Анна Овчинникова - Друг и лейтенант Робина Гуда

На городской стене.

Но вот запели петухи

Один другому в лад,

Стрелки тюремщика нашли,

Ударили в набат,

Скакал по городу шериф

Под грохот, шум и звон,

А Робин был уже в лесу,

И с ним — Малютка Джон.

«БОЖИЙ ДОМ»

— Опусти меня... Я пойду сам...

Я опустил Локсли на землю, ничуть не сомневаясь, что тот не устоит на ногах, не говоря уж о том, чтобы идти. Мне просто нужно было немного передохнуть и, главное, решить, куда двинуться дальше.

Выход из пещер, освещенный закатным сиянием, маячил теперь в нескольких шагах впереди, вот-вот мог раздаться звук сигнального колокола[37], после чего явилась бы ночная стража... А я так и не нашел достойной замены моему рухнувшему плану выбраться из Ноттингема через подземные ходы. Теперь нашей единственной призрачной надеждой оставалось отыскать убежище где-нибудь в городе, чтобы пересидеть невероятную суматоху, которая поднимется, как только станет ясно, что Робин Гуд исчез.

Однако я не знал такого убежища.

Думай, думай, думай, болван!

Осторожно отпустив Локсли, я с удивлением убедился, что тот стоит на ногах, — качается, но стоит.

— У тебя есть в городе друзья? Кто-нибудь, у кого можно было бы спрятаться? — я приготовился поймать Робина, если тот все-таки вздумает рухнуть.

— Конечно, есть... сэр Р... Рейнольд Г... Гринлиф... Я слышал, он стал... командиром наемников... И, говорят... в большом фаворе... у шерифа...

Интересно, вися на дыбе, он тоже пытался шутить? Я обхватил Робина за талию, когда тот слишком опасно качнулся, и тряхнул головой, отгоняя воспоминание о последнем разговоре с Катариной.

— У командира наемников здесь больше нет дома. Да и самого командира наемников больше нет. Как только явится смена караула, Рейнольда Гринлифа начнут искать так же, как Робина Локсли. И его дом обыщут в первую очередь... Пошли!

— К... куда?

— Неважно. Не торчать же здесь в ожидании караульных!

Мы медленно двинулись к выходу, но уже на третьем шаге Робин забормотал:

— Джон... в... выбирайся из города... без меня... Вдвоем... нам... в... все равно не...

— Не болтай, береги силы. А если совсем не можешь молчать, лучше молись. Молись Богородице, чтобы она нам помогла.

—  Б... бесполезно... теперь она не...Локсли споткнулся и со стоном выругался.

—  Ладно, тогда ругайся, только не укладывай нас в гроб раньше времени. Кто говорил, что самый быстрый путь на виселицу — не верить в свою удачу?

Кажется, ко мне перешел прежний неисправимый оптимизм главаря аутло. А к Робину после смерти жены перешел мой прежний пессимизм.

Нет, я и вправду не собирался сдаваться до срока. Еще придет время поскулить, когда нас схватят и вздернут рядышком на дыбе Губерта... «Не «когда», а «если», — торопливо поправил я себя.

Но нас не схватят, дьявол! Зря нам, что ли, до сих пор везло, как будто мы родились в рубашках? Наверняка повезет и дальше... Да вот — уже везет! Окраинная улица, на которой мы очутились, была совсем пуста, что очень редко случалось в тесном, переполненном Ноттингеме.

Стараясь принять на себя как можно большую часть веса Робина, едва переставлявшего ноги, я впервые взглянул на него при ярком свете и поразился тому, как Локсли может говорить, а уж тем более стоять или идти. Он больше походил на труп, чем на живого человека.

У меня мелькнула мысль — а не вернуться ли в пещеры и не попытаться ли спрятаться там, но я отмел эту идиотскую идею и сосредоточился на домах, мимо которых мы тащились.

Я искал незапертый сарай, дровяной склад, заколоченную дверь, означающую, что жилище пустует, — любая крысиная нора сгодилась бы сейчас под убежище! Но ничего подобного не попадалось, а стоило нам поравняться с небольшим домиком, втиснутым между двумя домами повыше, как Локсли начал оседать на землю, теряя сознание.

Я усадил его рядом с дверью, над которой красовался крест.

— Робин?

Он что-то пробормотал, попробовал приподняться — и отключился в то мгновение, когда дверь приоткрылась.

Еще не разглядев, кто появился на пороге, я занес руку для удара и при виде девушки в сером платье и белом покрывале на голове с трудом удержал кулак.

Какое-то время она молча смотрела на меня широко раскрытыми испуганными глазами, потом перевела взгляд на Локсли, так же молча прижала ладонь ко рту...

И тут за углом улицы раздались приближающиеся голоса.

На миг позабыв про девушку, я приготовился к безнадежной схватке. На этот раз мне ни за что не удалось бы обойтись без шума и крика, а крик и шум означали для нас плен, пытки и смерть...

Я с трудом разжал руку на рукояти меча, когда незнакомка в белом покрывале вдруг дернула меня за рукав и движением головы указала на дверной проем за своей спиной.

Мне было некогда ни переспрашивать, ни благодарить; быстро подхватив Робина на руки, я внес его в дом, а девушка торопливо прикрыла за нами дверь.

Мы очутились в маленькой, очень скромно обставленной, но чистой комнатке, и я поколебался, прежде чем положить Локсли на кровать. Но наша спасительница повторила приглашающий жест, и я опустил свою ношу на светлое шерстяное одеяло и цветную подушку.

В головах кровати висело распятие, на противоположной стене — другое; я вспомнил о кресте над дверью дома и вдруг понял, где мы очутились.

То был бегинаж — «Божий дом», жилище бегинок.

Я всякого наслушался про этот странный полумирской-полумонашеский орден, основанный не так давно льежским священником Ламбертом ле Бегом. За какой-то десяток лет орден получил неслыханную популярность во Франции, Италии и Бельгии; там теперь жили сотни бегинок, но в Англии они появились совсем недавно и служили неиссякаемым объектом для пересудов. Все в Ноттингеме, кому не лень, болтали о двух подругах, приехавших из Руана и поселившихся вдвоем в маленьком домике на окраине. Говорили, что они кормятся подаянием и помогают страждущим в больницах при местных монастырях; но о подругах ходили и другие слухи, противоречившие их образу святых сподвижниц.

Я выбросил все эти сплетни из головы, когда девушка, откинув с головы покрывало, присела на постель рядом с Локсли.

Нетрудно было представить, что устроила бы Катарина, притащи я беглого вожака разбойников в наш дом и уложи его на нашу кровать! Даром что дом этот был снят не столько на жалованье командира наемников, сколько на долю в добыче шервудских аутло...

Русоволосая бегинка, конечно, не могла не понимать, какие неприятности грозят ей за укрывательство беглеца, но обитательницу «Божьего дома» в первую очередь тревожили увечья человека, которому она дала приют, а не собственная безопасность и не то, что грязная, лохматая голова аутло пачкает ее чистую подушку. Она пробежала пальцами по синякам на боку и груди Робина и принялась ощупывать его плечи. Какими бы осторожными ни были ее манипуляции, Локсли вздрогнул под ее руками, напрягся — и закричал.

Я быстро зажал ему рот, девушка нервно оглянулась на дверь.

—  Тихо! — прошипел я, наклоняясь над Робином. — Все в порядке, она пытается тебе помочь! Не вопи!

Девушка уступила мне место на кровати, а сама поспешила к двери, некоторое время прислушивалась, потом щелкнула задвижкой и принялась рыться в сундуке в углу.

Увидев, что глаза Робина прояснились, я осторожно убрал ладонь, и Локсли жадно глотнул воздух.

— Где?..

— Мы в «Божьем доме».

— А?.. — обежав глазами комнату, он непонимающе уставился на меня.

—  В жилище бегинок. Похоже, Богородица все-таки нам помогает.

Некоторое время Робин просто дышал, собираясь с силами для нового вопроса, но прежде, чем он успел его задать, девушка снова появилась возле кровати, держа в руке маленькую кружку.

—  Думаю, тебе надо это выпить, — увидев сомнение в глазах Локсли, я добавил: — Я слышал, бегинки кое-что смыслят в лечении, и вряд ли она спрятала нас, чтобы отравить. Пей!

Я помог Робину приподняться и проглотить содержимое кружки, а потом бегинка ловко сунула ему в рот сложенный вчетверо кожаный ремень. Пока мы притягивали широкими повязками к груди его согнутые в локтях руки, Локсли глухо рычал, а как только был завязан последний узел и девушка выдернула у него из зубов искусанную кожу, выплюнул слово, которым давился все это время.

Я быстро взглянул на француженку, надеясь, что та не поняла смысла сказанного. С полминуты мы с девушкой молча смотрели друг на друга... И я внезапно понял, что даже не знаю, как ее зовут.

—  Мари... Сэр Гринлиф, — тихо ответила она на мой вопрос.

Вот что значит маленький городок! Я наслушался всякой всячины про двух бегинок, а она знала, как зовут командира наемников.

—  Меня зовут Джон Литтл, — твердо поправил я. — Маленький Джон. Может, ты слышала про такого?