Владимир Торин - Амальгама
– Интересно, наверное. А что, ты своих родителей совсем не помнишь? – Сергей приподнялся на локте и взглянул в любимые глаза.
– Нет. У меня никогда не было никого родного, понимаешь? А теперь есть. – Глафира еще раз улыбнулась, и они перестали говорить. Было слышно только прерывистое дыхание, скрипел старенький диван, руки, ноги, все каким-то невообразимым образом переплелось, сжалось, задышало и задвигалось.
Потом они беспомощно лежали на простыне, не в силах пошевелиться, ошарашенные глубиной чувств, в который раз уже раскидывающейся перед ними всей своей непостижимой бездной и каждый раз так, как будто впервые. Сергей попробовал пошевелиться, но тут же был схвачен в суровый замок крепкими Глашиными ногами. Она обняла его одновременно руками и ногами и прижалась к нему так сильно, что выход был только один: передвигаться по комнате вместе с ней. Сергей попробовал это сделать, потом передумал и опять упал на диван.
– Ну, что ты опять, в третий раз, хочешь пойти на свой балкон курить? – Глафира смешно сложила губы в трубочку, показывая, как он курит.
Сергей засмеялся:
– Нет, уже не хочу. Я хочу с тобой…
– А что ты хочешь со мной, глупый. – Она приблизила свои глаза к его глазам, дважды взмахнула ресницами, и Сергею на секунду показалось, что он попал в какой-то удивительный планетарий, в котором ему предстоит изучить целую вселенную, с мириадами звезд и галактик.
– Я хочу с тобой… все… – Сергей зажмурился – так кружилась голова от этой мерцающей вселенной.
– Я знаю, мой хороший, я чувствую это, – прошептала Глафира ему на ухо. – Не бойся, Сережа, все будет хорошо. Я и так знаю, что ты ничего не боишься. А все остальное просто не имеет никакого значения…
Сергей хотел было возразить, сказать, что есть еще много всего, что, наверное, имеет значение, но потом подумал и решил, что права эта удивительная девушка. Чего уж там, действительно, когда она рядом, все остальное не так уж и важно.
Глафира на секунду ослабила захват, протянула руку к своей одежде, что-то оттуда достала и вложила ему в ладонь:
– Вот, держи. Это тебе передал Мастер. Он сказал, что, как только увидел тебя, сразу понял, что ты будешь с нами. – Она подумала и добавила: – И я тоже так сразу подумала. Сама не знаю почему. – Глафира вдруг прекратила сжимать руками и ногами его тело, откинулась на подушку и замолчала.
Сергей разжал пальцы. На ладони лежал тяжелый старинный медальон. Изображенный на реверсной стороне крылатый лев держал в одной лапе меч и был совершенно бесстрастен.
Таким же бесстрастным взором смотрел сейчас в глубь далекой лагуны его старший собрат, оберегая покой вверенного города. И ничто не могло его потревожить: ни крики сошедшего с ума подполковника КГБ, ни полный ужаса предсмертный взгляд советского диктатора на полу кунцевской дачи, ни конвульсии престарелого венецианского дожа на фоне пылающего Константинополя, ни далекие, отражающиеся в водах лагуны огоньки острова Мурано, где в аду подвалов стеклодувных мастерских при помощи древней амальгамы создавалось великое зеркало для будущих правителей Земли.
Об авторе
Владимир А. Торин родился в Киеве, долгое время жил в Риге, Нижнем Новгороде, Берлине, во Львове и в Москве. Работал военным журналистом, поочередно пройдя все горячие точки, разбросанные по территории бывшего СССР. Крепил журналистское братство, будучи создателем всероссийского журналистского объединения «Медиасоюз», работал пресс-секретарем крупнейших российских компаний. Он стал кандидатом наук и политологом, политтехнологом и преподавателем журналистики. Но для друзей он всегда оставался уникальным рассказчиком, и первая его книга – лучшее тому подтверждение.
Поддержка на сайте
www.amalgama-book.ru
и социальных медиа
Иллюстрации
«Львиная пасть» (Восса di Leone) – почтовый ящик для доносов в венецианском Дворце дожей
Ян Ван Эйк. Портрет семейства Арнольфини.
Могила венецианского дожа Энрико Дандоло в Софийском соборе Константинополя (Стамбул). Наше время
Ян Ван Эйк. Портрет семейства Арнольфини. (деталь)
Улица в Венеции ночью
Фридрих I Барбаросса. Гравюра на меди. 1847 г.
Эжен Делакруа. Казнь дожа Марино Фальеро. Париж, Лувр. 1827 г.
Брюгге, набережная Роз
Антонио Каналетто. Прием французского посла в Венеции.
Спинелло Аретино. Фридрих Барбаросса признает власть Александра III в венецианском соборе Сан-Марко. XIV в. Фреска в палаццо Публико, Сиена
Якопо Тинторетто. Штурм крестоносцами стен Константинополя в 1204 году. XVI в.
Вильнюс, улица Стиклю
Венеция, мост Вздохов
