Гридень 3. Экспансия - Денис Старый
— Если последует помощь Братству от василевса, то как вы за это отплатите? — после продолжительной тирады, в ходе которой византиец в красках, переходя на греческий язык, высказывался о русском православии, возобновился деловой разговор.
— Что может и хочет ожидать от нас василевс? — спросил воевода.
Было видно, как ухмылка проскользнула на лице византийца.
— Мой василевс хотел бы видеть русских православных воинов, например… — Никифор сделал вид, будто задумался. — в Египте. Вы знаете, где это находится?
— Василевс Мануил хочет русскими руками захватить житницу для всего арабского мира? А еще захват Египта и контроль поставок зерна сделает державы крестоносцев более сговорчивыми перед волей императора ромеев? Но, разве тысяча или две тысячи воинов способны покорить Александрию и Каир? — сказал я, вызывая удивление и у византийца, и у Ивана Ростиславовича.
— Откуда ты, брат тысяцкий, столь много знаешь о делах в Палестинах? — спросил меня воевода.
— Было у кого спрашивать в Берладе. Там живут даже бывшие крестоносцы, — соврал я. — Но предполагаю я еще иное. Скоро начнется новый Крестовый поход. Полчища воинов с крестами обрушатся на деревни и города империи Комнинов, будут бои, Константинополь будет под угрозой. А придет время и если у Мануила не будет сына, так крестоносцы, ведомые Венецией, захватят Вечный город на Востоке.
— Это… прорицание? Или ты пугаешь меня? — ошарашено спросил византиец.
— Предупреждение… — сказал я.
Нужно было посеять зерно, чтобы когда европейцы пойдут в новый поход, Мануил, а я надеюсь он узнает о моих словах, воспринимал происходящее, как пророчество от какого-то русича. О готовящемся Крестовом походе не может не знать Византия, так что сказано было в пору и зернышко проросло.
Никифор молчал, было видно, что он решается что-то рассказать, но сомневается. Мои слова ошарашили и Никифора и воеводу. Так что разговор продолжил я, несколько уйдя от темы пророчества.
— Если русское Братство приняло бы участие, то где набрало бы еще воинов? — спросил я.
— Империя выделит — ответил византиец нехотя.
И тут меня осенило, чего именно хочет добиться император.
— Под именем русского православного Братства василевс хочет совершить свой Крестовый поход? А если пойдет что-то не так, и начнутся ссоры с крестоносцами, то виновата не империя, а русичи? — высказал я свои догадки.
Как после этого не уверял византиец, что на самом деле все не совсем так, было понятно, что Мануилу было бы выгодно иметь в своем распоряжении тех, на кого можно было бы сослаться, объявить безумцами и «умыть» руки, якобы не при делах. А что получила взамен Русь, кроме враждебности со стороны Западной Европы?
— А не хочет империя помочь Руси решить проблему с половцами, хоть бы и для того, чтобы восстановить торговлю по Днепру? — спросил я.
— Ну, не настолько же вы будете важны василевсу! — чуть ли не рассмеялся византиец.
Подобная реакция Никифора не понравилась воеводе, да и я в восторг от насмешек ромея не пришел.
— Когда прибудет помощь от василевса, тогда и мы будем смотреть, как и где участвовать в делах империи и нужно ли нам это! — решительно, вставая со своего места, сказал воевода. — На том мы расстанемся. И я не забыл, что ромеи Владимирко Галицкому помогали, недругу моему.
Сказав это, Иван Ростиславович вышел из горницы и спешно пошел прочь из дома.
— Мы ждем помощи от империи, — сказал я и отправился следом за воеводой.
От автора:
Захватывающая история об отважных лётчиках в небе Афганистана. Главный герой в самом пекле войны с духами. Действует скидка https://author.today/work/371727
Глава 14
Два дня до назначенного Божьего Суда пролетели в сплошных тренировках и отработках приемов и связок. Мои люди подсматривали, как на подворье купца Горыни тренируется тот самый наемник Лют, и после я корректировал собственные тренировки, поняв стиль бродника. Тренировался я сам, тренировал… Алексея. Среди всех присутствующих рядом со мной лучшего мечника не сыскалось. Мало того, в тренировочныхпоединках я проигрывал родичу больше, чем он мне. Лишь подлыми приемами я не проигрывал в сухую.
Все-таки нужно иметь как можно больше спарринг-партнеров, так как техники владения мечом, оказывается, бывают разными. Порой можно нарваться на мастера и вовремя не успеть подстроиться под противника, проиграть.
— Получилось? — спросил я у Боброка перед днем, когда должен был состояться поединок.
— Да, — отвечал десятник-ассасин.
А что? Это же сейчас расцвет Ордена ассасинов? Или чуть позже должен быть, не важно, не мы первые подло поступаем, не мы последние. Если еще учитывать, что Русь — наследница Византии, так и сам Бог велел хитрить, как наставники, ромеи.
— Дерись, скот! — кричал Горыня, привлекая к себе взгляды великого князя, который уже больше смотрел на купца, чем на поединок, ну, или избиение в Круге.
Изяслав Мстиславович также почтил своим вниманием такое развлечение, как Божий Суд. Князь располагался на противоположном от купца краю поляны, но я заметил, что он послал своего человека, дабы тот урезонил купца. Все же в своих оскорблениях, криках и в целом поведении, Горыня перешел все рамки даже современного, более, чем вольного порядка в поведении.
— Не убивай его! — выкрикнул я, используя то, что все уже смотрели осуждающе на купца.
Я, получается, так же стремлюсь повлиять на ход Круга, а в Божий Суд, после его начала, соваться нельзя. Вот потому крики, а еще и оскорбления купца выглядят на грани богохульства.
Великий князь сидит не только рядом со своим воеводой, не не только с воеводой Братства, но и с тремя лицами, о которых в Киеве знают все. В сущности, вместе с Горыней, эти люди и есть представители купеческой элиты. И теперь купчины что-то говорят Изяславу, скорее всего высказывая великому князю нечто оправдательное относительно своего товарища Горыни.
Все же во многом киевский князь ведет себя вполне мудро. Он показывает всем свою непредвзятость и справедливость. И что бы делали князья, если бы не было такого замечательного инструмента,
