Александр Мазин - Государь
– Откуда я знаю!
– Значит, надо узнать, – спокойно произнес Духарев.
– Так давай узнаем! – Ярл вскочил, намереваясь немедленно взяться за дело, но Духарев преградил ему путь:
– Оглянись, Сигурд! Не кажется ли тебе, что здесь кого-то не хватает?
– Девки в бане остались! – немедленно отреагировал Сигурд.
Сергей расхохотался.
– Ты можешь к ним вернуться, – сказал он. – Позже. Только я не о девках говорил. Как ты думаешь, где сейчас мой сын?
– А верно! – Сигурд наконец заметил отсутствие Богуслава. – И где он?
– Надеюсь, он плывет сейчас через Босфор, – спокойно ответил Духарев. – На переговоры с братом Варды патрикием Никифором.
– Но ты же сам сказал, что нам не следует вставать на сторону врагов Василия! – удивился Сигурд.
– Но я не сказал, что нам не следует вступать с ним в переговоры. Сам посуди: разве это не лучший способ узнать о настроении врага?
– И заглушить его подозрения! – одобрительно произнес Владимир.
Нурман осушил кубок и тут же наполнил его вновь.
– А почему на переговоры отправился твой сын, а не я? – сердито проговорил ярл. – Мое место – выше, значит, мне и пристало говорить от лица конунга!
– Давно ли ты овладел языком ромеев? – поинтересовался Духарев.
– На то есть толмач! – парировал Сигурд.
– И что же, толмач будет переводить тебе всё, что услышит по дороге? Я уж не говорю о том, что Богуслав знает не только язык ромеев, но и здешние порядки. Будь мы на севере, твое первенство было бы несомненно, храбрый Сигурд. Но здесь мой сын справится лучше. Я бы и сам пошел, но мое лицо известно слишком многим.
– И что же теперь делать мне? – спросил Сигурд.
– Можешь лечь спать. Или вернуться к девкам, – любезно ответил Духарев.
– Девки кажутся мне соблазнительнее постели, – заметил Владимир.
– Еще бы! – воскликнул Сигурд. – Я тоже выбираю девок!
И, хохоча, двинулся к выходу.
Владимир недовольно поглядел ему вслед.
– Золото прибери, – велел он Духареву. – И пошли кого-нибудь к гриди – сказать, что я заночую здесь. Пусть Путята с Претичем не тревожатся.
Подумал немного и добавил:
– А она очень красивая, моя Анна. Ты согласен?
– Ее мать была прекраснейшей женщиной этой страны, – сказал Духарев. – И коварнейшей.
– Сильные женщины рожают сильных сыновей, – заявил Владимир. – Немного коварства моей жене не повредит.
Но это были просто слова. Духарев видел: красота порфирогениты очаровала Владимира. А это значит, никакое золото не заменит ему Анну.
Глава восьмая. «Именем василевса!..»
Сын вернулся на европейский берег уже в темноте. Духарев встречал его на берегу. С десятью гриднями. На всякий случай.
Обошлось. Юркая лодочка с двумя гребцами и двумя пассажирами прилегла к причалу в том самом месте, откуда ушла. Богуслав легко вспрыгнул на пирс. Его «отмычка» для прохода мимо заблокировавшего пролив мятежного флота – толстенький коротышка, отпрыск одной из младших ветвей могучего рода Фок, – взошел на берег уже не так ловко, взятый под мышки здоровенными гребцами. Вид у благородного ромея был взъерошенный. Нервная это работа – с мятежниками якшаться. Тем более все родичи Варды – на подозрении. Попадешь в лапы знакомца, логофета дрома, вмиг что-нибудь нелишнее отрежут. А тут целая бронная рать на пирсе встречает. Слабому духом впору о запасных портках подумать.
Так что буркнул ромей-«коммуникатор» что-то невразумительное и канул во тьме.
Богуславу подвели коня.
– Будешь? – спросил Духарев, протягивая кожаную флягу с вином.
– Не откажусь.
– Как прошло?
– Богато! – Белые зубы Богуслава сверкнули во тьме. – Пируют. Главный за столом – слепец Никифор. Но командует войском патрикий Калокир Дельфин. Войско крепкое, место хорошее, но порядка не много. Расслабились. Родича своего приняли хорошо. Меня – осторожно. Я назвался этериотом. Открылся только Никифору и Калокиру. Они меня обнадежили. Злата сулили – до пятидесяти кентинариев. Мол, Варда Фока золота на Востоке набрал – из седельных сумок сыплется. Варда сейчас от Хрисополя – в семи днях пути. Приедет – и будет нам счастье! – Богуслав засмеялся. – А Калокир этот привет тебе, батя, передавал. Сказал: вы с его отцом – добрые знакомцы.[45] Жаль, по лагерю побродить меня не пустили. Хотя главное я увидел. И ложь посеял. Теперь они нас не ждут. Вернее, ждут, но только по возвращении Варды. И не биться, а торговаться. А что князь?
– Блудодействует, – усмехнулся Духарев. – Но мы туда не поедем. В старом доме переночуем. Он ближе. Да и воняет там меньше.
– Это у Золотого Рога не воняет? – изумился Богуслав.
– Я сказал «меньше». Попробуй-ка найди место в Константинополе, где воздух чист, и я тебе полную гость солидов отсыплю.
– Да запросто! В императорском дворце… Хотя нет, там тоже воняет. По-другому только…
Проснулся Духарев от грохота. Кто-то нагло ломился в двери.
– Именем василевса! Открывай!
Духарев только и успел, что вскочить с ложа, как в спальню вломилось сразу десятка полтора этериотов.
– Ты – спафарий Сергий? Пойдешь с нами!
– Да ну? – ухмыльнулся Духарев. – Уверен?
– Не пойдешь добром, силой принудим! – прорычал на скверном ромейском бородатый здоровяк позади офицера, обнажая меч.
– А пупок не развяжется?
– Что?
– Нудилка, говорю, не оторвется?
– Железо спрячь! – Богуслав, раздвинув этериотов, перехватил руку бородача и, невзирая на сопротивление, заставил вернуть меч в ножны.
В спальне стало совсем тесно. Подоспели гридни. Правда, без брони. Зато – с оружием.
Однако командир группы императорских гвардейцев не испугался и даже не смутился. За ним была власть посильней десятка клинков.
– Автократор Василий желает видеть тебя, спафарий. И, думаю, тебе следует поторопиться, потому что Богопочитаемый не любит ждать.
«Неужели узнали, что Славка плавал к мятежникам?» – обеспокоился Духарев.
Может, стоило предупредить хотя бы логофета дрома?
Но внешне беспокойство Сергея никак не проявилось.
– Мне лестно, – сказал Духарев с иронией, – что Благочестивый и Богопочитаемый так заботится о моей безопасности, что прислал этерию. Но ты точно знаешь, что Божественный желает видеть меня именно в исподнем?
– Можешь одеться, – милостиво дозволил этериот.
Длинные коридоры, пустые, пыльные, безлюдные… В темных нишах – тени… Стук подошв по каменным плитам… И наконец – двери в «обрамлении» безмолвных грозных императорских гвардейцев.
– Стой, – негромко скомандовал командир этериотов. Шепнул одному из стражей. Звякнул колокольчик. Будто из ниоткуда, бесшумно, возник евнух.
– Следуй за мной, светлейший муж.
Двери отворились. Евнух плюхнулся на пол, сноровисто вполз в помещение.
Сергей уподобляться червю не стал. Вошел, остановился, огляделся… И лишь после этого неторопливо опустился на колено. Всё же перед ним был император Византии. Надо уважить.
В личном кабинете кесарь Василий Второй выглядел куда скромнее, чем на официальном приеме. Одежда из темного пурпура, несколько ниток жемчуга, ни тиары, ни роскошных ожерелий, на пальцах – лишь пара перстней.
Кроме императора в кабинете находилось еще семеро. Два этериота-северянина с каменно-неподвижными лицами и пятеро чиновников. Духарев знал троих: логофета дрома, логофета стратиотиков и друнгария флота.
– Кто ты, человек? – глухим, невыразительным голосом произнес император. – Спафарий Сергий? Или – варвар из свиты архонта русов?
Духарев перевел взгляд с жемчужных нитей на груди василевса на его густо заросшее бородой лицо. Светло-голубые глаза императора были холодны, как мрамор под коленом Сергея.
– Если ты спафарий, – не дожидаясь ответа, проговорил император, – то почему не привествуешь меня как должно? А если ты – варвар, то почему ты здесь?
– Прошу милости величайшего, – произнес Духарев негромко. – Знаю, что спафарию надлежит пасть к ногам Августа, но боюсь, что не смог бы после этого подняться. Годы и раны…
– Я задал вопрос, – тем же невыразительным голосом сказал Василий.
– Я – тот, кто более потребен Божественному, – уклонился от прямого ответа Духарев.
Похоже, во дворце не знают о плавании Богуслава на азиатский берег. Это хорошо. Впрочем, кесарь может отправить Сергея за Кромку и без всякого повода. Он довольно жесток, император Василий Второй.
Но не дурак. Что Духарева насторожило, так это отсутствие холощеного тезки императора – паракимомена Василия. Неужели кесарь решил избавиться от всевластного евнуха?
Император молчал. Теребил заросший черной щетиной подбородок. Думал… Наконец изрек:
– Почему твой варвар-архонт бездействует? Я повелел ему напасть на бунтовщиков! Что же он медлит?
– Он варвар, Божественный, – почтительно проговорил Духарев. – Ему неведома дипломатия. Он желает, чтобы то, что обещали ему послы, было подтверждено и закреплено договором так же, как это делалось ранее.
