Александр Мазин - Государь
– Он по-прежнему хочет мою сестру-кесаревну? Я бы предпочел дать ему золото. Два кентинария он уже получил. Я готов добавить еще тридцать.
– Боюсь, что золота будет недостаточно, – вздохнул Духарев.
– Сорок кентинариев.
– Мне ведомо, Божественный, что великий князь Владимир по пути сюда встречался с человеком Варды Фоки.
– Кто это допустил? – глуховатый голос императора теперь походил на рычание.
– Сие мне неведомо. Я был здесь, в столице. Владимир сам сказал мне об этом. И о том, что узурпатор готов заплатить столько же, сколько даст богопомазанный император лишь за то, чтобы Владимир вместе со своими воинами вернулся домой. Позволит ли мне Божественный высказать собственное мнение?
– Говори.
– Империя вот уже сотни лет покупает варваров. И платит им дань. И страдает от их набегов. Сейчас великий князь Владимир – сильнейший из варварских вождей. Дружбы с ним ищут и поклонники Мухаммеда, и император Оттон, и посланцы Ватикана. Все предлагают золото. Все готовы породниться с Владимиром. Но он отказал всем и пришел сюда. С немалым войском. И ждет подтверждения обещаний.
– Он их получит, – буркнул император. – Когда покажет, на что он способен.
– Я так ему и передам, – сказал Духарев. – Но, думаю, он не предпримет ничего. Великий князь простодушен, но не глуп. Он понимает: чем сильнее войско бунтовщиков, тем дороже его помощь. Хотя я всё же попробую его уговорить…
– Сделай это, светлейший, и я возвышу тебя!
Духарев покачал головой.
– Не ради такой награды я тружусь, – сказал он.
– Чего же ты хочешь?
– Чтобы Владимир принял Крещение. Он и весь народ его. Я уже немолод, Божественный. Мне есть что оставить детям, но нечего сказать Богу, когда придет мое время. Пусть русы примут учение Христово, и душа моя успокоится.
«Интересно, поверит ли император в мою искренность?» – подумал Духарев.
Должен поверить. Тем более что Сергей говорил чистую правду.
Василий расхохотался. Громко, безудержно, сотрясаясь всем телом.
Духарев замер. Такой реакции он точно не ожидал.
Отсмеявшись и переведя дух, император махнул рукой:
– Иди, светлейший. Сделай, что я сказал, – и я сам стану воспреемником архонта Владимира.
Прежде чем Духарев, сопровождаемый всё теми же этериотами, добрался до выхода, его догнал логофет дрома.
– Ты дурак, спафарий! – пропыхтел он, с трудом переводя дух. – Ты мог бы стать магистром, спасителем империи!
– Обойдусь, – проворчал Духарев. – Один магистр и спаситель империи уже стоит лагерем на азиатском берегу Босфора. Так что я предпочту остаться простым меченосцем.
– Ты был на волосок от того, чтобы остаться без головы. Или языка. Да и я с тобой заодно!
– Однако наши головы – при нас. И языки – тоже.
– Так используй свой язык, чтобы уговорить архонта русов напасть на мятежников! Или пожалеешь, что не умер этой ночью!
Духарев остановился и развернулся так резко, что евнух налетел на него и мячиком отскочил назад.
– Ты мне угрожаешь, логофет?
– Упаси Бог! – К чести евнуха, он совсем не испугался нависшего над ним Духарева. Хотя наиболее вероятной причиной бесстрашия логофета был панический страх угодить под императорскую раздачу. – Мы с тобой – в одной хеландии! Так что пойдем ко дну вместе!
– Кстати, о хеландиях, – сказал Сергей. – Позаботься о том, чтобы их было достаточно, если я всё-таки уговорю Владимира ввязаться в драку.
Глава девятая. Битва при Хрисополе
Транспортные суда подогнали вовремя.
«Принимал» их Духарев. Он же и занялся погрузкой.
Сам Сергей на ту сторону не собирался и большую часть своей дружины, три большие сотни, отдал сыну. В дополнение к четырем сотням, что поручил Богуславу великий князь.
В полной темноте (луна как раз спряталась за тучки) шеститысячное войско русов загружалось на хеландии. Вместе с лошадьми и амуницией, но без обычных припасов. Завтракать предполагалось за счет противника.
Войско Владимира было заранее поделено на три части:
ударную латную конницу, которой под личным водительством великого князя командовали воеводы Претич и Путята;
конницу легкую, состоявшую из хузар, возглавляемых Йонахом, сыном Машега, и разноплеменных степняков, предводительствуемых собственными ханами, над которыми был поставлен воевода Варяжко;
пешее войско, состоявщее, главным образом, из скандинавов. Этими рулил ярл Сигурд.
Еще имелся полутысячный авангардный полк, задачей которого был целевой удар по вражескому штабу. Полк был отдан под начало Богуславу, который лучше всех ориентировался на местности.
Самой опасной частью операции было десантирование на азиатском берегу. Флот мятежников мог запросто уничтожить пересекающую Босфор армию.
Обошлось. Боевые корабли мятежников «отдыхали» у пирсов.
Сначала на берег высадилась «пехота». Скандинавы Сигурда. Высадились, рассредоточились, заняли «плацдарм», выставили дозоры…
Выгрузка остального войска заняла почти час. Свести по сходням, в полной темноте, несколько тысяч коней – задача серьезная. Впрочем, и кони были – серьезные. Послушные, обученные, боевые. Да и воины тоже элитные. Никакого ополчения. Исключительно профи.
По самым оптимистическим прикидкам, шеститысячной армии Владимира противостояло не менее пятнадцати тысяч мятежных ромеев. Эти тоже были не лыком шиты, а каленым железом. Прошли суровую школу азиатских войн. Многие и со своими братьями-ромеями успели порубиться во время Склирова мятежа. Часть – на стороне бунтовщика, часть – на стороне «законного правительства». Словом, даже пехота знала толк в сече. А уж три тысячи конницы, из которых почти треть – латные катафракты-стратиоты, могли создать русам очень серьезные проблемы. Немногочисленные Святославовы ветераны, присутствовавшие в армии Владимира, весьма уважительно отзывались о боевых качествах ромейских катафрактов.
Вдобавок стоял передовой отряд войска Варды не в чистом поле, а внутри хорошо укрепленного лагеря на Хрисопольском холме.
То есть предполагалось, что мятежное войско укрылось от нападения в лагере. На самом же деле всё было не совсем так…
Высадка закончилась. Шеститысячное войско русов встало на азиатском берегу в ожидании…
Но Владимир не торопился. Понимал: бросить воев на сильного, укрепленного противника – гибель. Даже если русы сумеют победить, от крепкой дружины мало что останется. Надо полагать, именно этого и добиваются коварные ромеи. Их обычная повадка: подкупом или обманом заставить своих недругов сцепиться меж собой, а потом добить проигравшего. Или, в лучшем случае, попросту отказаться от прежних обязательств. То, что обещано сильному союзнику, совсем не обязательно отдавать слабому. Пусть радуется, что остался жив. Ромеи любят покупать чужую кровь. Обращать имперское золото в мертвых воев. Удобный обмен, ведь золото потом вернется обратно, а вои – нет.
Вот почему Владимир сейчас здесь, на ромейской земле. Сам. Чтоб любому было понятно: великий князь киевский не торгует кровью своих воинов. За золото, которое будет взято здесь, на земле империи, будет заплачено не кровью руси, а добрым русским железом.[46]
Вывод: атаковать сходу нельзя. Сначала надо понять, как добиться цели с наименьшими потерями. Или вообще отказаться от прямой атаки, если за нее придется заплатить слишком дорого.
– Претич, Путята! – кликнул Владимир своих главных воевод, а когда они оказались рядом, распорядился: – Гриди – вздеть брони и приготовиться. И – тихо! Сигурд! Ты, ярл, позаботься, чтобы о нас не проведал ни один ромей. Они не должны найти нас раньше, чем их найдут наши стрелы.
Норманский ярл кивнул. Зачистить территорию и проследить, чтобы поблизости от войска не было лишних глаз, – несложная задача для викингов, чьей излюбленной формой нападения является внезапная атака.
– Ждите, – велел воеводам великий князь. – Богуслав! Ты побывал здесь прошлой ночью. Дай и мне оглядеться. Хочу понять, с какой стороны удобнее кушать кабанчика.
Во время своего вчерашнего визита Богуслав успел увидеть не так уж много, да и то, главным образом, внутри укрепленного лагеря.
Но особого знания местности и не потребовалось. Владимир, Богуслав и сопровождавший их большой десяток ближних княжьих гридней нашли подходящий холм к западу от укрепления мятежников, спешились, взобрались на лысую макушку и весь вражеский стан оказался – как на ладони.
Место мятежники выбрали грамотно. На Хрисопольском холме было возведено весьма серьезное (учитывая затраченное на строительство время) укрепление, господствующее над окрестностями и способное выдержать атаку не то что шести тысяч Владимира, но и втрое большей армии. Крепкий военный лагерь, с добротной оградой и четырьмя охраняемыми воротами. С наскока, без осадных машин, даже без лестниц, такой не возьмешь.
