла бы вернуться ко двору. А может, тоже померла? С ее сыновей станется утаить смерть матери. Жива, не жива — кто знает, кто знает…»

— От чертовых собак поначалу даже кони шарахались, но ничего, пообвыкли, — Карли привстала, чтобы стряхнуть с колен куски печенья. Пошуршала юбкой и, устав даже от такого простого действия, вновь рухнула в кресло.

— И откуда подобные твари берутся? — Алель передернула плечами. Стоящая за спиной служанка тут же поправила съехавшую шаль. Хоть и весна на дворе, старые кости требуют особого тепла.

— Стефания привезла псов с собой из-за границы. Говорит, они магически привязаны к ней и никогда не дадут в обиду, — Шарлотта откусила бисквит, и Алель в очередной раз убедилась, до чего сестры разные. Ни крошки на губах. Прожевала, и лишь потом закончила свою речь. — Но ты права, милая, твари — они и есть твари. Мясо едят только тухлое. И пахнет от них сообразно — мертвечиной. Потому мы их в дом никогда не пускаем.

— А воспитанница хороша, — почему бы и не похвалить, не сделать старухам — теткам нынешнего короля, приятное. — И лицом мила, и манерами.

— Так она почти десять лет училась за границей, — Шарло дождалась, когда ее чашку вновь наполнят ароматным напитком, высушенные листья для которого привозят из восточной страны Яо-кун. — Мы ее туда еще девочкой определили. Уж больно к знаниям тянулась. Теперь она наша первая помощница — деньгам счет ведет, хозяйством рачительно распоряжается. Она прислугу вот так держит, — седая леди сжала сухонький кулачок. — Не смотри, что ей всего девятнадцать годков.

— Не боитесь слишком близко подпускать? Все-таки она не благородных кровей, а если обманет и пустит состояние по ветру?

Алель еще в первый день пребывания гостей в замке услышала историю бедной сиротки, которую страдающие от одиночества Карли и Шарло приютили у себя. Они буквально вырвали неухоженную девочку из рук безумных сестер Багуш-Пальских.

— Царствие им небесное! — произнесла тогда Шарлотта и, понизив голос, открыла ужасающие подробности последних лет жизни представительниц знатного рода. — Сгореть в собственном замке! Правда, осталась от былого величия всего лишь часть, и ту растащили-разворовали.

— Угас древний род, — вздохнула Карли. Ее огромные телеса пришли в волнение, когда она наклонилась к леди Алель. — Вот и мы с Шарло боимся, что после никакого следа не оставим. Я сильно жалею, что не удосужилась обзавестись хотя бы бастардом.

— Но тогда мы жили чаяниями нашей Елизаветы, — вставила свое младшая из сестер. — Нам было не до любовных терзаний.

— А Эдуард и Уильям? — напомнила о племянниках вдова. — Разве они не достойные представители лорийского рода, пусть и по матери?

— Нынешние короли Эрии и Андаута нас особо не привечают, хоть и одной с нами крови. Вежливые, отзывчивые — это да, но… чужие. А хочется чего-то своего, принадлежащего только нам, взлелеянного и дарящего тепло в ответ. Стефания — одинокая душа, милая девочка, которая стала роднее родных. Я, как самая старшая из южной ветви лорийского рода и носитель титула, намереваюсь удочерить сироту, чтобы она выбрала достойного жениха.

— Приданое ей, считай, уже собрали, — с воодушевлением добавила Шарлотта, — такое не грех и принцу преподнести. Стефания Лорийская! Звучит? Уже и поверенного пригласили. Как только утрясем дела, из-за которых в поездку отправились, так сразу и подпишем документы

— Наверное, уже и жертву наметили? — глаза у леди Алель загорелись. Будет о чем посплетничать со следующими гостями замка Шовеллер.

— Вот с этим пока не получается, — печально вздохнула Карлетта. — Мы все в сторону Генриха Эрийского посматривали.

— Он тогда так кстати от брака с Лунной царевной отказался, — встряла Шарлотта.

— Но сгинул, бедняжка, в Дохо. И зачем его понесло на границу с Белым Безмолвием? — Карли поднесла платочек к глазам.

— Говорят, контрабандисты лавину на пограничников спустили, — Шарло понизила голос. — Так во всяком случае послам объявили. Не нашли даже клочка от одежды. В королевской усыпальнице гроб пустой стоит. Имя на камне выгравировали и все на этом.

— А все Эдуард виноват, — платок спрятался в складках платья. — Воспитывал сына чересчур вольно. Генрих в столице почти не появлялся.

— Мы на похоронах короля Артура его в последний раз видели.

Пока сестры наперебой рассказывали о несчастьях королевского двора, Алель едва сдерживала улыбку. Пусть оборванка Свон, что пустила жизнь Канарда и Маларкея под откос, потеряв сына, испытывает ту же боль, что столько лет мучает мать близнецов.

«Око за око, жизнь за жизнь».

Хотя вдова слышала историю пропажи эрийского наследника десятки раз, вновь почувствовать сладость отмщения оказалось приятно.

Разговор, наметку которому в первый день только дали, к вящему удовольствию сестер продолжился. И ведь как вовремя леди Алель похвалила их воспитанницу!