Сергей Буркатовский - Вчера будет война

… А ведь ты, Андрей, на Гитлера сработал. Вот они, те самые благие намерения, которые известно куда ведут. Вообразил себя ценнейшим информатором, знающим все наперед. Дескать, откроешь ты Сталину глаза, завалишь его абсолютно надежными сведениями – и все, победа у нас, можно сказать, в кармане. Цена твоим знанием, друже – в базарный день копейка. Привык судить по задетому еще краешку излета СССР с поголовно грамотным народом, мощной промышленностью и прочими атрибутами сверхдержавы. Ан нет – немцы на данном историческом, мать его, этапе, настолько круты, что на каждое наше вызванное этим «абсолютным знанием» действие находят контрход. Причем настолько успешно, что информация твоя, дающая иллюзию всезнания, оборачивается великим самообманом.

Так что дезу ты прогнал, получается. Стратегическую, рокового масштаба, можно сказать, дезу. Крыть ее – нечем. И что теперь делать? Просто баранку крутить?

Но и насчет баранки у взбаламученной, «неправильной» войны были иные планы. Идущий впереди грузовик подпрыгнул и нырнул в кювет. Тишина (гул мотора сознанием не воспринимался) взорвалась выстрелами, взрывами и – что было всего страшнее – лязгом гусениц. Сразу десяток пулеметов прошлись вдоль колонны. Зазвенели стекла, радиатор выплюнул клуб пара, движок заскрежетал и встал. Полуторка запнулась и въехала правым крылом в кузов передней машины.

Андрей кувыркнулся на сиденье, на ходу подхватывая винтовку, и вывалился на землю, вышибив ногами правую дверь. Из пробитого бака хлестал бензин, кто-то сзади уже горел. Ходу! От передней машины поднимался Давид, растерянный, с кровавой полосой поперек лба, без пилотки. Глаза у него были совершенно пустые. Андрей налетел, сбил его с ног, сам плюхнулся рядом, выставив ствол между дорогой и днищем машины.

В узкую щель был виден край выходившей к дороге просеки, и по этой просеке надвигался полный и окончательный финиш. Корпуса танков были скрыты рельефом, но по башням Андрей с полувзгляда опознал чешские «Pz-38» – так себе танк, но против деревянных кабин и кузовов колонны – наши, как говорится, не пляшут.

По мерцающему за пылью огоньку Андрей засек позицию пулеметчика, Прицелился чуть выше-правее. Шансов было мало – но уж какие есть. Потрепыхаемся маленько – и все. Палец начал выбирать спуск, когда сильный рывок за плечо сбил прицел и заставил Андрея скатиться в кювет.

– Чеботарев! Гольдман! Быстро к лесу! Приказываю! – Старшина был без фуражки, рукав гимнастерки набухал кровью, «наган» в левой руке. – В лес! Ходу!

Что нашло на старшину, Андрей не понял, да и времени не было понимать. Подхватив винтовку и взяв под локоть все еще не пришедшего в себя Давида, он, пригнувшись, побежал в сторону опушки. Шагов через десять обернулся – Селиванов бежал за ними, пригнувшись, придерживая раненую руку здоровой, с «наганом». Над ухом пару раз цвиркнуло, старшину бросило вперед. Андрей всунул винтовку оторопевшему Давиду, дернул его так, что тот свалился в траву. Сам на четвереньках пополз к старшине.

Тот уже умирал, на губах выступила пена. «Наган» валялся в полвершке от скребущих воздух пальцев.

– Товарищ старшина!

– Чеботарев! «Наган»… «Наган» где? Должен… Где «наган»?

– Тут, товарищ старшина! – Андрей вложил револьвер в испачканную глиной ладонь. Рука слегка дернулась и вновь бессильно опала.

– Слушай, – старшина уже едва шептал. Андрей склонился ухом к самым губам, чтобы разобрать хоть что-то среди боя. – Я… не смог… приказ… не допустить… чтобы ты к немцам попал… Хотел убить тебя прямо там… у машины… Не смог… Беги… Не попадайся… Тебе к ним… нельзя, никак нельзя… – Он замолк Андрей сунул выпавший из замерших пальцев «наган» за ремень, из нагрудного кармана гимнастерки достал документы старшины. И где на четвереньках, где уже по-пластунски – обстрел усилился, танки выбрались на дорогу и прочесывали пулеметами окрестности – пополз к лесу. Слегка оклемавшийся Давид полз за ним.

* * *

Жуков Георгий Константинович (19.11(01.12).1896-02.09.1941), член ВКП(б) с 1919 г. Родился в дер. Стрелковка Угодско-Заводского района Калужской области. Русский. С 1918 г. в Красной Армии. В 1938–1939 гг. зам. командующего войсками Белорусского военного округа. В 1939 г. командующий корпусом и группой войск в районе Халхин-Гола. В 1940–1941 гг. командующий войсками Киевского особого военного округа. В январе-мае 1941 г. нач. Генштаба и зам. наркома обороны СССР. Незадолго до войны принял командование Западным особым военным округом, с 29.06.1941 – командующий Западным фронтом, с 14.08.1941 – командующий Брянским фронтом. Пропал без вести 02.09.1941.

– Как – так – на запад? Что – вы – говорите?

– Сегодня утром войска второй танковой группы немцев прорвали оборону наших войск на стыке 13-й и 40-й армий в районе Хутор Михайловский и развивают наступление в общем направлении на Севск. Вспомогательные удары нанесены по стыку 50-й и 3-й армий на Брянск и по стыкам 3-й и 13-й армий – на Трубчевск.

– Что делает Жуков?

– Товарищ Верховный Главнокомандующий! Генерал армии Жуков со всем штабом пропал без вести. Командование осуществляет командарм генерал-майор Городнянский.

– Пропал без вести.

Сталин ссутулился. Положил трубку на стол, взял папиросу. Размял ее. Положил рядом с трубкой. Ни Василевский, ни Шапошников никогда не видели Сталина таким. Даже в страшные июльские дни, когда стало ясно, что даже заблаговременно стянутые к границе, доведенные до максимально возможной боеспособности части терпят сокрушительное поражение, что лучшие бойцы и лучшая техника сгорают без остатка, Сталин был таким, каким он был обычно – жестким, язвительным – лидером. Вождем.

Сейчас в нем как будто лопнула пружина.

– Вы… уверены? Может быть, просто нет связи?

– Товарищ Сталин. Последнее сообщение из штаба Брянского фронта: – «У аппарата Жуков. Немецкие танки прорвались южнее…». На этом связь прервалась. Авиаразведка доложила – на месте расположения штаба шел бой. Немецкие танковые колонны также замечены восточнее и севернее места расположения штаба.

– Значит, конец… А ведь он был должен…

Что же такое должен был Жуков, что его гибель или пленение привели Сталина в такое состояние, никто не понял. Да и времени разбираться не было. Василевский продолжал стоять у карты, руки пытались согнуть дубовую указку.

– Товарищ Василевский, вы хотите сказать что-то еще?

– Так точно, товарищ Главнокомандующий, – Василевский был встрепан, мешки под глазами почти черные, – на участке Духовщина – Вердино сконцентрированы части третьей германской танковой группы. Вероятно, следует ожидать удара на этом участке в ближайшие часы. И еще. В районе Рославля зафиксированы части шестой танковой дивизии немцев.

– И?

– Товарищ Сталин. Шестая дивизия входит в состав четвертой танковой группы Клейста. До недавнего времени эти части вели наступление на Ленинград. Предположительно под Москву переброшены также первая и восьмая дивизии, а также моторизованные дивизии, входящие в эту группу.

– Что значит – предположительно? – Сталин как будто взорвался. Только что перед генералами сидел пожилой, да к тому же еще и крайне усталый человек. Только что этот человек получил сокрушающий удар, казалось, сломавший его если и не навсегда, то на неделю минимум. Да, ему хотелось вызвать машину. Закрыться на даче. Никого не видеть. Не принимать. Жуков, который должен был принять капитуляцию в сорок пятом у раздавленного, но пытающегося сохранить надменность – Кейтеля? Да, Кейтеля. И вот теперь Жуков убит. И хорошо, если убит. А если пленен? А вдруг… Что, если он… Сталин не привык верить людям, с чего бы? Власов там ведь тоже поначалу показал себя грамотным генералом…

Но рефлексы Хозяина – он знал, что его так называют за глаза, это прозвище ему льстило – так вот, эти самые рефлексы мгновенно выдернули его из черного колодца отчаяния, лишь только до его ушей донеслась допущенная Василевским слабина.

– Вы решили, что в создавшейся ситуации вы можете кормить Советское руководство предположениями? – Глаза вспыхнули, спина выпрямилась. Василевский отступил на полшага, но выдержал удар.

– Разрешить пояснить, товарищ Сталин?

– Разрешаю. И безо всяких «скорее всего» и «предположительно».

– Информация о переброске четвертой танковой группы немцев на Московское направление получена от агентурных источников. – Сталин хмыкнул, Василевский продолжал: – Однако данная информация надежно подтверждена только в части прибытия под Москву Шестой танковой дивизии – сегодня ночью разведкой нашей Девятнадцатой армии захвачен пленный из состава данной дивизии. Это, конечно, повышает доверие к агентурной информации, но однозначно утверждать о переброске всей танковой группы мы пока не можем.

– Убедительно. Какие еще подтверждения имеются относительно этих… данных?