Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король
— Не сомневаюсь, — ответил я, быстро пробегая взглядом аккуратно выписанные столбики цифр с краткими пояснениями. — По крайней мере, записка составлена толково...
Когда я заканчивал проверку, которая мне, конечно же, пока не нужна, вошел неслышно сэр Гордон, поклонился и застыл, недвижимый, как вырезанная из дерева фигура Иисуса.
— Сэр Гордон? — сказал я.
Он поклонился.
— Ваше высочество...
— Как там?
— Собираются, — доложил он. — Половина зала уже заполнена. Мои помощники следят, когда прибудут лорды сэр Джеффердин и сэр Уильберг...
— Самые гордые?
— Нет, они в загородных имениях. Гонцы уже сообщили, оба выехали в большой спешке.
Сэр Генри спросил учтиво:
— Ваше высочество, я могу идти?
— Идите, — ответил я. — Но я еще призову вас к ответу, так что бдите!
Он вежливо улыбнулся и вышел.
— Хорошо, — сказал я. — Сэр Гордон, пока что просветите меня по таким мелочам, ничего не значащим для великого правителя, как экономика, состояние ремесел и торговли, месторождения полезных ископаемых... да и бесполезных тоже, когда-то станут полезными, состояние рудников...
По его лицу ничего не прочтешь, но, похоже, изумился весьма, однако весьма добросовестно принялся перечислять все, чем владеет Гиксия, от запасов рыбы в озерах и реках, до рудников по добыче железа и меди. Количество сел и городов у него в памяти не разошлось с записями, что хорошо, значит, и в остальном, возможно, не сильно врет.
— Не так уж вас Мунтвиг и разграбил, — заметил я.
— Просто быстро отстраиваемся, — ответил он. — Народ привык к нашествиям, знает, куда прятаться в лесах и как переждать...
— Живучесть человеку необходима, — заметил я. — Ему предстоит весьма и весьма. Я бы сказал даже, зело весьма! Но не скажу, кто знает вашу стойкость?..
— Мы и сами не знаем, — ответил он осторожно, — но если вас интересует экономическое состояние королевства...
Рассказывал он подробно, обстоятельно, чувствуется, что предмет знает, хотя чувствую по крохотным паузам, что некоторые моменты утаивает, где-то, напротив, пускается в подробные пояснения, что-то сокращает или пропускает, как малозначащее, а когда закончил и уставился в меня преданным взором, я сказал мирно:
— Хотите, сэр Гордон, я скажу, где соврали?.. И не один раз?.. Я настоящий правитель, уже научился видеть, когда врут. Но, надеюсь, вы привирали и утаивали в интересах государства, а не своего кармана. Хотя, конечно, я проверю как вас, так и вашу родню. Если окажется, что кто-то неимоверно обогатился с того дня, как вы стали государственным секретарем...
В кабинет заглянул старший слуга, сказал из низкого поклона, не поднимая головы:
— Лорды сэр Джеффердин и сэр Уильберг прибыли. Больше никого ждать вы не велели...
Гордон взглянул на меня, я поднялся.
— Пойдемте. Не понимаю, зачем ждать.
Он придержал для меня дверь, я вышел с прямой спиной и развернутыми плечами, правитель должен быть всегда бодр и ясен, а Гордон засеменил рядом, готовый в любой момент давать объяснения.
Проходя мимо одного из залов, я услышал слаженные чистые и светлые голоса детского хора, заглянул в распахнутую дверь, там их не меньше дюжины, у каждого в розовых ладошках чаша с горящей свечой, выглядят так, что даже я могу расчувствоваться, а про других и говорить нечего.
Дюжина молодых парней в праздничных костюмах весело размахивают с балконов флагами, с перил везде свисают до самой земли красные и алые полотнища, что значит, всеобщая радость по случаю прибытия Ричарда Завоевателя.
Впереди огромный зал с черными стенами, где посреди длинный стол из красного дерева, из высоких стрельчатых окон падает солнечный свет, хотя, насколько я помнил, снаружи тучи. На полу двигаются решетчатые тени, а когда мы вошли, тени угрожающе быстро поползли в мою сторону, быстро меняя форму, а некоторые начали приподниматься над узорчатыми плитами пола, обретать плоть и массу.
Сэр Гордон сказал властно:
— Прочь! Именем святого Менелаиса!
Они остановились, но мы продолжали путь, я изо всех сил заставлял себя идти рядом с королевским секретарем, и они отступили в стороны, пропуская нас.
Я неимоверным усилием удержал себя от того, чтобы оглянуться, спросил как можно равнодушнее, уже подавив дрожь в теле и голосе:
— Это хто?
Он отмахнулся.
— Местные призраки. Говорят, они и возвели замок, а потомки потомков уже перестроили в нынешний дворец.
— Чем-то занимаются? — спросил я.
Он сдвинул плечами.
— Кто знает их жизнь?.. Но цепями не звенят, по ночам не ухают страшными голосами...
— Но сны насылают, — пробормотал я. — Знать бы только, на что намекают...
— Сны? — спросил он с интересом. — Сны бывают вещими!
Я покачал головой.
— Хоть сны насылает Господь, но дьявол вмешивается в них и так запутывает, что снам лучше не верить.
— Жаль, — ответил он почти мечтательно, — а так было бы хорошо жить на подсказках, куда идти и что делать...
Я покосился на его лицо, ожидая увидеть ироническое выражение, но государственный секретарь серьезен, хорошо бы в самом деле жить, когда постоянно шепчут в уши, где лежит большой пряник, а где по дороге яма...
Церемониймейстер громко и торжественно прокричал мои имя и титул, я еще выше задрал голову и вошел в небольшой празднично убранный зал. Под стеной на помосте покрытый красным бархатом трон с широкой спинкой в виде устремившегося к своду треугольника, на вершине что-то вроде богато украшенного резьбой жезла.
Я сел быстро и уверенно, улыбнулся во весь рот, я же не просто принц-регент, но и полевой вождь, тот самый Ричард Завоеватель, что далеко не всегда
соблюдает придворный этикет, обеими руками подал церемониймейстеру знак, что я вот уже, можете начинать.
Он начал громко и празднично называть имена и титулы, лорды подходили и, преклонив колено, целовали перстень на моей руке, все знакомо, меняются только лица, так что я, чувствую, провел всю длинную церемонию точно согласно протоколу, нигде не отступив, ничего не нарушив, ничего не добавив.
И лишь когда последний из допущенных лордов отступил, кланяясь при каждом шаге, я встал с трона и сказал бодро:
— А теперь сядем за общий стол, дорогие друзья!.. Официальная часть закончена, у нас есть о чем поговорить.
Слуги начали расставлять по столам кубки и чаши, заносить вино, а я подал пример, сойдя с помоста и выбрав место во главе этого длиннющего стола.
Лорды расселись плотно, а кому не хватило мест, это всего лишь графы и бароны, те встали вдоль стен и старались не пропустить ни слова.
Я заговорил радушно и с чувством:
— Дорогие друзья! Прежде всего хочу поблагодарить за высочайшее доверие, с которым вы при живых наследниках трона предложили его мне, пусть и в качестве регента.
Они смотрели с осторожностью, что-то насторожило в моих словах, царедворцы — народ чуткий, но все смолчали, только кто-то поинтересовался учтиво:
— Ваше высочество?
— Мы все понимаем, — пояснил я, — регентом должен быть очень справедливый человек, буквально праведный.
Они смотрели все с той же настороженностью. Рядом с Гордоном расположился осанистый вельможа, мне он показался похожим на шарпея, столько складок, что едва видны глаза под мясистыми набрякшими веками, мощные валы носогубных впадин, налитые мешки под глазами, толстые складки на лбу: три продольные и две вертикальные, что идут к переносице.
Он поднялся медленно и величаво, проговорил неспешно:
— Лорд Джеффердин к услугам вашего высочества. Мы нисколько не сомневались в вашей рыцарской чести, благородстве и верности слову...
Я еще не встречал такого впечатляющего лорда: подбородок в три этажа, щеки красиво и величественно отвисают чуть ли не на плечи, вид достаточно гордый, но уравновешивается общим обликом много пожившего человека, умудренного, познавшего, понявшего и снисходительного к человеческим слабостям.
Я широко улыбнулся.
— Да ладно, лорд Джеффердин, сомневались, еще как сомневались!.. Мы здесь не на площади, можем говорить открыто. Сомневаетесь и во мне, но все остальные кандидаты на трон еще опаснее. Самый главный вопрос для вас был в том, чтобы отыскать достаточно авторитетного лорда, способного одним своим именем внушать уважение, в то же время не вмешиваться в дела королевства.
Он вскрикнул в подчеркнутом неприятии:
— Ваше высочество!
Я поднял ладонь, останавливая его и других, шокированных моей откровенностью.
— Ваши опасения вполне обоснованны, дорогой лорд Джеффердин. И, скажу сразу, вы сделали правильный выбор. Я не собираюсь и не буду вмешиваться в ваше совместное правление королевством. Вы лучше знаете его особенности.
Он молча поклонился, не сводя с меня взгляда, лицо вроде бы не изменилось, но я увидел, как из него ушла напряженность.
