Второй полёт Гагарина - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Если кто-то предполагал, что будущие звездопроходцы, если не в транспорте, то уж точно выйдя у «Динамо» и по пути в институт обсуждали грандиозные задачи начинавшегося дня и брали на себя повышенные социалистические обязательства, то – нет. И дело даже не в режиме секретности. Службой мы были завалены по уши. Хотелось чего-то ещё. В тот год мужики страны болели футболом. В первом континентальном чемпионате сборная СССР заняла первое место, и никто даже предположить не мог, что ни она, ни когда-нибудь сборная Российской Федерации ничего подобного не осилит.
- Слышали? Виктор Понедельник из Ростова переходит в ЦСКА! – просветил нас Нелюбов. – Ну, теперь ЦСКА наваляет торпедовцам.
Понедельник, забивший решающий гол на чемпионате Европы, был героем года, его бы мог затмить разве что первый космонавт.
- Не спасёт он ЦСКА, - ворчливо заметил Титов. – Забил два гола в Европе, дело случая. Нет в ЦСКА настоящих звёзд. Вот «Торпедо» – молодцы! Я, считай, телевизор купил только чтоб смотреть, как играют Слава Метревели и Валик Иванов. В следующем году побьют ЦСКА как малышню в песочнице.
Он специально подначил, кинул яблоко раздора. «Торпедо» считался клубом автозаводцев, рабочего класса. Военные большей частью болели за армейские клубы – ЦСКА и Ростовский, нам, авиаторам, полагалось ещё симпатизировать команде «Крылья Советов», но те в футболе ничего собой не представляли. Главное, у нас был общий противник – народный московский «Спартак», порой демонстрировавший игру уровня «против лома нет приёма».
За время жизни в Москве мы всего пару раз вырывались на футбольные матчи, и туда было приятно ходить. Никаких металлодетекторов на входе и досмотра сумок, милиционеры вежливые-улыбающиеся, и при этом порядок вполне сохранялся. Болели страстно, но и в первом приближении не наблюдалось фанатских групп вроде тех, кто готов орать «Cпартак – чемпион, побеждает только он», даже если команда продула, и лупить всех несогласных бейсбольными битами, особенно фанатов «Зенита» или «Динамо».
С футбола перескочили на бокс. Тут разгорелся яростный спор, зачинщиком стал Быковский, возмущавшийся, почему Попенченко, чемпиона СССР, не выставили в Риме в составе олимпийской сборной, где наша команда взяла только одно боксёрское «золото». Николаев лучшим в этом весе считал Шаткова, чемпиона Олимпиады в Мельбурне.
- Зачем его было переводить в полутяжёлый? Какого чёрта? Он не успел освоиться и проиграл этому негру… Как его… Клею.
- Попенченко уделал Шаткова на чемпионате Союза. И негр его отметелил. Сбитый лётчик твой Шатков! – хохотнул Быковский. – А Попенченко себя ещё покажет. Забьёмся на пиво?
Они заключили пари, не зная, что «как его… Клей» – это в будущем один из самых прославленных боксёров планеты Мухаммед Али, и уступить ему в равной борьбе по очкам не так уж зазорно.
Что важно, наши лётчики, люди чрезвычайно занятые, семейные, отнюдь не лодыри, просиживающие по несколько часов ежедневно за телевизором с бутылкой пива в руках, чрезвычайно живо интересовались спортивными достижениями СССР, сердечно болели за всех наших мастеров практически во всех видах спорта. Говоря языком третьего тысячелетия, гордиться Родиной было в тренде. Пока я не попал в хрущёвскую эпоху, наивно думал, что основой сплочённости служил общий враг, постоянная накачка, что буржуи нам постоянно гадят и непременно нападут. Хорошо известно, что определённой категории куда проще и органичнее дружить против кого-то, чем дружить за или ради чего-то. В том и парадокс, в СССР шестидесятого года средняя зарплата ниже тысячи рублей, жилья катастрофически не хватало, импортные шмотки не купить, на отдых не то что в Турцию, и в Сочи-то сгонять могли совсем немногие, а люди были счастливы за свою страну, своё государство, тогда эти понятия не разделялись. Отщепенцев-маргиналов с лозунгами типа «ни родины, ни флага», наверно, тоже где-то хватало, но мне за годы в прошлом не встретился ни один.
Трудности вроде проживания во временном бараке, как случилось с нами в марте, довольно быстро забывались и тоже служили своего рода предметом гордости – мы справились и выжили, не разрушилась от бытовых неурядиц ни одна космическая семья. Переезд шести семей кандидатов на первый полёт в Подмосковье ожидался без особой тревоги как плановый и более-менее организованный. Там уже были ясли-сад, куда и отправилась Ксения Юрьевна, Алла и Зина быстро пристроились в Лётно-исследовательском институте, после чего наши с Нелюбовым дальнейшие похождения были открыты жёнам как на ладони. Сарафанное радио моментально дополняло информацию, полученную каждой. Тем более, по соседству получили квартиры Титов, Николаев, Попович и Быковский, позже в Зелёный-Звёздный городок переселились все члены отряда космонавтов.
И это имело самые неприятные последствия. Об аварии «Спутника-6» Алла узнала даже чуть раньше меня. Она, от природы довольно тёмная, забрала Ксюшу из яслей, и ждала меня дома чернее тучи.
Это вообще неприятная ситуация, знакомая многим женатым, когда супруга молчит, насупившись, на вопрос «что случилось?» бурчит в ответ «ничего» либо «а будто ты сам не знаешь». Алла вообще воздержалась от комментариев, накормила дочку и отнесла её в манежик. Вернулась на кухню и отпустила тормоза. Такой злой не видел жену ни разу.
- Ты знаешь, что «Спутник-6» подорвали бомбой, чтоб не достался американцам? В вашем корабле тоже будет бомба? Тебя убьют также хладнокровно, как этих двух несчастных беспородных собачек?! Юра! Не молчи!
- Кто тебе сказал такую ерунду? Конечно – нет. Собаками пожертвовали, что и понятно, в космосе погибло уже много собак, обезьян, мышей – и у нас, и у американцев. Их расходуют, чтоб человек полетел абсолютно безопасно, - при слове «безопасно» она поджала губы в гримасе непоколебимого несогласия, а мне ничего не оставалось, кроме как продолжать гнуть ту же линию. – Знаешь, почему «Спутник-6» ушёл за территорию СССР? Автоматика не запустила тормозной двигатель для входа в атмосферу. Но собачка её тоже не включит. Кто-то из нас полетит в автоматическом режиме или с телеуправлением из ЦУПа, но предусмотрен переход на полностью ручное управление, если техника подведёт. Тебя
