Юрий Волошин - Казак в океане
– Люк, ты обделил сына, – заметила Катрин. – Его имени не носит ни один твой корабль. Это несправедливо, милый!
– У него все еще впереди, Катрин! Он свое получит сполна, будь уверена. Но ведь ты принесла мне счастье, и какими же еще именами называть суда, как не женскими?
Катрин благодарно прислонила голову к его плечу, заглянула в его довольные глаза с тихой улыбкой счастливой женщины.
Первую остановку «Катрин» сделала в поселке Рубера Баконье. Он был так удивлен и обрадован, что не находил слов благодарности.
– Господи, пресвятая Дева Мария! – суетился он. – Мы никогда не думали, что какой-нибудь корабль завернет в нашу тихую бухту! Прошу вас, господин Люк!
Два дня шли торги. Лука с интересом отметил прибавление домов в этом маленьком поселке, и хоть денег у поселенцев было мало, не возражал против рассрочки платежей.
– Дай Бог вам, сударь, благополучия, здоровья и счастья семейного! – провожали его женщины, особенно радующиеся покупкам. – А супруга ваша просто обворожительна, сударь. Она в большом поселке всех мужчин с ума сведет, хи-хи! Присматривайте за нею, месье Люк.
Тот ухмылялся, довольный, обещал не забывать их и высказывал надежду, что их отношения останутся дружескими и обоюдно выгодными.
И большой поселок понемногу разрастался. Новые дома белели в облаках зелени, приятно радуя глаз свежестью и опрятностью.
Месье Бужардон сам вышел к пристани и был приятно удивлен появлению в городке старого знакомого.
– Рад, очень рад, месье Люк! – мэр радушно протягивал обе руки для пожатия. – Надеюсь, это ваша супруга? – И любопытные уставились на Катрин. – Совершенно прелестная, невероятно очаровательная дама.
Он галантно представился, поцеловал руку и предложил свою для следования в его гостеприимный дом.
Целый вечер они просидели в дома Бужардона в шумной и многочисленной компании местных влиятельных людей. Катрин была недовольна всем этим, как и тем, что была все еще в старом платье, но приходилось терпеть это общество довольно развязных людей, с бесцеремонностью поглядывающих в ее сторону.
Они поселились в номере недавно построенной гостиницы. Ничем не блеща, она все же давала возможность уединиться и отдохнуть. А было от чего.
Лука все дни проводил в деловых беседах и встречах, договаривался о поставках, обсуждал вопросы атлантического плавания, что сильно привлекало его. Торговля с метрополией сулила большие выгоды, и об этом стоило подумать.
Катрин в обществе местных дам-модниц была занята обновлением туалетов. Это было приятное и в то же время волнующее времяпрепровождение. Она принимала уже как должное оказываемое ей внимание, не сердилась, не злилась, но в остальном была непреклонна и строга.
По городу пошли слухи, что она испанка благородных кровей, потому так гордо и независимо держится и говорит со странным акцентом. Да и ее муж вызывал большой интерес поселенцев. Откуда он, что тут делает? Хотя на второй вопрос ответить было легче. Он был торговцем, плантатором, немного авантюристом и вообще персоной весьма интересной и загадочной.
Так решило общество, и теперь отмыться от этого было непросто. Однако у Луки все это не вызывало протеста. Он с любопытством поглядывал на местных красавиц, отвечал на их улыбки и комплименты, раздавал свои, но ни с кем не хотел сближаться, что еще больше возбуждало интерес к нему у дам.
Катрин нервничала больше обычного. Она не могла не заметить его интерес к женской половине общества. И хотя он не давал повода для ревности, но и не убеждал жену в противном.
– Люк, тебе не кажется, что ты слишком вольно себя держишь с дамами? – не утерпела как-то Катрин.
– Что ж тут такого, милая Катрин? Женщины всегда были для меня интересны.
Лука не стал вилять. Он слишком уважал Катрин и предпочитал вести себя с нею откровенно и честно. Она это понимала, но ревность делала свое черное дело, отравляла ей жизнь, настроение портилось, и Луке приходилось долго успокаивать ее, утешать и подсмеиваться над нею.
Три недели пролетели незаметно. Пора было уезжать. Катрин покидала городок с двояким чувством радости и печали. И разобраться в этих чувствах не могла. Была грустна, задумчива, не отвечала на вопросы Луки, не одаривала его мягкими улыбками.
– И все же я считаю, что мы провели время и с пользой, и в свое удовольствие, моя Катрин, – заключил Лука, когда берег почти скрылся у горизонта.
Катрин согласно кивнула. Потом вдруг спросила:
– Ты и дальше намерен посещать это селение, Люк?
– Конечно, дорогая моя! Я заключил много деловых договоров, которые надо выполнять, а для этого придется довольно часто наведываться сюда. И ты будешь всегда рядом. Тебе понравилось там? – кивнул он в сторону берега.
– И да и нет, Люк. Но время покажет, чему я отдам предпочтение. Ты ведь не завтра вернешься в этот городок?
– Ты меня беспокоишь, Катрин. Что-то у тебя на уме, что тревожит или беспокоит тебя. Может, поведаешь об этом?
– Я и сама не разобралась, что случилось, Люк. Но у меня двойственное отношение к тому, что я увидела в этом городе. Я и рада и недовольна. И сама не пойму, что я хочу. И хочу ли вообще?
– Не думай об этом – и все пройдет. По приезде займись детьми. Они тебя отвлекут от дум, и ты все плохое забудешь.
А дома их ждали неприятные известия.
– Французы согнали индейцев с их мест, и теперь началась война, – доложил Савко, примчавшись к Луке, едва завидев его судно.
– У нас? Или где-то в другом месте?
– У нас спокойно, хотя карибы волнуются. Вблизи озера Антуан произошли стычки. Есть убитые и раненые. Это тревожно и неприятно.
– Ты прав. Хорошо бы повидать здешних вождей и разузнать подробности.
– Хорошо бы, Лука. Иди с Катрин и поговори с ними, прощупай их настроение. Что они могут предпринять против нас?
– Мы ведь живем дружно и мирно, помогаем друг другу. Вряд ли они задумывают что-то против нас. Но ты прав, Савко. Пойдем сегодня же к вечеру.
Лука с Катрин и Жаном пошли в индейскую деревню с двуколкой, запряженной ослом, в которой везли подарки и товары для обмена.
Нормальной дороги еще не было, и ослик петлял среди деревьев, следуя изгибам узкой тропы.
Вожди встретили их внешне приветливо, но с некоторым напряжением, хотя и скрываемым.
Катрин долго расспрашивала вождей, те сосредоточенно покуривали трубки, коротко отвечали, а Лука терпеливо ждал конца разговора.
– Они сильно обеспокоены, Люк, – говорила Катрин на обратном пути. – Возмущены попытками французов вытеснить их соседей с лучших земель. Настроены довольно воинственно.
– Каково их отношение к нам, Катрин?
– Сам видел. Настороженное. Их можно понять. Мы для них такие же белые, как и остальные французы. Правда, они полагают, что мы будем придерживаться нейтралитета. И я заверила их, что они и дальше могут рассчитывать на нашу помощь или содействие.
– Стоило ли так обещать, Катрин? Мы уже обожглись однажды. Мне не хотелось бы снова вляпаться в эти междоусобицы. Единственное, что можно обещать, – это защиту тем, кто не может отстаивать себя. Я имею в виду женщин и детей.
Катрин задумалась, потом ответила с сожалением:
– Наверное, ты прав, Люк. Этого будет достаточно для них, и не поставит нас в положение врагов. Ведь нам здесь жить и жить. Я поговорю с ними и разъясню наше положение и отношение к их проблемам. Думаю, они нас поймут.
А война вспыхивала то в одном месте, то в другом. Отчаянное сопротивление карибов подавлялось жестоко и безжалостно. Многие сотни индейцев уже покинули этот мир. И французы несли потери, что служило поводом для новых и новых схваток и резни.
Больше года карибы сопротивлялись натиску французов. Жадность до чужой земли гнала поселенцев в бой. И превосходство индейцев в численности не приносило им успеха. Мушкеты и пушки делали свое черное дело отлично.
Наконец война добралась и до соседей наших поселенцев.
– Французы захватывают земли наших друзей, – говорил Жан, прибежав из деревни карибов. – Отряд французов окружил их. Слышите пальбу? Карибы держатся, но долго это не продлится.
– Печальные вести, – промолвил Лука задумчиво. – И помочь им нельзя ничем.
– Мне страшно подумать, что сделают захватчики с карибами! – сетовала Катрин. – Хорошо бы отвести из деревни беззащитных людей в тихое место. Пусть уж воины сражаются одни.
– Хорошо бы, Катрин, но ведь это достаточно опасно, – ответил Лука.
– Но там могут погибнуть дети! Жан, ты сможешь пробраться в деревню и посоветовать воинам отправить женщин и детей к нам? Это спасет хотя бы какое-то число карибов. Я их знаю! Они не успокоятся и будут сражаться до последнего! Беги, Жан!
Лука вздохнул, представляя, что может случиться после этого. Жан вернулся уже ночью.
– Они отбились, Катуари! Французы отступили! Они победили!
– Они не могут победить, Жан, – печально ответила Катрин. – Французы придут снова с куда большими силами. И это произойдет скоро.
