Владимир Торин - Амальгама
А дело было в том, что престарелый слепой дож, обнаружив, что атака крестоносцев рискует захлебнуться, выхватил меч и бросился в гущу штурмующих. Уже через несколько минут он поднимался по одной из приставных лестниц на крепостную стену. Бордовый плащ его развевался, как флаг, многие, затаив дыхание, следили за отважными действиями необычного венецианского правителя.
Он ступил на крепостную стену, непрерывно сражаясь с добрым десятком византийских солдат. Спустя несколько минут все они были либо поражены карающим мечом дожа, либо сброшены вниз, под стены, а с некоторыми произошло и то и другое. В это время подоспела подмога – с одного из кораблей по длинному шесту поближе к Дандоло перебралось несколько отважных крестоносцев, закрепив позиции нападающих на одной из башен. Воины, воодушевленные примером дожа, полезли на стены с новой силой, и город был взят.
И никто не обратил внимания на то, что верные слуги дожа, оставшиеся на борту флагманской галеры, аккуратно держали в руках большое зеркало, осторожно пуская солнечные зайчики прямо в глаза противников Энрико Дандоло, оказавшихся на пути его разящего меча. Противники падали на колени, бросали оружие и молили о пощаде. Но Дандоло не щадил своих врагов.
Глава XXI
В погоню за профессором! Москва, Павелецкая-Товарная, 2014 год
Конечно, нашим героям невозможно было возвращаться домой. Слишком очевидно было, что их там ждут. Перевернутая вверх дном квартира Сергея Анциферова, равно как и убийство рабочего-узбека на площадке возле лифта, красноречиво свидетельствовала о том, что люди, охотящиеся за манускриптом, готовы на все и вряд ли существует что-то такое, что может их остановить. Но удивительный старинный документ остался у Четверикова, а бандиты считали, что манускрипт находится у наших друзей. Эту трагическую ошибку нужно было как-то исправлять. Лучше всего, конечно, для этого было бы найти профессора Четверикова. В гостиницу соваться тоже было невозможно – их мгновенно вычислили бы по предъявленным паспортам. Эти паспорта, заботливо извлеченные из кармана мертвого Мутного, Глафира забрала с собой и исчезла куда-то на двое суток.
Но вначале Глаша привезла наших друзей на электричке из Подмосковья на Павелецкий вокзал. Там они долго бродили среди каких-то составов и захламленных ангаров. Уже под вечер, после целого дня скитаний по характерным привокзальным меккам, оставила наших друзей на станции Павелецкая-Товарная, в недрах огромного склада, заполненного разнообразными ящиками и контейнерами. Царем и богом здесь был худой и носатый азербайджанец Руфат Дажаев, бравший по три тысячи рублей с каждого своего жильца за ночлег. Сергей с Иваном старались никуда не выходить и, большей частью, все два дня проспали на каких-то мешках, приходя в себя после негостеприимного знакомства с Гошей, Мутным и всей их странной компанией.
Теперь, когда Глафира опять появилась под сводами товарного склада вместе с лучами утреннего солнца, вся тонкая и звенящая, а Сергей с Иваном, радостные, побежали ей навстречу, Руфат, наклеив на лицо кривую ухмылку, решил своим постояльцам кое-что объяснить.
За эти сутки Руфат точно определил, что два странных русских явно попали в какой-то дикий переплет, раз ведут себя так странно и боятся выходить, а вдобавок командует ими какая-то девка, что вообще является абсолютным позором. «Таких и попрессовать не грех, да и девка у них симпатичная…» – думал он, останавливаясь напротив наших героев, всем своим видом выражая явное недовольство. Первым обратил на него внимание Сергей.
– Тебе чего? – спросил он осторожно, вглядываясь в искривленное носатое лицо.
– Чего-чего! А кто платить будет? – возмущенно вскинул вверх указательный палец Руфат.
– Подожди. То есть как это «кто»? Мы тебе уже заплатили. Двенадцать тысяч. Еще два дня назад, – отчеканил Иван.
– Э, слушай, ты обманул. Ты сказал ночевать. А тут не ночевать, тут у меня проблемы будут. Тут у всех проблемы будут. Тут деньги не помогать.
– А что «помогать»? – медленно спросил Сергей.
– Что помогать, что помогать… Вон пусть она – крючковатый палец ткнул в Глафиру, – со мной пойдет на час. И тогда вали.
Недобрый взгляд Сергея не понравился Руфату, и он тихонько свистнул. И тогда на складе появился Мага. Мага вообще-то был Магомет, но на вокзале за ним прочно приклеилось прозвище Мага. Его боялись даже менты, потому что он был очень большой, очень глупый и очень злой. Слушался Мага только Руфата, с которым вырос в одном селе. Собственно, эта огромная гора жира с большими кулаками, обладающая злющим взглядом и хищным оскалом, и была тем секретным оружием, благодаря которому Руфату удалось сделать такую головокружительную карьеру на Павелецкой-Товарной. Одного удара этого монстра хватало, чтобы разом выбить с десяток зубов или свернуть челюсть человеку среднего роста и средней силы.
– Она пойдет со мной и с Магой. А вы уходите. Через час я ее отпущу. – Руфат дал понять, что разговор окончен, и решительно взял Глафиру за руку.
Сергей Анциферов видел, что Глафира смотрит прямо ему в глаза и в глазах этих весело прыгают тысячи маленьких огоньков, а может быть, даже тысячи маленьких чертиков. Сергей прекрасно понимал, что после того, что Глаша продемонстрировала на заброшенной даче, она, конечно, за доли секунды может расправиться с непутевыми жильцами привокзальных складов. Но Глаша не двигалась с места и внимательно смотрела на Сергея, весело блестя своими огромными черными глазищами.
– Эта девушка пойдет только со мной, – сказал Сергей и сделал несколько шагов к Глафире, но путь ему преградил Мага, быстрым движением схвативший парня огромной пятерней за горло. Руфат в это время потянул девушку за собой в сторону бытовки. Иван бросился к Руфату, но Руфат свободной рукой с определенной долей элегантности достал из кармана нож-бабочку и, взмахнув ею так, что сразу стало понятно, почему нож носит такое романтичное название, обнажил сталь, направив ее в лицо замершего Ивана.
– Мы будем ее ипать, а ты будешь смотреть, – отчетливо прошипел Руфат, аккуратно водя ножом прямо перед лицом Ивана.
И тут раздался крик. Это кричал Мага, которому Сергей, изловчившись, заехал ногой в пах. Мага ослабил хватку, что позволило Сергею броситься в сторону, к палетам с оконными профилями. На ходу сорвав с себя свитер, он влетел ногами в застекленную раму, а потом, обмотав руку свитером, взял большой осколок стекла, длинный и кривой, похожий на турецкий ятаган, и молча направился к Маге. Свитер плохо спасал руку, поэтому с ладоней закапала кровь, но это Сергея волновало мало. Единственное, о чем он готов был думать в эту минуту, это не ударить в грязь лицом перед Глашей. Мага, ошарашенный, начал отступать.
Глаша повернула голову в сторону все еще держащего ее за руку Руфата, и глаза ее, еще секунду назад внимательно наблюдавшие за Сергеем и пылающие тысячей маленьких чертиков, вдруг стали отрешенными, холодными и страшно глубокими:
– Если ты прямо сейчас не отпустишь мою руку и не уберешься куда-нибудь вместе со своим дебилом, ты умрешь. Понятно?
Руфат еще раз заглянул в эти черные бездонные глаза и вдруг очень быстро понял, что все сказанное – правда.
– Мага, уходим! – крикнул он и бросился вон со склада. Следом, смешно задирая ноги, помчался толстый Мага, перепуганный Серегиной саблей.
Глафира отвернулась от убегающих и опять посмотрела на Анциферова. И опять в ее прекрасных глазах вдруг заблестело что-то весело, и Сергей опять подумал, что готов ради этой девушки на все.
Неудавшиеся насильники скрылись за углом склада. Глафира проводила их насмешливым взглядом, после чего мгновенно перешла на деловой тон:
– Мальчики, мы едем в Минск, – она отбросила прядь со лба и вытащила из недр своего балахона паспорта наших героев, – а оттуда будем нелегально перебираться в Вильнюс. Нашли вашего Четверикова. В Вильнюсе он прячется. Нам, для того чтобы хоть что-то выяснить, надо будет по душам с этим Четвериковым поговорить. Мне почему-то кажется, что многое откроется.
Иван кивнул. Сергей восхищенно посмотрел на Глафиру и промолчал.
– Сергей, ты стал счастливым обладателем новой машины! Та-дам! – Глафира подняла руку, в которой неожиданно блеснул фордовский брелок. Сергей вопросительно, но все так же восхищенно смотрел на Глашу, ничего не говоря. – Не бойся, я кредит на твое имя взяла. Ты же хотел машину?
Сергей вообще-то хотел машину, но все никак не решался на какие-то радикальные действия типа получения кредита. Но теперь, видимо, уже давно наступило время крутых жизненных перемен.
– Ну что же? Прокатимся с ветерком до Минска? – весело спросил он Ивана, хлопнув того по плечу. Иван раздумывал недолго и утвердительно кивнул.
