Фарцовщик: уговор дороже денег. Том 3 - Алим Тыналин
— А, это ты, — сказал он. Не называя имен, как я приучил. — Твой зам уехал. По одному делу. Важному.
Стоп, как так? Мы так не договаривались.
Капуста не должен подставляться. Он слишком ценный. Знает все не хуже меня. Если его опять заметут, деятельность нашей организации будет парализована.
— По какому такому делу? — напряженно спросил я, понимая, что Капуста не уехал бы просто так. Если только там не стряслось нечто экстраординарное. — Что там случилось?
Паша вздохнул. Вот уж чего он не хотел, так это быть черным вестником.
— Они отобрали «Белку» и «Россию», — скорбно сообщил он. Я сразу понял, кого он имеет ввиду. — И Капуста поехал туда разбираться. Я вчера сунулся было к гостиничным, как обычно, за фирмой, а они говорят, давай завтра. А сегодня пришел, сделали каменные морды и сказали, что больше не работают с нами. Мол, не знают нас. Вот и все.
Вот сволочи. Я же говорю, чувствовал, что на этом дело не закончится.
Впрочем, что значит чувствовал? На встрече Ромин и Зиновьев в открытую мне сказали, что хотят полностью отобрать мой бизнес.
И вот теперь они выполняют свое обещание. Какие молодцы. Похвалить их, что ли? За то, что держат свое гребаное слово.
— Когда он уехал? — глухо спросил я. Сейчас надо не дергаться, а действовать осмотрительно. И не лезть на рожон. — Он помнит, что его могут обратно хапнуть? Надеюсь, он не собирался к директорам идти и спорить? Тут такими способами ничего не добьешься.
Паша помолчал. Кажется, он и сам не особо знал, чем там будет заниматься Капуста. Потом ответил: — Нет, он хотел только узнать, что к чему. Через своих доверенных людей. Он не собирался лезть в пекло. Без тебя. Он сам так сказал.
Вот это уже хорошо. Впрочем, чего это я? Конечно, все так и есть.
Капуста не дурак. Не полезет в волчью пасть. Предварительно не обмазавшись жиром. Чтобы выскользнуть из опасного места, в случае опасности.
— Ладно, — хватит уже разговоров. Нас могут засечь. Да и ни к чему это сейчас. — Я позвоню потом. Вечером. Дадите мне расклад.
Паша опять помолчал. Похоже, мой друг и компаньон полностью раздавлен. И ему надо время. Чтобы собраться с мыслями.
— Хорошо, — наконец, ответил он.
И положил трубку. Раньше, чем я. Надо же. Я слушал короткие гудки. Пока меня не позвали:
— Эй, парень, освободи тринадцатую кабинку! Скорее, очередь ведь!
И какой-то мужик полез внутрь. Нетерпеливый абонент. Нет времени терпеть, видимо.
— Давай, давай, выходи. Что тут застрял? Другим тоже позвонить надо.
И вытолкнул меня из кабинки. Я еще с минуту стоял на месте. Думал. Прикидывал. Рассчитывал.
У меня до этого была такая ситуация. В прошлой жизни.
Когда все развалилось. Как карточный домик. Полетело к чертям собачьим.
Многие тогда меня кинули. Даже, казалось бы, самые близкие друзья. Те, с кем из одной миски щи хлебали. Жена вторая ушла. Даже не оглянулась.
Я поначалу тогда сильно переживал. Чуть не спился. Но выдержал. И вынес для себя главный урок. Даже два.
Во-первых, никогда нельзя сдаваться. Надо драться до конца. Даже когда нет просвета.
Казалось бы, банальность. Уже Давным-давно известная. Но все равно, как же трудно выполнять это правило.
Главное, остаться в живых. И здоровым. А остальное приложится. Упавшего не считай за пропавшего. Как говорил Суворов.
И, во-вторых, кризис — хорошая проверка. Даже отличная. Проверка твоего окружения.
Те, кто ненужный, сами отпадут. Как пиявки, насосавшиеся крови.
Останутся только настоящие друзья. Соратники. Самые преданные. Причем часто это оказываются те, кого не подозревал. В такой симпатии к себе.
Так что, оно того стоит. Чтобы перетряхнуть своих людей. Проверить, пойдут ли с тобой до конца?
Это я к чему. Вот о чем я задумался. О Капусте и Паше. Все выглядело так, будто они решили сдать меня.
Ладно. Не хочу наговаривать раньше времени. На хороших людей. Поглядим.
Сейчас у меня другое дело. Надо сосредоточиться.
Я поглядел на часы. Ого, уже время. Надо идти на встречу с Софьей. Из переговорки я отправился обратно к магазину.
В десять минут восьмого девушка выпорхнула из здания. Одна из самых первых, я так подозреваю, что Софья на работе не любит задерживаться. Девушка больше для развлечений, прямо создана для них.
— Ну что, пошли, — сказала она, подбежав ко мне и чмокнув в щечку. — Я уже проголодалась, а там такой жульен подают, просто объедение.
Ага, я себя ощутил прямо как в двадцать первом веке, когда водил девушек по кафешкам. Надо же, судя по Софье, такая порода представительниц прекрасного пола неистребима и существовала всегда.
Мы отправились в ресторан на такси. Забавы ради я предложил проехаться на автобусе, но Софья посмотрела на меня, как на сумасшедшего.
— Ты что, разве так можно ехать в ресторан? Надо на такси. И пешком нельзя. Я на каблуках, без ног останусь.
Ладно, тут недалеко. Я разорился на рубль, мы поймали серую «Волгу» и отправились на Красноармейскую улицу. Вышли перед рестораном, он представлял из себя продолговатое одноэтажное здание с покатой крышей и дымящей трубой, раскинувшееся на полквартала, на углу Куйбышева и Красноармейской.
Швейцар получил положенную мзду и с легкостью пропустил нас внутрь. Я открыл дверь и провел вперед радостную Софью.
Интерьер прикольный. Кудрявые официантки в форме матросов, в тельняшках, с затейливыми темно-синими юбками до колен.
На деревянных стенах разные резные барельефы и картины морской тематики. Русалки, водяные, Нептун с трезубцем, множество парусных кораблей. В углу вроде бы настоящая пушка, черная, на огромном лафете и больших позолоченных колесах.
На сцене разудало играл окрестр, пела женщина в вечернем платье, скорее всего, в парике блондинки, а за ней танцевали девушки. Ух ты, вполне себе откровенные наряды, длинные платья с большими разрезами. Вроде танцовщиц варьете.
Публика шумная. Мужчины тоже все в костюмах, а женщины в нарядах, некоторые с глубокими декольте или с полуобнаженной спиной. Судя по всему, тут собирается публика попроще. На многих столиках водка и закуски, люди веселятся откровенно, пляшут перед оркестром, пытаются лапать официанток.
— Здесь клево, не правда ли? — Софье все нравилось, у нее загорелись глаза от удовольствия. — Пошли, куда сядем?
Подошел официант, тоже получил на лапку и тут же предложил место у окна, вполне уютное, чуток даже спрятанное от остального зала за кадкой с папоротником. Оркестр перестал играть, певица успокоилась, мы наконец могли говорить нормально. Сели за столик и раскрыли меню.
— Я буду жульен, я же говорила, — тут же сказала Софья, склонившись над меню. Она сняла шубку, а под ней оказалось интересное красное платьюшко, до колен и с округлым воротником. Успела сбегать домой и переодеться, оказывается. — Он у них тут божественный. Рекомендую говяжий язык, у них это изюминка.
Мне хотелось побольше мяса, поэтому я взял жаркое под соусом. Посмотрим, что тут дают.
В ожидании ужина мы огляделись. Музыканты и певица пока отдыхали, посетители болтали и хохотали.
— Ого, да тут сама Шахиня, — заметила Софья. Она пристально вглядывалась в перегородку, за которой тоже сидела компания людей. Рядом на стене вырезан гигантский якорь. — Надо же, пожаловала. Кого-то привела сюда, чтобы умаслить.
Она уже не впервые упоминает это прозвище. Что за экзотическая кличка?
— О ком это ты говоришь? — спросил я. Пора бы уже знать обитателей местного зверинца. — Что за Шахиня?
Софья достала из сумочки сигарету. Перевела взгляд на меня.
— Блин, я все время забываю, что ты недавно к нам приехал. Шахиня — одна из главных людей в Куйбышеве. Может, даже главней, чем первый секретарь обкома.
Ну, я бы так не сказал, конечно, вряд ли такое возможно. Но вслух я изобразил удивление:
— Да разве может быть такое? Как так? Неужели и вправду сильнее?
Софья кивнула.
— Ее настоящее имя Бабахина Екатерина. Но все зовут Шахиня. Она как подпольная королева, понимаешь? Приехала к нам из Калинина. У нее там какие-то трения были. С тамошними торговцами. У нас она начинала официанткой в одной из закусочных на вокзале. Говорят, ее очень любили посетители. За быстроту обслуживания и улыбчивость. Особенно мужчины. Потом она быстро пошла вверх. Стала буфетчицей, потом заведующей. При ней обычная забегаловка стала одной из самых прибыльных и популярных. У меня там сестра работала. Так вот, она рассказывала, к каким только ухищрениям не прибегает администрация, чтобы
